Тени Лордэна - Алессандр Рюкко

и ему нужно было в первую очередь спасать тех, кого наверняка можно было спасти, а не идти на риск, но верные узы дружбы внушали ему веру в силу товарищей, что они смогут победить и прибыть на место. И действительно, вскоре за стеной огня появился громоздкий силуэт. По воле Хейндира в завесе образовалась узкая брешь, и на площадь ровной поступью вошёл Фриген-Фотель, покрытый кровью и потом. На его спине лежал искалеченный человек, из последних сил держась за толстую конскую шею.

Поражённые этим видом еретики сбежались к коню и стащили с него израненного Лормина. У него не было нижней половины тела. Края многочисленных ран полностью обратились в камень, бо́льшую часть кожи покрывали толстые белые корки, между которым сочилась густая кровь. Он мелко дышал и постоянно дрожал от пронимавших его приступов боли и от священных чар, медленно снедавших его плоть.

— Лормин, что случилось? — выпалил Хейндир, склонившись над умирающим товарищем. — Где все остальные?

Капитан Тисдо попытался что-то сказать. Его губы судорожно шевелились, но из них вылетал только сип.

— Давай, дружище, ты сможешь. Скажи, что произошло.

— Де… а… им… ела… им… — наконец-то смог вымолвить Лормин.

— Что за Элаим?

— Он сказал Делаим, — поправила его Риррта. Пускай её кожа была белее снега, но каким-то непостижимым образом она побледнела от ужаса. — Сам Великий Апостол прибыл в город.

Она сказала это полушёпотом, но страшная весть была услышана каждым членом культа, и они почувствовали на себе взор подкравшейся Смерти.

— Лормин, давай, оставайся с нами. Где остальные, что с ними?

— Они мертвы, — ответил за него подошедший Бидрим. У него были большие, круглые рога горного барана, а глаза имели разную окраску. Зрачок и белок прежде сокрытого под повязкой глаза были белыми, а радужка, напротив, стала чёрной. — Если это действительно был Делаим, то у них не было и единого шанса.

Повисла тишина. Каждый сектант, услышавший его слова, почувствовал в сердце боль утраты и безмерную скорбь в душе за павших товарищей.

— Я его убью, — сказал Хейндир и поднялся с колен. В его сжавшемся кулаке появился меч, и северянин со всей непоколебимой решимостью двинулся в том направлении, откуда пришёл Лормин, но его остановил Бидрим, впившись в запястье. — Отпусти меня.

— Если отпущу, то ты тоже сгинешь.

— Он убил четверых наших товарищей, а ты хочешь это так оставить?

— Нет, не хочу, но и отомстить я не могу.

— Послушай Хейнд, — подступился Одвин, — не дай гневу и победе над архом затмить твой разум. Апостолы — это совершенно иная, недосягаемая ступень. Даже все вместе мы вряд ли сможем дать толковый отпор хотя бы одному из них, а Делаим… Делаим, он — особенный. Он — живой полубог из легенд. Во всех мирах ты не найдёшь живого существа, которое сможет противостоять ему в открытом бою. Сойдёшься с ним и погубишь не только себя, но и половину города в придачу. А он только того и ждёт. Он хочет, чтобы ты пришёл. Поэтому и дал уйти Лормину. Будь благоразумен и не иди в западню.

— Да… да… Вы совершенно правы, — с протяжным выдохом Хейндир разжал пальцы, и клинок исчез. Череда сокрушительных неудач, смерти близких друзей и ссора с любимым воспитанником внесли смуту в его волевой разум, и он поддался гневу, как какой-то юнец. — Тогда надо незамедлительно открывать врата, пока Апостолы не явились за нами. Скажи, Рирр, его ещё можно спасти?

— Всё очень плохо, — ответила ведьма, внимательно осматривая угасающее тело. — Раны вообще не исцеляются. Святое оружие оставило в них слишком много порчи, и у него не осталось сил, чтобы её побороть. Остаётся только…

— Что?

— Вырезать сердце. Если только оно ещё не оказалось тоже поражённым. Тогда уже ничего нельзя будет поделать.

— Если ничего не сделать прямо сейчас, то он точно умрёт. Режь, и если он всё же погибнет, то пускай это будет на моей совести, а не твоей.

Кивнув в ответ, Риррта спустила перепуганного кота с головы на землю, вновь поправила волосы и, сделав глубокий вдох, приготовилась к полевой операции. Запустив колдовской клинок капитану в подмышку, она поддела большой кусок окаменевшей плоти и, прижав коленом руку Лормина к земле, вскрыла его как какую-то устрицу, без труда разорвав мужчину пополам. По площади прокатился противный треск ломавшихся рёбер и чвакающие звуки. Капитан Тисдо прекратил дышать, а его ослабевшее сердце перестало биться, но чародейка чувствовала, что он всё ещё оставался среди живых.

Как она и опасалась, его лёгкие уже успели частично обратиться в камень, и Риррта видела, как белое проклятие продолжает своё победоносное шествие по плоти, приближаясь к заветной цели. Не теряя ни секунды, колдунья вырвала лёгкие и отбросила на камни, после чего осторожно обвила пальцы вокруг замершего сердца и поднесла лезвие к уже почти полностью затвердевшим артериям. Резать нужно было впритык, а времени на точную примерку уже не оставалось. Вложив в одно движение всё накопленное за прожитый век мастерство и понадеявшись на удачу, Риррта совершила разрез.

Под давлением её пальцев аорта выплюнула последний глоток крови, остававшейся в желудочке. Безжизненное сердце безвольно поникло, словно какая-то мочалка, но этот жалкий вид был обманчив. Всё прошло успешно, и прежде твёрдые руки Риррты задрожали от радости.

— Бидри, у нас ведь есть пустой горшок?

— Всего несколько штук и все полные, — ответил гном, следивший за каждым её движением.

— Тогда освободи один и плевать, что в нём лежит, выкинь всё к чёрту. Потом наполни его водой и принеси сюда.

Через минуту Бидрим вернулся с горшком, в котором прежде лежали куски сушёных корней пепельной мандрагоры. Чернокнижница бережно, точно раненную рыбку, опустила сердце в воду и плотно закрыла его деревянной крышкой.

Тем временем Ольмира успела завершить построение магической формулы, замкнув кольцо, и достала из сумки ту пару мешков, которую прежде хранила в тайнике. Развязав тугие узлы, она высыпала в воду порошок, ярко переливавшийся в свете солнца всеми цветами радуги. То был перетёртый в пыль таинственный ладизен. Пространственные врата были почти что готовы, оставалось только зарядить их достаточным количеством энергии, чтобы заклятие могло проложить червоточину далеко за пределы не только Лордэна, но и самого Форонтиса.

По команде бывшего мастера гильдии тринадцать еретиков окружили фонтан и принялись наполнять его магической силой, пока их товарищи