Воинственные фейри - Каролайн Пекхам

делали это дерьмо именно так? Почему, черт возьми, дети были слишком чертовски большими, чтобы комфортно выйти из отверстия? Кто-то должен был быть виноват в этом недостатке конструкции, то есть, какого черта?

Я потеряла скальпель из виду, когда акушерка пригнулась, а мои короли все толкнулись друг к другу, чтобы рассмотреть поближе.

Габриэль отшатнулся назад, и от всех них раздалось коллективное «оооо», когда Леон прикусил костяшки пальцев и посмотрел между мной и шоу с ужасом, написанным на его чертах.

— Прости, маленький монстр, но это дерьмо чертовски страшное, — сказал он, снова поморщившись, когда воздух наполнился новыми криками.

— Я больше не могу на это смотреть, — объявил Габриэль, двигаясь вокруг кровати и торопясь взять меня за руку. — Я много чего видел, — вздохнул он, глядя мне в глаза. — Но некоторые образы просто оставляют шрам на всю жизнь, понимаешь?

— Почему здесь так чертовски жарко? — я задыхалась, проводя рукой по лбу, когда очередная волна боли прокатилась по моему животу, и я стиснула зубы, борясь с ней.

— Потому что дети любят погорячее, — твердо сказал Леон. — Внутри тебя все тепло, и если бы здесь было холодно, когда он выйдет, то это был бы настоящий шок для младенца!

— Я не могу отвести взгляд, — пробормотал Райдер, почти про себя, пока акушерка отдавала распоряжения, чтобы внимание снова было приковано к ней. — Почему я не могу отвести взгляд?

— Это как смотреть на солнце, брат, — в ужасе вздохнул Данте. — Стоит тебе только взглянуть на него, как оно тут же захватывает тебя в свои объятия, и хотя наблюдение жжет, ты просто не можешь остановиться.

— Не могли бы вы трое… — огрызнулся Габриэль, но его прервал их коллективный вздох ужаса.

— Это как смотреть на резню, — прорычал Райдер.

— Покойся с миром, бедная вагина, — вздохнул Леон, морщась, продолжая смотреть.

— Кажется, меня сейчас стошнит, — прошептал Данте, когда крики стали настолько громкими, что пробили мой череп и заставили его звенеть, как раз в тот момент, когда мое тело захлестнула очередная схватка.

Я крепче сжала руку Габриэля и заставила себя не использовать свой дар, чтобы не сломать ему пальцы.

— Выключите это дерьмо, — рявкнул Габриэль. — У Элис уже семь схваток, и это на четыре больше, чем я планировал дать ей перетерпеть.

— Я не могу отвести взгляд, — прошептал Леон, его глаза все еще были прикованы к кровавой сцене перед ним. — Я все пытаюсь и пытаюсь, но я просто… не могу.

— Ну тогда я просто вырежу этого ребенка сама, — прорычала я, приподнявшись на локтях, пытаясь дотянуться до хирургического ножа, который лежал наготове на тумбочке возле Габриэля.

Это, наконец, привлекло их внимание, и все трое повернулись ко мне, громко протестуя и быстро окружая кровать.

Я схватила пульт вместо ножа, одарив их всех смертельным взглядом, когда выключила телевизор, и звук всех этих криков наконец покинул нас. Какого черта они решили, что будет хорошей идеей смотреть шоу о родах смертных в день, когда наш ребенок должен был появиться на свет, ума не приложу. К черту быть смертным — серьезно, им приходилось силой вытаскивать здоровенного младенца из влагалища? И это явно было больно, как суке, и даже не казалось правильным. Клянусь звездами, смертным приходилось несладко.

— Я просто рад, что тебе не придется так мучиться при родах, ангел, — пробормотал Габриэль, поцеловав меня в лоб и убрав мои потные волосы за ухо.

— К черту, — согласилась я. — Последняя схватка все же была немного болезненной, так что, думаю, нам стоит продолжать, — я протянула руку за ножом, но, конечно, это только раззадорило их.

— Я вчера выиграл гонку, значит, я должен вырезать ребенка, — твердо сказал Данте, пытаясь дотянуться до лезвия, но Райдер оттолкнул его на шаг, решительно покачав головой.

— Нет. Потому что я выиграл то пари сегодня утром, придурок, — прорычал он.

— Это не имеет к этому никакого отношения, — ответил Данте, сузив глаза и встав напротив Райдера, когда в воздухе затрещало электричество.

Габриэль вздохнул, закатывая глаза, пока они продолжали препираться и толкать друг друга. — Это не будет ни один из вас, — сказал он усталым тоном.

— Знаешь, falco, — начал Данте, надвигаясь на него и заставляя Габриэля отвернуться от меня. — У тебя может быть Зрение, но это не значит, что ты можешь все время добиваться своего, притворяясь, что ты уже видел, как это происходит.

— Да, — твердо согласился Райдер. — Например, как ты притворился, что уже видел, что именно ты собираешься выпить последнее пиво той ночью. Я потом думал об этом, и мне кажется, что это была чушь.

Габриэль разразился смехом, а Данте и Райдер возмутились, переключив свои препирательства на него.

Пока они втроем отвлекались на это, Леон подкрался ко мне, возбужденно ухмыляясь, задрал мою рубашку и наклонился, чтобы поцеловать мой супер беременный живот. Он начал что-то напевать ребенку низким голосом, но из-за того, что остальные все еще спорили, я не могла уловить, что это было.

Леон взял обезболивающее зелье, которое Райдер сварил для меня, и начал втирать в мой живот, пока я задыхалась при очередной схватке. Черт, эти штуки действительно дергали, когда начинались. Я бы ни за что не хотела узнать, каково это — плохие схватки. Крики той смертной были достаточно ясной и убедительной причиной, чтобы я этого не хотела.

— Ты тут расхаживаешь и рассказываешь всем, что уже знаешь, что ждет нас в будущем, хотя на самом деле ты мог бы просто использовать это, чтобы обратить любую ситуацию себе на пользу, — громко сказал Данте.

— Да, как сейчас, — согласился Райдер. — Ты думаешь, что если ты просто скажешь, что будешь тем, кто вырежет из нее ребенка, потому что ты уже видел, как это происходит, то так оно и будет.

— Я просто сказал, что это будете не вы двое, я не говорил, что это буду я, — запротестовал Габриэль, но я прекрасно знала, что он проделывал это дерьмо со Зрением, когда ему это было удобно. Мне просто казалось, что это смешно, поэтому я не собиралась обращать на это внимание.

Леон небрежно взял хирургическое лезвие и наклонился вперед, чтобы грубо поцеловать меня в губы. — Не могу дождаться, когда ты снова станешь мамой, маленький монстр, — сказал он с мурлыканьем, и я усмехнулась, когда он опустился ниже и посмотрел на мой живот, снова запев свою песню.

Я едва чувствовала, как лезвие скользит по моей коже, когда он осторожно разрезал меня, и в следующий момент все споры оборвались, когда Леон запел припев песни «Круг жизни» Элтона Джона и поднял