Солдат, который вернулся - Александр Тамоников

— А прямо сейчас.

— На стоянке только Серый и Степан.

— Мало? Или ты хочешь на одного борзого вояку всю бригаду вывести?

— Знаешь, как бы Граф не вмешался. Все же Николаев с его разрешения встал здесь.

— Граф в шоферские дела не лезет.

— А мент?

— Шарнин? — Ильин задумался. — Тот, сука, может впрячься за корешка своего. Поэтому проучить его надо быстро, но серьезно, чтобы не побежал жаловаться к майору.

— Хорошо. Сейчас приведу ребят.

Все эти слова слышал еще один водитель, сидевший в подержанной «Тойоте» недалеко от места разговора бригадира и его ближайшего помощника.

Когда на площади замер «Ниссан» Николаева, водитель подошел к нему, встал у дверцы, прикурил сигарету и спросил:

— Тебя Роман зовут?

Николаев посмотрел на мужчину лет тридцати.

— Да, а что?

— Я Владимир Голиков. Ты, Рома, держись осторожно. Бригадир с Кривым и еще парой пацанов решили проучить тебя. Подробности мне неизвестны, но если идешь куда, то оглядывайся. Отделать решили серьезно, чтобы сразу к другу-майору не пошел.

Николаев вышел из машины и спросил Голикова:

— Ты давно здесь работаешь?

— Второй год.

— Какой тебе резон сливать тех людей, с которыми пашешь?

— Надоело терпеть беспредел отдельных коллег. Такой ответ тебя устроит?

— Много среди водил таких недовольных?

— Есть. Большинству, конечно, по барабану, лишь бы копейку срубить. Их понять можно. У всех семьи, дети, а с работой — сам знаешь как. Но хватает и недовольных.

— Не боишься, что Палыч спросит с тебя за предупреждение?

— Опасаюсь, потому и ухожу. А ты оглядывайся.

— Погоди, один вопрос.

— Давай быстрее.

— Где здесь парни Палыча могут наехать на меня?

— На стоянке не будут. Ты в «Согдиану» ходишь обедать?

— Сегодня хотел зайти. Говорят, узбеки там неплохо готовят.

— Готовят отлично, а главное, недорого. За двести пятьдесят рублей пообедаешь от пуза. Именно в «Согдиане» Палычу проще всего прижать тебя. Но только после двух часов. Раньше в кафе полно народу. Хотя там дворик есть. В общем, думаю, если бригадир окончательно решил прессануть тебя, то, скорей всего, в «Согдиане».

— Понял. Спасибо! Я твой должник.

— Да ладно. Сочтемся.

Молодой человек ушел. Из-за автомобилей показался Станислав Воробьев, подельник Семена.

— Стасик! — окликнул его Николаев.

— Чего?

— Подойди.

— Пардон, спешу.

— На минуту.

Воробьев подошел.

— Что надо?

— Мы с тобой о чем договаривались?

— Не понял, — удивился парень.

— О том, что ты предупредишь меня, если кто-то решит сделать мне пакость, так?

— И что? Все вроде спокойно.

— О базаре Палыча со Шрамом ничего не слыхал?

— Нет. Граф нас с Семеном загрузил палатками, не до шоферов. А что? Братва решила тебя уму-разуму поучить?

— Еще раз не предупредишь, заимеешь проблему.

— Да ладно! А насчет водил ты поосторожней. Граф, наверное, предупреждал тебя. Побежал я, дел полно. — Воробьев скрылся среди машин.

Николаев сел в «Ниссан», проверил сканером отсутствие контроля, достал сотовый телефон, набрал номер Седова.

— Привет, Рома! — ответил командир отряда. — Сработал раздражитель?

— Вроде того.

— Говори понятней.

— Местные бомбилы решили устроить мне разборку.

— Это следовало ожидать. Кому понравится борзый новичок, который кладет на установленные правила бизнеса!

— Тоже мне, бизнес.

— Так, давай по порядку.

Николаев доложил командиру отряда суть разговора с Владимиром Голиковым.

Выслушав подчиненного, Седов спросил:

— Что намерен делать?

— Думаю, следует принять вызов и поставить Палыча с его пацанами на место.

— В кафе?

— Да. Пойду туда в два часа, а дальше видно будет.

— В принципе, зубы показать надо. Если Палыч хочет проучить тебя по-серьезному, то и тебе следует действовать жестко, но не по-боевому.

— Само собой, валить не стану.

— Хорошо. Шарнина не предупреждай, пусть Граф узнает, что ты сам по себе и воспользовался помощью друга только для устройства на работу. Люди его положения это ценят.

— Конечно. Я и не думал говорить с Шарниром.

— Значит, в два пойдешь в «Согдиану»?

— Так точно.

— Я подошлю туда нашего человека. Не старайся, не узнаешь, из новобранцев будет. Без крайней необходимости он ни во что вмешиваться не станет. Это если уж к твоему горлу бандиты нож приставят или ствол ко лбу, тогда прикроет. Но желательно не допустить подобного развития событий. Ты нам нужен в окружении Фрола, а путь к нему лежит через Графа.

— Я все понял.

— Тогда удачи! Не забудь отзвониться, как разрулишь ситуацию.

— Не забуду. До связи.

— Давай!

До обеда Николаев сделал еще одну поездку, после чего вернулся на стоянку, закрыл машину и пошел в узбекское кафе «Согдиана». За ним внимательно наблюдал Палыч.

Роман вошел в кафе. В отличие от других подобных заведений оно сохранило принцип работы столовой. Здесь не было официантов, не продавалось спиртное, по крайней мере днем. В небольшом зале семь-восемь столов, стулья, в стене два окошка. У одного, левого, висело меню. В зале находились три человека: двое парней-водителей и один мужчина в рабочей одежде, Роман понял, что это офицер отряда из пополнения. Он подошел к окну с меню.

Его встретил добродушный полный узбек:

— Здравствуйте, уважаемый! Время обеда прошло, но мы найдем чем вас покормить.

— Что предложите?

— Шурпа, плов, люля-кебаб, чай, лепешки. Цены рядом.

— Хорошо, давайте шурпу, порцию люля-кебаба, лепешку и чай. Зеленый?..

— Конечно, уважаемый. Хороший чай, в магазине такой не продается. Девяносто пятый, из Самарканда.

— Девяносто пятый? А чем он лучше, скажем, тридцать третьего или девяносто шестого?

— Э-э, уважаемый, вы никогда не были в Узбекистане?

— Был, но не для того, чтобы сортировать чай.

— Потому и не знаете, что девяносто пятый чай один. Нет никаких тридцать третьего и девяносто шестого. Девяносто пятый — лучший чай.

— Ясно. Сколько я должен?

— Так! — Добродушный узбек начал считать: — Шурпа — сто двадцать рублей, люля-кебаб — сто рублей, чай, лепешка. Всего двести пятьдесят рублей.

— Недорого.

— Зачем дорого делать? Тогда клиент не пойдет. Лучше дешевле, но людей больше.

— Правильный подход.

Николаев заплатил и перешел ко второму окну, где ему поставили на поднос блюда, чайник и пиалу. Сбоку лежала горячая, пышная лепешка.

Прапорщик прошел к крайнему угловому столику, чтобы сзади и справа сбоку были стены, соответственно, отсутствовали подходы. Он прекрасно понимал, что пообедать ему не дадут.

В то время как Роман заказывал обед, Палыч подозвал к себе Кривова.

— Ну что, Вася, птичка вроде залетела в клетку?

— Там кроме Серого и Степана еще какой-то тип. Камал сказал по телефону, что работяга.

— Ну и хрен с ним. Начнется буча — свалит. Ты передал Камалу, чтобы прикрыл на время свою забегаловку?

— Да. Судя по табличке, он это уже сделал.

На дверях кафе висела картонка с надписью «Перерыв 15 минут».

— Идем!

— Я предупредил Серого, чтобы с ходу вырубил новичка, как только подам знак. Степа потом его помнет.

— Мы все к нему приложимся и во двор выбросим. Камал вызовет бедолаге помощь. Что будет потом — посмотрим.

Ильин и Кривов пошли во внутренний двор кафе.

Семен Речник по кличке Мореман, торчавший на стоянке, достал сотовый телефон:

— Сергей Владимирович, это я.

— Узнал. Что у тебя?

— Палыч и Шрам пошли в кафе. Серый и Степан уже там.

— А спец?

— Тот минут пять как зашел.

— Еще в кафе кто есть?

— Работяга один.

— Откуда?

— Не знаю. Их тут повсюду полно.

— Азиат?

— Нет, похоже, русак, а может, хохол или молдаванин, черт их разберет.

— Ты подойди к кафе и смотри, что там будет происходить.

— А что там может произойти, Сергей Владимирович? Отделают пацаны Палыча новенького, и все дела.

— Главное, чтобы не перестарались.

— Мне вмешаться, если что?

— Ты хочешь, чтобы в разборках водил участвовал я? Нет, только смотри и слушай.

— Понял.

Ильин и Кривов прошли в кафе через кухню. Николаев увидел их и продолжил есть шурпу. Спокойно, не спеша.

Кривов присел за соседний столик, Ильин устроился прямо напротив прапорщика и заявил:

— Приятного аппетита, Роман Сергеевич.

— Благодарю.

— Как, вкусно здесь кормят?

— Вкусно. Тебе делать, что ли, нечего, Палыч? Если есть базар, то подожди на стоянке, дай поесть.

Палыч поднялся, вздохнул:

— Так ты ничего и не понял, придурок.

Он махнул рукой, и за его спиной встали Кривов, Серый и Степан. Николаев оценил угрозу. Самым опасным ему представлялся не крупный качок Серый и даже не его дружок Степан, парень вполне спортивного вида, а сухощавый и жилистый Кривов, он же Шрам.