Земля призраков - Эрин Харт

Рошин кивнула.

— Теперь другая рука, — сказал Девейни. Наклонившись, он осторожно поставил пальцы дочери на позиции, необходимые, чтобы сыграть простую гамму, называя соответствующие ноты. Он подождал мгновение, тронутый серьезностью се взгляда, пока она сосредоточивалась на новых для себя ощущениях. Видя ее непреклонную решимость, Девейни чувствовал себя обезоруженным и совершенно беззащитным.

— Ну, вперед, — сказал он. Ее взгляд выражал страх недоверия. — Давай, — прибавил он. — Попробуй издать какой-нибудь звук.

Она неуверенно опустила смычок на струны, где он пару раз подпрыгнул, а затем потянула, отчего он издал глубокий вибрирующий стоп. Улыбка, удивление и удовольствие мелькнули на ее лице, а затем она сморщила нос.

— Оторвись, — посоветовал он. — Попробуй все.

Рошин двигала смычком так и этак, извлекая то глубокие, низкие, то высокие звуки. Ведя смычок со струны на струну, связывала ноты. Отец жестами, мимикой подсказывал, как использовать длину смычка, и она следовала его советам, по крайней мере, насколько позволяли ее детские руки. Но даже наблюдая ее искреннее удовольствие, Девейни представлял себе сложности, с которыми они столкнутся, и вдруг понял, что совершенно не годится для роли музыканта, учителя и отца. Внимая ужасающим попыткам Рошин сыграть гамму, он вспомнил об Орле и Патрике, о том, что упустил немногие шансы быть к ним ближе. Так лучше не разрушать все это — его последний шанс, — оказавшись слишком суровым учителем.

— Какую мелодию ты хотела бы научиться играть? Как насчет «Пайдин О’Рэфферти»? Знаешь ее, не так ли?

Он задорно сыграл несколько первых тактов, и лицо дочери осветилось искорками признательности.

— Такую мелодию играют в конце «Сейли Хаус» по радио. — Девейни не помнил об этом, но Рошин была права. Она уже рассуждала как музыкант, и делать было нечего. Следующие полчаса они разбирали мелодию, спотыкаясь снова и снова, пока ноты и пальцы не обрели правильные места.

— Ну, и как тебе нравится первый урок?

— Папа, — укорила она, полагая, что ее дразнят.

— Отлично. И что ты можешь сейчас сделать — так это уйти со скрипкой в какое-нибудь милое и тихое место, — «Конечно, так, чтобы тебя никто не слышал», прибавил он про себя, — и учить эту мелодию и несколько гамм, стараясь играть их как можно непринужденней, правильно держа смычок. Мы поучим еще одну мелодию завтра.

Она посмотрела на него немного недоверчиво, однако кивнула.

— Стоит подумать о том, чтобы достать тебе скрипку поменьше. Я поспрашиваю. Тогда ты можешь упражняться, когда тебе захочется.

Рошин, держа скрипку и смычок в левой руке, нагнулась, чтобы взять со стола футляр.

— Не волнуйся, папочка, я буду аккуратной, — пообещала она, дойдя до двери. — Я собираюсь много упражняться и быть очень хорошей, обещаю.

Она стремительно сбежала в холл, держа скрипку, словно приз.

— Увидим, — тихо сказал себе Девейни. Он сопротивлялся порыву охватившего его энтузиазма. Он уже представил себе, как играет дуэтом с Рошин: видение, вызвавшее неожиданное стеснение в груди.

Он сосредоточился на толстой папке, которая лежала на столе. Несколько дней он не мог думать ни о чем, кроме дела Осборна, вновь и вновь перебирая все подробности, пытаясь найти зацепку, подсказку в чьих-либо свидетельствах. Должно же быть хоть что-то. Где-то здесь кроется разгадка — вероятно, просто-таки пялится ему в лицо, если б он только понимал, куда смотреть! Он попытался сфокусировать мысли на перемещении Майны Осборн между точкой А, магазином Пилкингтонов в Данбеге и точкой Б, Браклин Хаус. Где же она остановилась? С радостью приняла предложение какого-то знакомого подбросить ее до дома или была запихнута против воли в микроавтобус без окон? И какое дикое существо на этом пустынном отрезке дороги стало свидетелем того, что произошло в действительности? Затем — Осборн, где-то на периферии, по дороге в Шэннон, как он утверждал. Единственный человек в этом «уравнении с неизвестными», у которого не было алиби, но имелись сильнейшие мотивы к совершению преступления. Самыми вероятными вариантами все еще оставались убийство или бегство. Но если это убийство, почему из дома пропала одежда? И почему они решили, что мать и сын так и не вернулись домой? Только со слов Джереми и Люси Осборнов, которые могли преследовать свои собственные интересы. И даже быть соучастниками. Голова Девейни раскалывалась. Если бы кто-то мог его выслушать. Как ни верти, подробности в единую картину не складываются. Кажется, все рассыпается — но не может не сложиться в конце концов в какую-то комбинацию, и это будет истинная картина произошедшего. Расследование за кухонным столом безнадежно. Следует находиться в гуще людей, говорить с ними, делать что-то, вместо того чтобы сидеть тут и узелки вязать.

В первую очередь необходимо понять, что за парень этот Осборн. Некоторые в деревне вспоминали о его прежней репутации плейбоя с целой вереницей подружек — каждый раз с новой, когда он приезжал домой из университета, говорили люди, многие из них были иностранками. Так, у парня было стремление к экзотике. Кроме того, он был красив, деликатен, по-видимому, не беден — на первый взгляд, как раз тот тип мужчины, который нравится женщинам.

Девейни стал набрасывать сценарий: Осборн встречает Майну Гонсалвес, когда преподает на летних курсах в Оксфорде. Природа берет свое, она беременеет, он поступает благородно и женится на ней, они устраиваются в Ирландии. Теперь Девейни нащупал в превосходном браке трещинку. Первое время они довольно счастливы, но потом он возвращается на старую дорожку. Может быть, он женился ради денег, не ожидая, что отец с ней порвет.

Теперь, когда жена сошла со сцены, Осборн заручился поддержкой Уны Мак-Ганн и миссис Гонсалвес. Интересно, что именно женщины убеждены в его невиновности. Несомненно, если Осборн когда-либо попадет в тюрьму за это преступление, найдется какая-нибудь женщина, которая будет стараться сплотить сторонников на его защиту. Нет никого опасней такого вот «несчастненького», подумал Девейни. Такой человек играет на лучших чувствах людей в собственных целях, заставляя жалеть себя и стремясь оправдать свои темные страсти.

Он нашел страницу с описанием имущества Осборна. Для представителя так называемых джентри бедняга имел не так уж много — скромная зарплата в университете, немного вложений, ничего, кроме пары маленьких участков земли и дома. Дом, подобный особняку Осборнов, всегда нуждается в серьезном ремонте, не упоминая уже о претензиях налоговиков. А как поведет себя человек вроде Осборна, оказавшись в тисках брака и денежных затруднений одновременно?

Ладно, положим, Осборн хотел раздобыть денег, думал Девейни, откинувшись на стул. План развития помог бы ему достичь цели: банк узрел бы здесь эталон частных общественных инвестиций, и, несомненно, правительственные чиновники в Дублине не преминули бы спонсировать такой замечательный высококультурный проект. Но оказалось бы этого достаточно? У Осборна нет ни земель для продажи, ни иной крупной собственности, которую он мог бы перевести в наличные, кроме дома и страховки. Когда он позвонил пару дней назад, страховой агент Рейди сказал ему, что Осборн выплачивает страховые взносы и после исчезновения своей жены. Ничего странного; вероятно, ему посоветовали продолжать платить. Но если жена мертва, почему бы просто не предъявить тело? Зачем тянуть, если нет улик, если… — Девейни резко выпрямился, ножки стула резко стукнули об пол. — Если тела нет. Если жена Осборна и его сын все еще живы. Может быть, он действительно предан семье, как кто-то уверял. И когда ему понадобились деньги, он мог отослать жену и ребенка куда-нибудь в безопасное место, инсценировать исчезновение, сыграть горюющего мужа и «собрать урожай» через семь лет. С деньгами на строительство у него бы получилась весьма приличная сумма. И никто бы не пострадал, кроме страховой компании и банков, а все знают, что это просто компашка гребаных грабителей.

Девейни прикинул, где Осборн мог спрятать жену и ребенка, которые считаются мертвыми. Ирландия и даже Дублин слишком малы для этого. Естественно спрятать людей восточно-индийской внешности среди других обитателей Восточной Индии. Майну и Кристофера тайно вывезли из Ирландии. Вероятно, Осборн не выдержал бы семь лет без того, чтобы не повидать их, особенно если он так им предан. Так куда же Осборн выезжал за последние два года? Предположим, он путешествовал под своим именем. Наверняка он оставил какие-нибудь следы. Кредитные карточки, дорожные чеки, что-то еще. Но и с подобным сценарием была большая проблема. Что бы случилось по истечении семи лет? Положим, Осборн получил бы деньги, и что потом? Он не смог бы привезти обратно жену и малыша, так что бы он сделал в этом случае? Продал фамильный дом, инсценировал собственное исчезновение, начал где-то новую жизнь? Столь же проблематичной была и гипотеза убийства. Не имелось ни одной улики, чтобы припереть Осборна к стенке. Но был пробел в его показаниях, поездка из Шэннона в Данбег, почти четыре часа. Кажется, никто не следил за Осборном после завершения активного периода следствия. Но если в его прошлых показаниях нет ключа к тайне исчезновения, может, он найдется в его нынешних действиях.