Славянское реалити-шоу - Андрей Бондаренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А вот сама выбирай, дорогуша: либо я сейчас созываю весь списочный состав нашего славянского племени и начинаю медленно и размеренно жевать дурацкий войлок, либо оперативно создаю мобильный боевой отряд и немедленно выдвигаюсь – во главе оного – по направлению к деревне Алёховщина. На предмет оказания действенной помощи твоему ухажёру. Если оно, конечно, уже не поздно…
– Что ты сказал? – Галина едва не подпрыгнула на месте. – Думаешь, что-то плохое случилось? Емельяну угрожает серьёзная опасность?
– Думаю, что угрожает.
– Тогда я иду с тобой! – отчеканила Быстрова. – И пистолет мне дашь!
– Дам, но только в обмен на шляпу, – насмешливо улыбнулся Егор, поморщился, осторожно трогая затылок, и негромко попросил жену: – Саша, срочно собери весь народ на совещание!
Ручей Боровой они перешли вброд в двух с половиной километрах выше по течению относительно моста.
– Разбиваемся на две группы и обходим Алёховщину с противоположных сторон, – Егор приступил к последнему инструктажу. – Первая группа – основная, вторая – сугубо страхующая. Основную возглавляю я, со мной идёт Сашка. Вторая группа – Генка и Галина, Федонин старший. Гена, вы только наблюдаете, вмешиваетесь только в крайнем случае. В самом крайнем! Вопросы? Тогда приступаем, благословясь, орлы и орлицы…
В густых зарослях папоротника, в шестистах метрах от их бывшего дома, супруги Леоновы натолкнулись на невысокий холмик свежей земли. Егор подобрал валявшийся рядом обломок широкой доски, видимо принесённый тем самым смерчем, аккуратно снял с холма верхний слой глинистых комков и наткнулся на чью-то босую ногу.
– Вот такие пироги, Сашенция! – невесело подмигнул. – Давай, заряжай гранатомет осколочной миной. Но стреляй, ради Бога, только по моей команде!
Они подползли – под прикрытием высокого ракитника и полудиких кустов красной смороды – практически к самому дому, метров тринадцать-пятнадцать всего оставалось.
Перед высоким крылечком лениво горел низенький костерок, возле которого на новеньких пятнистых ватниках беззаботно разлеглись две живописные личности, явно, из бывших «братков»: массивные золотые цепочки на толстых бычьих шеях, бритые головы, характерный сленг. Одеты, впрочем, личности были вполне цивильно: как достаточно богатые охотники-любители, выехавшие на провинциальное сафари средней руки. Да и разговоры бритоголовые господа вели насквозь пристойные: об акциях, облигациях, преференциях, курсах валют и эффективном освоении бюджетных денег…. Два новеньких автомата Калашникова – с навинченными на стволы толстыми глушителями – были небрежно и недальновидно прислонены к крыльцу.
В десяти метрах от костра, на турнике, возведённом Егором лично ещё в мае месяце, беспомощно висел Пугач: кисти его рук были крепко привязаны к поперечной планке, лохматая голова безвольно свешивалась на грудь, на оголённом торсе виднелись многочисленные синяки и ожоги.
– Пытали беднягу, – жалостливо вздохнула Сашенция.
– Отставить лирику. Нашла время, тоже мне, амазонка…, – недовольно зашипел на неё Егор. – Всё, начинаем…
В два широченных прыжка он преодолел расстояние, отделяющее его от крыльца, ловко схватил оба автомата, перекувырнувшись вперёд, ушёл в сторону.
– Лечь на живот! Руки за голову! Ноги вытянуть в стороны! – раздался звонкий Санькин голос. – Поубиваю! Уроды! На счёт три – гранату получаете!
– Лечь на живот! – присоединился Егор к требованиям жены, звонко щёлкая затвором автомата…
«Уроды» оказались на удивление дисциплинированными и покладистыми: мгновенно перевернулись на животы, торопливо закинули руки за головы, широко развели в стороны ноги в камуфляжных штанах и высоких армейских ботинках.
«Одно удовольствие работать с таким послушным контингентом!» – удовлетворённо подумал Егор, ловко связывая руки клиентов отрезками заранее приготовленной верёвки, найденной в кармане ночного гостя-гранатомётчика.
Тщательно обыскал «братков», он обнаружил стандартный джентльменский набор: два солидных охотничьих ножа – в ножнах на кожаных поясах – и два новеньких пистолета марки «вальтер» (австрийской сборки – отметил про себя) в брючных карманах.
– Встать, морды! – громко скомандовал Егор, помог пленным подняться на ноги, поочерёдно внимательно посмотрел им в глаза – очень недобрым взглядом, после чего покосился на Саньку, бдительно застывшую в отдалении с гранатомётом в руках.
«До чего же красива, чертовка!» – мимоходом восхитился впечатлительный внутренний голос.
– Кто такие? Что здесь делаете? Кто у вас старший? Отвечать быстро, пока я вам всякие органы не начал отрезать! – для поддержания разговора в должной динамике он врезал ребром ладони каждому из допрашиваемых субъектов по почкам.
– Новгородские мы, – болезненно выдохнув воздух, тут же забубнил один из «братков», демонстрируя многочисленные золотые коронки. – Я – Генеральный директор ЧОПа «Мистраль». Это – мой заместитель. Он в данной задрипанной деревушке родился тридцать пять лет тому назад…. Нас иностранец нанял, чтобы мы его проводили к Алёховщине, минуя все военные посты и минные поля. Мы и проводили…
– Когда нанял? Что за иностранец?
– Позавчера нанял, зелени отсыпал немеренно. На вертаке подскочили до села Чагодища, дальше ломанулись пёхом…. Откуда он? Судя по морде лица, натуральный японец. А, может, и нет, зуб давать не буду…. Акцент какой-то странный, очень уж мягкий. С таким акцентом французы обычно базарят, ещё итальянцы с испанцами…
– Каким путём попали сюда? Как обошли военные посты?
– Э-э, начальник! – расплылся в широкой улыбке золотозубый. – Это совсем уже отдельный разговор! Так сказать, предмет для дальнейших жарких торгов…. Жить-то уж больно хочется…
Откуда-то сбоку донёсся неясный шум короткой борьбы, кто-то отчаянно взвизгнул, послышался звук глухого удара.
Ещё через мгновенье зазвучали громкие пистолетные выстрелы…
Глава восьмая
Предстоящие роды и охота по первому снегу
Каким образом Егор не открыл ответной стрельбы? Сразу же, не целясь, просто в ту сторону, откуда прозвучали неожиданные выстрелы? Может, благодаря недюжинному жизненному опыту, а, может, всемогущая рука Провидения заставила указательный палец замереть на спусковом курке «Глока»…. Очень трудный вопрос – с философской точки зрения – если…
Он просто бросился на землю, проворно откатился в сторону, прикрываясь пламенем костра, вытянул вперёд руку, крепко сжимающую холодное чёрное тело пистолета, ловя на мушку неизвестного врага.
– Совсем озверела, лахудра полоумная? – чуть нервно спросила Санька. – Я же могла – от неожиданности – и на курок нажать! От тебя, идиотка, и мокрого места не осталось бы, у меня же осколочная граната в стволе…. Ну, дура, прости Господи! Дурища распоследняя! Блондинка платиновая, одно слово, блин…
Картина была – полный отпад. Описаться – прямо в штаны – и не жить. Упасть – и не встать…. Галка Быстрова небрежно отбросила в сторону уже бесполезный браунинг с пустой обоймой, и, ни на кого не обращая внимания, со всех ног бросилась к Пугачу. Бестолково заскакала вокруг, не зная, что делать дальше, высмотрела берёзовую колоду для колки дров, подкатила к турнику, установила на торец, и, вытащив из ножен, висящих на поясе, нож с булатным лезвием, ловко перерезала верёвки, удерживающие тело её ненаглядного кавалера на перекладине спортивного снаряда. Пугач грузно рухнул вниз…
От «центральной площади» медленно брёл, чуть покачиваясь, Генка Федонин: указательный палец правой руки он засунул себе в рот, а другой рукой болезненно оглаживал ушибленную голову.
– Командир! – виновато заныл Генка. – Не смог я её удержать. Сперва, дрянь такая, меня зубами тяпнула за палец – прокусила до самой кости – а потом нехилым камнем засветила по башке…
– Ладно, не оправдывайся! – горестно махнул Егор рукой и перевёл взгляд на «братков».
Увидел, что и предполагал увидеть: два однозначных, ещё тёплых трупа, многократно продырявленных в областях широких грудных клеток…
– Любовь, однако! – понятливо вздохнула подошедшая Сашенция, дисциплинированно направляя ствол гранатомёта в сторону. – Полюбуйся-ка, милый, на этих сизых голубков…. Идиллия полная, восторг трогательный!
– Гранату, пожалуйста, вынь из ствола! Амазонка…, – хмуро посоветовал Егор, с любопытством косясь в сторону турника.
Галина уже успела принести из деревянной бочки воды в берестяном ведёрке (Сеня Браун смастерил месяца два назад – по «Инструкциям» профессора Петрова), сбросила с плеч кожух, оторвала от своей льняной рубахи рукав и осторожно обтирала многострадальный торс Пугача, причитая при этом совсем по-бабьи:
– Емеля, ну, приходи в себя, родненький! Ну, прошу тебя, маленький мой, любимый! – выпрямилась, требовательно огляделась по сторонам: – Санька! Иди скорей сюда! Кто у нас в отряде врач: ты или я?
