Ангел севера - Лайза Клейпас

Тася, еле подавив вздох, покачала головой:

– Спасибо, но мне нечего надеть. Я останусь здесь. Желаю вам всем хорошо повеселиться.

– Мы принесли вам одежду. – И на постель была тут же брошена куча ярких блузок и юбок.

Ханна, маленькая белокурая посудомойка, робко улыбнулась Тасе:

– Некоторые из них наши, а некоторые мисс Эммы.

Возьмите то, что вам понравится… Это все старые вещи. Примерьте сперва эту красную юбку, мисс Биллингз.

– Я не пойду, – твердо повторила Тася.

Но девушки продолжали настаивать и уговаривать:

– Мисс Биллингз, вы должны пойти. Наверное, это будет единственным вашим развлечением за весь год…

– На дворе темно. Никто вас и не узнает.

– Все идут. Не можете же вы оставаться здесь одна.

К удивлению Таси, на пороге появилась миссис Наггз с охапкой цветов. Лицо домоправительницы было суровым.

– Что это я слышу, будто мисс Биллингз собирается идти в деревню?

Тася обрадовалась, что наконец у нее появился союзник.

– Миссис Наггз, они настаивают, чтобы я пошла с ними, но вы же понимаете, что это неразумно.

– Да, – сказала миссис Наггз и неожиданно широко улыбнулась. – И если вы не пойдете с ними, мисс Биллингз, я буду очень недовольна. Когда вы будете старухой, как я, тогда сможете оставаться дома и наблюдать за праздником из окна. А сейчас извольте участвовать в майском танце.

– Но…, но… – Тася даже начала заикаться, – я не верю в языческие обычаи. – Как все русские, она была воспитана на сложной смеси религии и суеверий, поэтому считала, что природу и ее силы надо уважать, но Бог недоволен поклонением идолам. Поклонение майскому дереву и другие обряды майского праздника были для нее совершенно неприемлемы.

– А вы делайте это не потому, что верите или не верите, – смеясь, вмешалась Молли. – А просто на счастье. Для веселья.

Неужели вы никогда не делали что-то просто для того, чтобы повеселиться?

Тася мечтала остаться одна в своей комнате. Она перепробовала все возражения, но все они были отметены.

– Ладно, – неохотно согласилась она. – Но удовольствия это мне не доставит.

Хихикая и щебеча, девушки выбирали ей наряд, пока она раздевалась.

– Наденьте красную юбку, – настаивала Ханна, тогда как Молли предпочла голубую.

– Ей даже корсета не нужно. – Бетси с завистью смотрела на тоненькую фигурку Таси.

Молли помогла ей натянуть через голову блузку с присобранным вырезом.

– У нее сиськи не больше, чем у Эммы. – Она добродушно рассмеялась. – Но не огорчайтесь, мисс Биллингз.

Еще несколько недель на пудингах миссис Планкет, и у вас будет фигура, как у меня.

– Не думаю. – Тася с сомнением посмотрела на пышную грудь Молли. Покорившись судьбе, она послушно стала вытаскивать из волос шпильки. Женщины разразились восхищенными восклицаниями, когда ее блестящие черные волосы упали волной, доставая почти до колен.

– О, как красиво! – вздохнула Ханна. – Хотела бы я, чтобы мои волосы были такими же красивыми. – Она подошла к зеркалу и, нахмурившись, стала оттягивать свои золотистые кудряшки, словно это могло сделать их длиннее.

Тасины волосы перевили лентами и цветами и заплели их в косу, которая толстым жгутом лежала на спине, после чего, отступив назад, они залюбовались делом своих рук.

– Вы просто прелесть, – сказала миссис Наггз. – Все парни из деревни будут пытаться сорвать у вас поцелуй!

– Что?! – с тревогой воскликнула Тася, но девушки уже тащили ее из комнаты.

– Это такой деревенский обычай, – объяснила Молли. – Иногда парни подбегают и пытаются сорвать поцелуй на счастье. В этом нет ничего плохого.

– А если я не хочу, чтобы меня целовали?

– Вы можете убежать. Наверное… Но никто так не делает. Если парень некрасивый, так ведь одно мгновение можно и потерпеть, а если приятный, так и бежать не захочется!

Когда они вышли на улицу, уже стемнело, но звезд видно не было, их скрывала пелена облаков. Деревня была празднично освещена факелами и лампами, выставленными в окнах домов. По мере того как они приближались к площади, где было установлено майское дерево, барабанный бой становился все громче и громче, ритм его то убыстрялся, то замедлялся.

Как Тася и думала, вино играло важную роль в веселье.

Мужчины и женщины щедро угощались из бутылок и фляжек, утоляя жажду в перерывах между танцами.

Взявшись за руки, они кружились вокруг увитого цветами майского дерева и пели какие-то языческие песни о деревьях, земле и месяце. Ощущение свободы и веселья напомнило Тасе о любви русских крестьян к хороводам на Ивана Купалу, когда им выпадала редкая возможность поскоморошничать, выпить и повеселиться.

– Пойдем! – закричала Молли, хватая Тасю за руку.

Бетси схватила ее за другую руку, и они влились в хоровод, кружившийся под звуки древней баллады о колдовской дубраве.

– Вам не обязательно петь, мисс Биллингз. Просто покрикивайте погромче и шевелите ногами!

Это было довольно просто. Тася не отставала от остальных, подхватывала все песни, которые пелись, и вскоре ее сердце стало биться в ритм барабанам. Наконец хоровод распался, и все пошли отдохнуть и выпить вина. Молли передала ей полупустой мех, и Тася неловко поймала ртом струйку сладкого красного вина. Когда танец возобновился, Тасю взял за левую руку красивый белокурый парень. Он улыбнулся ей и стал петь, стараясь петь громко, как и все остальные.

Возможно, из-за вина, а может, из-за дурашливости танца, но Тася начала получать удовольствие от происходящего. Женщины выбегали в середину круга и, срывая с себя цветочные гирлянды, размахивали ими и высоко подбрасывали их в воздух. Запахи цветов, пота и вина смешивались в один особый земной аромат, сладкий и крепкий. Тася кружилась около майского дерева, пока мир не завертелся вокруг, а огни факелов не заплясали, как светлячки.

Она выскочила из хоровода и попыталась отдышаться.

Оборки ее влажной блузки липли к телу, и она все время их оттягивала. Несмотря на ночную прохладу, ей было жарко, она вся пылала от возбуждения. Кто-то передал ей бутылку, и она отхлебнула из нее. Поблагодарив, она вытерла рот рукой и, подняв глаза, увидела, что вином угощал ее тот самый белокурый парень. Он взял у нее бутылку и поцеловал ее в щеку, прежде чем она успела что-то сделать.

– На счастье, – произнес он и, улыбнувшись, снова обернулся к майскому дереву.

Тася удивленно моргнула и подняла руку к щеке.

– Лошадь! – закричал мужской голос, и толпа радостно взревела в ответ:

– Лошадь, лошадь!

Тася закатилась от смеха, увидев двух парней, изображавших коричневую лохматую лошадь. Один из них мужественно держал огромную маску – лошадиную морду. Шею лошади обвивала цветочная гирлянда, а попона закрывала ноги, спускаясь почти до земли. Ноги шутовски приплясывали и лягались. После нескольких таких па лошадь повернула к середине деревни и, покачиваясь, зашагала вперед.