За пригоршню астрала - Игорь Чубаха

И Игорь с вознесенным бокалом послушно выпрямился. Парень явно тушевался, как поэт на рауте у императора. И начал лепетать что-то столь высокопарное и заумное, что господин Передерий остановил тостующего небрежным взмахом левой руки.

– Игорь, возможно, еще под впечатлением похорон, – водя рюмкой по скатерти, сказала как бы в сторону Диана. – Наверное, нам стоит почтить память Георгия?

– Да. Георгий... – глядя в рюмку, глухо согласился Герасим Варламович. – Хороший был парень. Шебутной. Верил во всякую ахинею вроде сакрального значения водки для русского народа, с цигунятами якшался. Но парень был хороший. – И содержимое рюмки прыгнуло в разверзшуюся на миг и захлопнувшуюся пропасть между усищами и окладистой бородой.

Это послужило как бы сигналом для Дианы и Игоря. Света последней поднесла бокал к губам.

– А мне показалось, что вы, Герасим Варламович, и госпожа Диана, принадлежите к кругу присутствовавших на кладбище. – Вкус вина Света не чувствовала, зато чувствовала, как медленно и испуганно сердечко отстукивает время.

– Принадлежать-то принадлежу, – не воспринял вопрос как щепетильный господин Передерий. – Да только чепухой не занимаюсь.

– Расскажи ей о Блаватской. – Скривила в трудно расшифровываемой улыбке губы гоняющаяся вилкой за остатками гарнира Диана.

– Что рассказать? – не понял Герасим Варламович, то и дело возвращающийся к разглядыванию лишенной кольца руки девушки. – А... Ну конечно! Знаменитая Елена Петровна фон Ган-Роттенштерн родилась в 1831-ом году в Екатеринославе. В 1848-ом вышла замуж за генерала Блаватского. Разведясь, путешествовала по Америке и Европе, Египту и Индии. Надеюсь, не скучно?

– Я вся во внимании, – пригубила пресное вино Светлана.

– В 1875-ом году Елена вместе с полковником Генри Олькоттом основала знаменитое «Теософическое общество». Это присказка, сказка впереди. В ее «имении» под Мадрасом, это в Индии, свершались всяческие чудеса. С потолка падали послания гималайских мудрецов-махатм. А однажды гостям лично явился дух одного из гималайцев. Только любой сказке приходит конец. Объявились обличители – некие супруги Кулом, которые прежде тайно подсобляли Елене Петровне вершить незамысловатые факирские фокусы. Был архипревеликий скандал. Так что, любезнейшая Светлана, прежде всего опасайтесь шарлатанов.

Официантка принесла блюда. Суетливо звякнули ножи и вилки.

– И вы хотите сказать, что на кладбище?.. – прикрылась девушка наколотым на вилку ломтиком филе.

– Здесь «шарлатаны» – не точное понятие, – снова налил кальвадос себе и спутнице Герасим Варламович. – Лучше подходит определение «непосвященные».

Вроде слегка кокетничая – почему же «обыкновенной» девушке слегка не пококетничать? – Светлана продолжала допытываться:

– А Игорь – посвященный?

– Игорь в нашей иерархии занимает... Попробуйте отгадать, – неожиданно перепасовал вопрос господин Передерий.

Игорь наконец посмел вставить слово:

– Света присвоила мне чин камер-юнкера.

– Ну, у молодых еще все впереди, – загадочно смежила ресницы Диана. И как бы для смены темы предложила: – За это можно выпить. За то, что у нас впереди! – и не дожидаясь остальных, приговорила рюмку.

Опять Света оказалась последней.

– Я рассказал про Блаватскую. Но ведь был еще великий Гарри Гудини, – Герасим Варламович многозначительно пригладил левой рукой бороду. – Человек, которому «удавалось освобождаться из любой тюрьмы, как бы прочна она ни была». И хотя Гудини никогда публично не заявлял, будто обладает сверхъестественными способностями, отчасти его трюки не разгаданы до сих пор. Например, такой: в Нью-Йорке в зале собирал у зрителей несколько носовых платков в бумажный пакет и пакет сжигал. Затем на загодя поданных к крыльцу автобусах зрители мчались к статуе Свободы и на самом верху, возле головы, находили ящик с сожженными платками. Причем сторожа в один голос заявляли, что за последние шесть часов никто на острове не появлялся.

– Чудеса, – прервала пережевывание безвкусного ломтика Светлана. Впрочем, она успела отметить, что не одна она равнодушна к еде. Почти не нарушил мозаику из осетрины, янтарной икры и ломтиков лимона Игорь. Нетронутой осталась и приготовленная в шампанском осетрина на блюде «гроссмейстера». Ясное дело – не жрать они сюда заявились. Только Дианино блюдо было аккуратно подметено.

– А не хотите ли попробовать свои силы в сотворении чудес? – неожиданно предложил Передерий. И поднялся. Встала и Диана, ничуть не удивившаяся. Светлане пришлось опереться на поданную Игорем руку – не оставаться же одной за столом.

Они прошли в следующий зал, где не было кресел, зато за рулеточными и карточными столами переминались с ноги на ногу одинаково нарядные дилеры. И столы, и люди, и наборный надраенный до блеска паркет отражались в зеркалах. Зеркала отражались в слепяще бликующем паркете. Над зеленым сукном столов навязчиво плыл разбавленный табачным серпантином гул голосов.

Господин Передерий повернулся к Светлане:

– Обратите внимание, паркет клали специально приглашенные из Эрмитажа мастера, – и хотя он стоял лицом к девушке, и хотя его слова предназначались именно ей, глаза Герасима Варламовича неожиданно перестали пронизывать Светлану, теперь они цепко перебегали с одного дилера на другого. Не со стола на стол, а именно на тех, кто за этими столами маячил. – Подумать только, в этих стенах когда-то прошла премьера фильма «Чапаев», – господин Передерий, руководствуясь какими-то неясными соображениями, выбрал стол и, взяв под руки Свету и Диану, двинул туда. – Кстати, – вдруг вернулся он к предыдущей фразе, – давно ли вы, Светлана, бывали последний раз в Эрмитаже?

Света не успела ответить, впрочем, ответа от нее не ждали. Подобравшийся, как новобранец на плацу, слегка нервничающий дилер вопросительно смотрел на Передерия и на выглядывающего из-за его могучей спины Игоря. Господин Передерий, глядя сотруднику казино глаза в глаза, левой рукой извлек из внутреннего кармана пять сотенных купюр и протянул Диане. Та поменяла их на фишки. Ярко зеленые пластиковые кругляшки.

– Тройка, семерка, зеро, – распорядился Герасим Варламович и остался стоять, словно и не заметив окружавших стол высоких стульев.

Две фишки Дианиной рукой были поставлены на тройку, две на семерку, и одна на зеро. Дилер оглянулся на крупье, одернул белоснежные манжеты и сказал ритуальное:

– Ставки сделаны, – и запустил шарик по колесу. Шарик поплясал, поплясал по черным и красным долькам и успокоился в шансе «двадцать один».

– Выиграло двадцать один, красное, – как вызубривший урок школьник, доложился дилер и сгреб проигравшие фишки. – Делайте ваши ставки. – Парень слегка покраснел. Неожиданно решившись, бросил второй ищущий оценки и поддержки взгляд в сторону крупье. Тот пока вроде был доволен, но не спешил убирать с лица попечительскую суровость.

– Тройка, семерка, зеро, – равнодушно скомандовал Герасим Варламович.

Диана послушно поставила фишки. Три на «тройку», три на «семерку» и две на зеленое.

– Кстати, Диана, – пророкотал Передерий, – не вернешься ли ты за Светиным бокалом? Попробуем. Если у девушки счастливая рука, это дело придется обмыть.

– Ставки сделаны, – дилер со тщательно играемым отсутствующим видом запустил шарик. Парню было не больше двадцати двух. И не требовалось становиться Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться – паренек работает первый, максимум, второй день.

Диана протянула оставшиеся фишки Свете. Света растерянно спрятала руки за спину:

– Я не умею!

– Тут особого умения не надо, – недовольно свел брови явно непривыкший к отказам Передерий.

– Спасибо, – напустив на лицо прохладную вежливость, так и не вынула руки из-за спины девушка. – Уважаемый Герасим Варламович, честно говоря, азартные игры не рождают в моей душе никакого пыла. Так что с вашего позволения я воздержусь. – Она так напряглась, потому что уже было поверила, будто прошла проверку. Вроде «гроссмейстер» потерял к ней интерес. И вдруг – нате такое.

Шарик успокоился на «четверке» рулеточного круга.

– Выиграло четыре. Черное, – подчеркнуто сочувственно доложил дилер и конфисковал лопаткой проигрыш. И снова покосился на жадно вострящего уши крупье. Пусть клиент благополучно продувался, происходящее за столом ушлому крупье начинало не нравиться. Что-то тут было не так. Однако формального повода взять игру под личный контроль крупье не находил.

Чтобы нейтрализовать возникшую неловкость, Диана всучила оставшиеся фишки Игорю и зацокала высокими каблуками в обеденный зал. Дилер переступил с ноги на ногу и предложил неизменное:

– Делайте ваши ставки, господа. – Белоснежные манжеты еще раз одернулись. Работник казино малость подуспокоился, он больше не царапал ногтем лопатку, и румянец волнения сошел со щек. Он не просек, что крупье происходящему не рад. В душе дилер наивно благодарил бестолкового клиента, поскольку тот ничуть не походил на монстра из казиношных былей. На подготовительных курсах дилера застращали, что есть такие проницательные завсегдатаи, которые, присмотревшись к манере бросать шарик, легко просчитывают, в какой сектор шарик угодит. Ан, ничего подобного!