Легкомысленное пари - Кейт Ноубл

Повар выглядел смущенным и потерянным. Он никак не ожидал увидеть в пироге мертвых, искалеченных птиц.

— Я сам не понимаю, что случилось, — уверял он, соскребая с себя мокрые хлопья. — Я собственноручно посадил прекрасных белых голубей под корку пирога за пятнадцать минут до того, как он был подан к столу. Сажать голубей мне помогал младший шеф-повар. Полагаю, что кто-то подменил пирог.

— Хочешь сказать, что могли испечь два одинаковых пирога, высотой в шесть футов? Не слишком ли дорогое удовольствие? Кому могла прийти в голову идея так позабавиться? Бред какой-то… — сокрушался лорд Уитфорд. — Нет, это сделал ты, ты, негодяй, французишка! — снова налетел он на Марселя.

— Лорд Уитфорд, пожалуйста… — сказал Маркус, показывая взглядом в сторону констебля, ведущего протокол допроса, который потом мог быть направлен в информационный отдел «Тайме». — Вы считаете, что пирог могли подменить? — обратился Маркус к Марселю. — Куски корки и блюдо, хотя и расколотое, все еще здесь. Посмотрите, может быть, найдете что-нибудь в пользу вашей версии?

Марсель, обрадованный появившейся надеждой доказать свою невиновность, стал ползать над остатками, разбросанными по залу. Осколки керамики не интересовали его. Он поднял большой кусок слоеной корки, поднес ее к самым глазам, внимательно рассмотрел и прищелкнул пальцами:

— Пригласите сюда мадемуазель Куинн!

Один из лакеев, застывших у дверей, немедленно отправился на кухню и вернулся вместе с растерянной рыжеволосой девицей лет двадцати в перепачканном тестом фартуке, свидетельствовавшем о ее участии в приготовлении пирога.

Марсель сунул кусок корки ей в руки:

— Мадемуазель Куинн, что это?

— Это корка от пирога.

— Вы уверены? Посмотрите внимательнее.

Она стала разглядывать корку, поднеся ее поближе к пламени свечи. Затем лицо ее задрожало, и она воскликнула:

— Это не мой пирог! Кто готовил его?

— Не ваш? — воскликнул Маркус, подойдя ближе к ней, за ним подтянулись и констебль с лордом Уитфордом.

— Это выпечка из восьми слоев, тогда как я готовила пирог из шестнадцати. Я всегда так готовлю.

— Всегда? — переспросил Маркус.

— В моей кухне никто не готовит слоеную выпечку меньше чем в шестнадцать слоев! — вмешался Марсель, снова обретя уверенность и вскинув голову к потолку. — Никто!

— Но кому же понадобилось так шутить и зачем? — подавленно спросил лорд Уитфорд.

— Вы задали очень важный вопрос, но сначала я должен спросить вас: после этого бедлама вы распорядились осмотреть дом?

— Осмотреть дом?

— Вполне возможно, что кто-то задумал это безобразие в качестве прикрытия: чтобы свободно порыться в вашем доме. Лорд Уитфорд, я обнаружил пропажу ваших знаменитых пистолетов из галереи, — объявил Маркус.

Лорд Уитфорд мгновенно сорвался с места, за ним последовали Маркус с Марселем и констебль, а далее, совершенно автоматически, побежали слуги.

Влетев в свою галерею, лорд Уитфорд замер в растерянности перед пустым футляром, валявшимся под стеклом. Сначала он стал мертвенно-бледным, потом — пурпурным и, обретя властный тон, приказал слугам обыскать каждую щель в доме. Затем подмигнул Маркусу, приглашая его следовать за собой. Тот подчинился, предоставив констеблю составлять список пропавших вещей, как то: кольца для салфеток и сами салфетки, цветочные горшки, вилки и прочая ерунда.

Лорд Уитфорд привел Маркуса в свой личный кабинет на втором этаже, где все было устроено в соответствии с суровым мужским вкусом. Однако бросалось в глаза, что и здесь побывал кто-то чужой и учинил заметный беспорядок. Лорд Уитфорд прежде всего бросился к картине на стене — слащавый пасторальный пейзаж, единственный в комнате.

— И что пропало из сейфа? — заинтересованно спросила Филиппа.

— Прошу прощения? — не понял Маркус.

— Я полагаю, что за картиной скрывалась дверца сейфа, не так ли? — уточнила Филиппа.

Его бровь поползла вверх.

— Почему вы так решили?

Легкая улыбка превосходства заиграла на ее лице.

— Прежде всего лорд Уитфорд отдает предпочтение портретной живописи, а отнюдь не пасторальной. В его доме я видела дюжины портретов и батальных полотен и ни одного пейзажа. Потом, вы сказали, что это была единственная картина в кабинете, а значит, дверца сейфа могла находиться только под ней. А где же еще? Не на голой же стене? И третье, самое очевидное. С тех пор как существуют сейфы и картины, одно всегда прячется за другим, это и младенцу известно. Лорд Уитфорд не отличается оригинальностью, я всегда это отмечала.

Маркус посмотрел на нее внимательным, глубоким взглядом — так она сама порой заглядывала в себя. Она знала, что красива, что в газетах целые колонки светских сплетен отводятся описанию ее внешности. Она была уверена в себе, но источником этой уверенности было не тщеславие, а способность к пониманию, к постижению сути происходящего вокруг нее.

У нее была развита неординарная наблюдательность, но, вращаясь в светском обществе, она не афишировала эти качества.

— Мистер Уорт, вы все еще не ответили на мой вопрос, — напомнила она с нетерпением.

— Простите, — отозвался он, — в такие часы я чувствую себя не совсем в форме.

— Попросить принести вам чай?

— Не надо беспокоить слуг. — Оттого что он старался придать своему голосу больше энергии, ответ прозвучал слишком резко.

— Вы устали, и вас пугает, что я вижу вас в таком несобранном виде?

Хитрая усмешка пробежала по его лицу.

— Меня? Пугает? Ничуть. Я переживаю за вас. — Он уставился ей в глаза. — Должно быть, вас пугает такая ситуация: непринужденная беседа с чужим джентльменом в ночные часы в своем доме. Но не беспокойтесь, я проскользнул через сад совершенно незаметно.

— А вы так старались проскользнуть незамеченным из-за того, что боялись за свою репутацию?

— Миссис Беннинг, я думал только о вашей репутации.

— У меня достаточно высокая репутация для того, чтобы вывести вас в самые высшие слои лондонского общества. Я удостоила вас моей беседой на Бонд-стрит, чтобы все видели, что вы человек моего круга; я говорила о вас с леди Гемпшир, и в ближайшие несколько дней вы получите приглашение на ее бега. А если нет, я дам этой леди почувствовать, кто такая Филиппа Беннинг. А мои слуги не привыкли обсуждать на стороне, кого я развлекаю в своем доме. Мы с вами говорим о серьезном деле, и я повторяю мой вопрос: что пропало из сейфа?

— Чертежи, — ответил он.

— Чертежи? — недоверчиво переспросила она.

— Чертежи новой игольчатой системы огнестрельного оружия, под которую лорд Уитфорд расширяет свои мануфактуры.

— Не взяли ни денег, ни драгоценностей?

— Нет, только чертежи. Весьма специфическая кража — и в галерее, и в кабинете. Больше ничего не пропало, если верить заверениям экономки и дворецкого. Лорд Уитфорд сокрушается главным образом о чертежах, он вне себя от горя и ярости. И эта кража пистолетов в галерее совершена весьма профессионально: стекло не разбито, а отжато, оставлен зазор примерно на палец. Это Лорен! Он хочет, чтобы мы догадались, кто взял оружие. Хочет продолжить игру и отомстить…

— А что, если… — начала миссис Беннинг и сразу запнулась.

— Если — что?

— Нет, это глупо, вы лучше понимаете в этом, чем я… — отмахнулась она, сделав неопределенный жест рукой.

— Нет уж, позвольте узнать и ваше мнение! Сейчас важна любая мелочь.

— Хорошо, — продолжила Филиппа несколько нервозно. — Мне кажется логичным предположить, что преступников было двое. Чтобы добраться из галереи до кабинета, на это требовалось время. Возможно, один вытаскивал пистолеты, а другой трудился над сейфом.

Филиппа говорила не очень уверенно, но Маркус всерьез задумался над ее предположением. Он ненавидел Лорена, тот стал для него персонификацией всеобщего зла, но действовал-то он как обычный человек, который всегда нуждается в сообщнике. Не стоит думать, что все замыкается на одном Лорене. И еще одно обстоятельство: Филиппа Беннинг не просто находчива и сообразительна — она действует на него отрезвляюще. Возможно, она для него просто незаменима.

— Миссис Беннинг, вы способны сделать карьеру в области шпионажа.

От такой похвалы она вспыхнула.

— Ну и комплимент с вашей стороны, мистер Уорт! Дрова в камине успокаивающе потрескивали, и Маркусу внезапно захотелось расширить эту картину: он, простертый на мягкой кушетке, и леди в кресле с рукоделием, плетущая какие-то кружева… Хотя вряд ли Филиппа Беннинг станет заниматься такой чепухой. Но он поспешно одернул себя — не хватало еще задремать здесь. Да и кушетка коротковата для его ног, усмехнулся он про себя.

— Мне пора, — объявил он, резко вставая.

— Тогда до завтра? — уточнила Филиппа, поднимаясь с кресла.