Malaria: История военного переводчика, или Сон разума рождает чудовищ - Андрей Мелехов

— А у вас тут что, обыск делали? Повязали, что ли, на чем? — пошутил он.

— Да нет, заначил бутылку «Столичной» и забыл где! Как белка! — невозмутимо ответил Олег. В этот момент он скептически растягивал голубые велосипедные трусы с надписью «Speedo», с сомнением поглядывая то на них, то на чресла белокурой бестии.

— И это я еще не в возбужденном состоянии! — ухмыльнулся Роман, поймав его взгляд. — Давай, попробую!

Когда Рома с трудом натянул изделие из лайкры, в дверях появился Лейтенант с пакетом «Мальборо», набитым женским барахлом. Передавая его Роме, он не смог удержаться:

— Теперь-то понятно, почему Екатерина любила смотреть на гвардейцев в лосинах!

Роман вновь самодовольно ухмыльнулся и растворился в ночи, отправившись вызволять обиженную аборигенами нимфу-хохлушку.

— Брат, если мы не ошибаемся по поводу пакета, то ты вляпался в серьезную историю! Ты хоть знаешь, что это может быть? — очень серьезно спросил Олег.

Лейтенант подумал о кассете с загадочным разговором «Земли» и «Зодчего», лежавшей в заднем кармане джинсов, вспомнил одну из заповедей разведчика — «чем меньше знаешь, тем лучше спишь» — и с сожалением ответил своему товарищу:

— Нет! Даже не подозреваю!

Олег понял, что тот сказал неправду, понял почему и кивнул:

— Я бы на твоем месте доложил по команде! А переночевал бы у «тети» Кати!

Лейтенант вернулся в свою официальную резиденцию — виллу, забитую командировочными офицерами с фронтов, которые по своему обыкновению занимались пьянством и разговорами о войне, женщинах и разваливавшемся Союзе. Там он вдруг понял, что болен. Его голова и конечности налились непреодолимой тяжестью, обгоревшая кожа покрылась от озноба пупырышками. Скорее всего, подумал он, это последствия теплового удара и нервного шока от встречи с манговой змеей. У него едва хватило сил, чтобы раздеться и залезть под зеленую москитную сетку на зеленые же простыни. Он лишь успел подумать о нежном вкусе Таниных губ и, как в омут, провалился в глубокий сон. Сон этот не потревожили ни звон стаканов, ни громкие голоса, ни облака табачного дыма. В этом сне он вновь оказался в странном городе, где на узких улочках, мощенных булыжником, не было электрических фонарей и автомобилей. Улочки эти вели к похожему на стадион огромному и смутно знакомому каменному сооружению, из которого раздавался тревоживший его даже во сне звук. То был шум огромной толпы, пришедшей насладиться неведомым ему пока зрелищем. Почему-то ему было ясно, что каким-то образом он должен стать частью этого действа. Когда утром Лейтенант проснулся, ему было гораздо лучше, но где-то глубоко в костях черепа, суставах и мышцах остались тянущая боль и неведомая ранее молодому спортсмену усталость.

Глава 14

«Известия», 26 сентября 1989 года

«В Польше, кажется, проходит эйфория, вызванная политической сменой на капитанском мостике страны. Внимание переключается на суровые будни, связанные прежде всего с продолжающейся гонкой цен. „Мы голосовали за свободную Польшу, а получили свободные цены“, — уныло замечает один из публицистов бывшей оппозиции. В свою очередь, лидеры этой оппозиции, став государственными деятелями, начинают нередко мыслить так же, как министры недавнего правительства М. Раковского».

«Известия», 3 октября 1989 года

«„Вывод кубинских интернационалистов из Анголы может быть приостановлен, если США будут по-прежнему продолжать оказывать помощь группировке УНИТА“, — заявил… министр иностранных дел Анголы Педру ди Каштру Ван-Дунен…»

Совещание в штабе ВВС началось с почти часовым опозданием: по давно заведенной традиции африканское военное начальство считало зазорным опаздывать меньше, чем на полчаса. Советские офицеры, собравшиеся в огромной комнате, пахнущей мышами и понедельничным перегаром, нисколько не переживали по этому поводу. Они справедливо полагали, что бесцельное вдыхание влажного воздуха и бесконечный обмен сплетнями никоим образом не влияли на размер и регулярность выплат должностных окладов. Лейтенант, будучи самым молодым из присутствовавших, чувствовал себя не в своей тарелке. Он с облегчением воспринял появление Семеныча, сопровождавшего Вань-Ваня, и вскоре смог уединиться с ним в коридоре, чтобы поведать о событиях предыдущей ночи. Разумеется, он тактично опустил все, что касалось супруги подполковника и ее приключений. Семеныч, от которого, паче чаяния, перегаром не пахло, слушал рассказ о змее, пакете со льдом и Терминаторе из посольства со все возрастающим интересом. В какой-то момент он с восхищением прошептал:

— Ну, блин, Лейтенант, если ты в такое вляпался в восемнадцать лет, то чего ж ты натворишь к тридцати пяти! Ладно, ладно, это я так, не в обиду!

— Вы думаете, это может быть связано с тем радиоперехватом?

Семеныч с интересом посмотрел в глаза своего юного собеседника и спросил:

— А на хрена ты им нужен, кто бы ни были эти «они»?

Лейтенант невольно покраснел, кассета в боковом брючном кармане его пятнистой полевой формы буквально жгла ногу через материю.

— Ладно, я переговорю с начальством, подумаем, чем тебе помочь! — пообещал Семеныч.

— Может, заявить куда? — неуверенно спросил Лейтенант.

— Куда? В полицию Луанды? Или позвонить в московскую милицию и рассказать, что тебя пытался убить с помощью оттаявшей гадюки ответственный работник советского посольства?

Лейтенант понурил голову. Семеныч взглянул на его лицо и снисходительно произнес:

— Ты что-то плохо выглядишь, парень! Не перепили вчера с перепугу? Не горюй! Про радиоперехват я доложил кому надо! Разберутся! А ты пока постарайся быть на людях, а ночевать где-нибудь у друзей! И не дрейфь! Главное — успеть разобраться, чем и кому ты досадил! Скорее всего, это просто недоразумение!

Спустя некоторое время, бесцельно шатаясь среди советских и ангольских военных, Лейтенант вдруг замер, услышав отрывок негромкого диалога между двумя незнакомыми советниками:

— …вели его до самой Анголы, хотели дозаправить в воздухе, а он через три минуты — хлоп и пропал!

— A SOS посылали?

— Нет! — Да и когда наши в такой ситуации международный сигнал о помощи давали? С такой-то хреновиной на борту!

— То-то я смотрю, генерал чернее тучи ходит…

— Ясен хрен! Он-то ничего не знал, а Москва теперь давит, результата требует!

В этот момент разговор двух офицеров прервался, так как в помещении наконец появились командующий ВВС страны и его советская «тень». Советник авиационного начальника оказался сухопарым генералом, которому, несмотря на обилие седины, нельзя было дать больше сорока лет. Лицо ангольца цвело обычной приветливой улыбкой африканца, давно и навсегда решившего, что он обязательно доживет до пенсии. Лицо русского генерала, наоборот, было хмурым и сосредоточенным. Наконец, обойдя весь зал и персонально обсудив с каждым коллегой подробности воскресного отдыха, ангольский командующий, все так же улыбаясь, пригласил занять места и приступить к обсуждению. Слово тут же дали хмурому генералу, которого переводил такой же невеселый ветеран-переводчик.

Из слов летчика-советника очень скоро стало понятно, зачем, собственно говоря, потребовалось проводить совещание. По рекомендации советского Генштаба, политическое руководство Анголы отдало приказ о нанесении бомбовых ударов по временной столице УНИТА Жамбе. Главной целью подобных ударов являлось поднять боевой дух правительственной армии, вот уже пятнадцать лет с переменным успехом борющейся с партизанами, и, соответственно, пошатнуть все тот же боевой дух у самих повстанцев. Разумеется, у правительственных сил Анголы, обладавших десятками истребителей-бомбардировщиков, штурмовиков и боевых вертолетов, имелись все необходимые возможности для претворения в жизнь сего не такого уж и амбициозного плана. На этапе предварительного планирования решили, что удары будут наноситься эскадрильей штурмовиков «Су-25», базировавшейся возле порта Намиб, и полком «МиГ-21» с построенного югославами аэродрома в Лубанго. И тут начались чудеса. То для подготовки к операции вдруг не оказалось штабных карт местности. Эти карты пришлось доставить из СССР спецрейсом. То неожиданно сломалось диагностическое оборудование для подготовки «МиГов» к вылету. Немедленное вмешательство советских техников, поменявших пару явно надрезанных проводков, устранило и эту проблему. Потом куда-то подевались ключи от склада с авиабомбами. Лишь предложение советских советников открыть железные двери с помощью автомата Калашникова заставило материализоваться и «заболевшего» начсклада, и его ключи. Тут уж и самому недалекому идиоту (а наш генерал-летчик им не являлся) стало бы понятно: что-то здесь не так. Что санкционированную Москвой и Луандой бомбежку намеренно и небезуспешно саботировали те, кому, в общем-то, и надлежало обрушить на головы заклятых врагов-повстанцев весь справедливый гнев ангольского народа в виде произведенных в СССР и Восточной Германии фугасных и кассетных авиабомб.