Легенда о сердце леса - Чики Фабрегат

голос Раймона и в то же время это не его голос. Он почти царапает меня изнутри. Я ещё не до конца поняла, как реагировать, когда слышу звонок в дверь и медленное сердцебиение с другой стороны. Бабушка открывает дверь. Раздаются шаги Раймона на лестнице. Он не стучится и не спрашивает, можно ли войти. Он просто входит, безошибочно угадывая, в какой комнате мы находимся.

– Привет, Зойла, – говорит он, глядя при этом только на Джона. – Джон.

Тот смотрит на меня, а затем протягивает руку.

– Раймон, верно? Я думал, ты переехал после праздников.

Раймон не отвечает. Я не слышу его голоса, но вокруг него образовалось густое облако, настолько жёлтое, что, если бы не тот факт, что он эльф, я бы подумала, что он умирает от ревности. Я пытаюсь подсмотреть, о чём он думает, но он заблокировал меня. Его взгляд прикован к Джону, который почти незаметно кивает, как будто внимательно слушает, что ему говорят.

– Раймон! – кричу я, когда понимаю.

Раймон смотрит на меня с такой ненавистью, какой я никогда не видела на его лице.

– Ты должна встретиться с Эвией.

Глава 27

Мяч и корзина

Я договорилась с Раймоном, что я приду утром, а он сказал, что зайдёт за мной сам. Я настаивала, что в этом нет необходимости, я знаю, как туда добраться, но переубедить его не было никакой возможности, а я не хотела спорить с ним при Джоне. Когда он вышел из комнаты, идеальный мир, который мы создали, разлетелся на мелкие кусочки, и пытаться восстановить его было бессмысленно.

– Скажи, что он не один из них.

Голос Джона звучит не сердито, а удивлённо, если на этот момент он вообще ещё способен удивляться.

– Я тоже не знала этого, когда встретила его.

– А вы?..

– Более или менее.

Он молчит. Я объясняю, что, хотя сама не совсем понимаю, что это значит, Раймон выбрал меня, что я – его свет и что этот договор для эльфов длится всю жизнь. Мне немного неловко рассказывать Джону о нашем с Раймоном соглашении, но он не смеётся надо мной и не говорит, что это самое пафосное, что он когда-либо слышал в своей жизни.

– Дело в том, что, когда я был в комнате, я вдруг подумал, что всё это того не стоит. Что нет смысла пытаться завоевать тебя, но странно то, что я не хочу тебя завоёвывать.

– Я думаю, он пытался убедить тебя держаться от меня подальше. Может, он боится, что я брошу его ради тебя.

– Но я бы и не думал целовать тебя, если бы знал, что вы встречаетесь! – На мгновение Джон задумывается, но не успеваю я ответить, он продолжает: – Но кстати, если бы ты даже нравилась мне в этом плане, я вряд ли пожертвовал бы своей жизнью ради тебя. Или ради кого-то другого… Не думаю, что я хотя бы стиль одежды изменил. И я, конечно, не хотел бы этого от своей пары. То, что Раймон пообещал тебе, должно иметь для тебя большое значение.

– Я не прошу его меняться, Джон.

– Конечно, ты просишь его об этом! И не просто, чтобы он перестал носить джемпер, который тебе не нравится, смотреть на другую девушку или дать отпор своей матери, – теперь я не знаю, говорит ли он обо мне или о себе, – ты попросила его перестать быть тем, кто он есть, перестать любить тебя так, как он любит. Ты думаешь, это выбор, Зойла? Ты думаешь, что раз он пообещал тебе, то перестанет постоянно бояться? Я ему не завидую.

– Ты видел его сегодня. Может быть, он больше так не думает.

– Кто такая Эвия?

Мне почти удалось забыть об этом. Я делаю глубокий вдох и начинаю говорить. Я рассказываю о своём отце, о том, как он оставил нас и где он был. Джон не спрашивает, но я знаю, что он ждёт, когда прозвучит имя Эвии. Он умный парень и уже понял, что именно из-за неё я в таком раздрае.

– Несколько дней назад одна эльфийка нашла меня.

– Эвия?

– Она собирается родить ребёнка от человека, и почему-то все думают, что я смогу ей помочь.

– Она знает, что ты сделала с моей раной?

Я киваю.

– И о твоём дедушке?

Я снова киваю.

– На её месте я бы тоже искал тебя.

Нет. Только не он. Джон не может поддерживать всё это. Одно дело, когда он защищает Раймона, потому что считает его способ любить очень романтичным, но он должен быть моим другом. И не просто другом. Я не хочу объективности. Я даже не хочу слышать правду, которую я уже знаю и скрываю, потому что она причиняет мне боль. Мне нужен не тот друг, который одобряет меня, когда я права, а тот, который остаётся рядом, когда я ошибаюсь. Мне нужно, чтобы он ненавидел всех эльфов только потому, что я страдаю.

– Она его сестра. Эвия – сестра Раймона, но я узнала об этом только вчера.

– И она живёт с твоим отцом? Ого, а я хвастался своей современной семьёй, потому что мои родители живут отдельно.

Я рассказываю ему о сердцебиении, о маме, о келче и о том, что эльфы хотели сделать, когда она была беременна. Я рассказываю ему, что случится с Эвией во время родов, и глупую легенду о Связующем звене, из-за которой они считают меня особенным существом. Мне кажется, что я разговариваю не с ним, что я просто хочу проговорить всю историю, чтобы найти скрытую от меня лазейку, через которую можно сбежать. Я повторяю, что не могу помочь, что я просто хочу, чтобы все оставили меня в покое, и в какой-то момент Джон отзывается. Он встаёт с пола, где мы сидели, оглядывает комнату, как будто что-то ищет, находит мяч и поддевает его кончиком кроссовки.

– Я ничего не знаю об эльфах, о том, как они любят, об их договорах, – с этими словами он протягивает мне руку, чтобы помочь подняться. – Скажу откровенно, история про эти замедляющие кровь ягоды странная. Подозреваю, что у тебя могут быть неприятности, если полицейские узнают, какое действие они оказывают. Хотя я бы не возражал, если бы ты дала их моей маме. Я далёк от понимания всего этого, но есть одна вещь, о которой я знаю многое, – он поднимает мяч и крутит его на одном пальце, – мяч и корзина всегда помогают очистить голову.

Мы прощаемся с бабушкой и идём в ближайший парк. Я промахиваюсь мимо корзины примерно миллион раз. Джон смеётся, учит меня, как правильно расположить запястье и вложить всю свою силу в последнее движение. Мяч пролетает над корзиной и отскакивает от дерева в нескольких метрах от неё.

– Не такая уж ты сильная, суперженщина.

Мы смеёмся над каждой попыткой и много хлопаем, если мне удаётся попасть в кольцо. Когда Джон делает бросок, то немного высовывает язык и прикусывает его. Я видела, как он это делает, концентрируясь на уроке или пытаясь что-то вспомнить. Я копирую его, а он делает вид, что сердится.

– Теперь я понимаю, почему ты не бросала с тем парнем из спортзала.

– Кстати, я в тот раз впервые услышала, как ты злишься. Ты проходил мимо меня и подумал что-то вроде: «Я ожидал от тебя большего».

– И это я ещё не знал, что у тебя есть сверхспособности.

– Если бы я бросила, ты бы это узнал. Я хотела этого всеми силами. Я знала, что другие девушки смотрят на меня и умирают от желания оказаться на моём месте.

– Ну, оказывается, ты человек. Должен признаться, что я хотел увидеть, как ты потерпишь неудачу.

– Почему?

– О, ты знаешь.

Нет, я не знаю. Но мне всё равно.

– Давай. Попробуй. Но постарайся. Думай, что Диана прячется на дереве и молится, чтобы ты потерпела неудачу.

– Мне плевать на Диану, Джон.

– А почему ты с ней сцепилась?

– Потому что я видела вокруг тебя синий цвет. Потому что ты боялся.

– Просто она привлекает много внимания, а мне оно совершенно не нужно.

– Ты тоже прячешься. Пусть даже не в лесу.

Он бросает мне мяч, и я понимаю, что разговор окончен.

Я занимаю позицию, как он меня учил: колени слегка согнуты, рука плотно прижата, мяч лежит на ладони.

– Хорошо, Дианы нет. Тебе лучше думать, что на тебя смотрит двухметровый парень