Солдат, который вернулся - Александр Тамоников

— Ты должен оставить меня на Гоголевском бульваре. Не надо все время в зеркало заднего вида пялиться. Не пасут нас. Иначе уже сообщили бы. Следом Бек едет. Он сопровождение не пропустит. Да и на хрена кому-то смотреть за тобой? — Грачев усмехнулся. — Тебя разозленные водилы у вокзала ждать будут. Но сегодня им ничего не обломится.

— Почему? — спросил Николаев и посмотрел на Грачева.

— Потому что Седой передает тебе приказ на площадь сегодня не возвращаться, кататься по городу, а с утра опять быть на месте. Вот тогда, думаю, у тебя и начнутся первые проблемы. Но нам ведь не привыкать. Так, Бурят?

— Ты хоть сейчас можешь помолчать?

— Да иди ты! К нему со всей душой, а он!.. Включи магнитолу.

Николаев так и сделал. По салону разлилась медленная инструментальная музыка.

— Найди что-нибудь энергичное, — попросил Грачев.

— Энергетик в магазине купишь.

— Нет, Бурят, зря тебя к этой операции привлекли. Слишком уж ты нервный.

— Так, за поворотом остановка. У тротуара, скорее всего, мест не будет, придется десантироваться по штурмовому варианту.

Но на бульваре за знаком, запрещающим остановку, дорога оказалась пустой. Грачев пожелал товарищу удачи, вышел из машины и направился к подземному переходу. Николаев свернул на Новый Арбат, где его остановила молодая пара, которой было нужно в район ВДНХ. Исполняя приказ Седова, Роман больше не заезжал на площадь.

В шесть часов вечера он поставил «Ниссан» на стоянку и пришел домой. Прапорщик думал, что Екатерина еще не вернулась, но она находилась дома, в прекрасном расположении духа.

— Рома! — заявила Катя. — У меня сегодня такой день!

— Ты в гипермаркете видела снежного человека?

— Зачем ты так?

— Извини, устал с непривычки. Приму душ, переоденусь, потом поговорим, лады?

— Да, а я пока стол накрою. Ничего, что виски тебе купила?

— Интересно, где ты деньги взяла?

— А мне уже сегодня и аванс дали. Представляешь, целых тридцать тысяч!

— Долларов?

— Каких долларов, Рома? Конечно, рублей.

— А я уж подумал, валютой заплатили. Только непонятно за что.

— У тебя плохое настроение?

Николаев понял, что переборщил.

— Не обращай внимания, Катя, занимайся своим делом, а я скоро буду в полном порядке.

— А виски?

— Что виски? Я всеядный. Пью все, что горит.

— Не продолжай.

Роман улыбнулся:

— Не буду.

Он принял душ, побрился, освежился французской туалетной водой, подаренной когда-то капитаном Лероем, и направился было на кухню, но Екатерина накрыла стол в комнате.

— Здесь будет праздничнее, — сказала она.

— Не совсем удобно. Курить придется выходить на кухню.

— Да дыми здесь. Проветрим.

— Тогда празднуем?

— Да, Рома.

За столом после бокала шампанского Екатерина принялась восторженно рассказывать, как прошел ее первый день в гипермаркете:

— Представляешь, Рома, я даже подумать не могла, что меня так приветливо встретят! Словно я краля какая, а не провинциальная торговка. Твоего товарища, Анатолия, в магазине сильно уважают. Сам директор принял нас, расспросил меня, кем работала. Его совершенно не смутило, что я торговала в сельпо.

— Что хорошо встретил, это понятно. — Николаев улыбнулся. — Иначе и быть не могло. На чем порешили?

— В смысле?

— Чем конкретно заниматься будешь?

— Сначала пойду в отдел хозяйственных товаров. Он не очень большой, покупателей не так много. Две недели стажировки, потом самостоятельная секция.

— Если тебе аванс тридцать тысяч заплатили, то зарплата не меньше пятидесяти, так?

— Больше, Рома. Обещали шестьдесят тысяч, представляешь, а еще премии всякие да какие-то бонусы. Полный социальный пакет, только надо, чтобы я зарегистрировалась по месту жительства. Но Анатолий Владимирович сказал, что с этим проблем не будет.

Николаев опять улыбнулся и заявил:

— Ну, если сам Анатолий Владимирович сказал, то, значит, не будет.

— Ты не хочешь, чтобы я здесь жила?

— Почему? Ради бога. Хоть по-человечески вечером домой стану возвращаться, не в холостяцкую халупу, а в уютную, чистую квартиру.

— И женщина всегда под рукой, да?

— Женщина, Катя, может завести себе жениха. Ведь в гипермаркетах наверняка полно красивых, упакованных мужчин.

— О чем ты говоришь, Рома? Я ведь ехала сюда не за этим.

— Ладно.

Вечер прошел быстро. Катя убрала комнату, вымыла посуду. В половине первого они легли в постель.

В девять утра Николаев вывел «Ниссан» на площадь. Там, где он стоял вчера, места не было. Его заняла черная «Волга». Роману пришлось втискиваться в другой ряд. С трудом, стараясь не зацепить соседний автомобиль, Николаев припарковался и выбрался из машины.

К нему подошел мужчина лет сорока пяти и спросил:

— Новенький, значит?

Роман, прикуривая сигарету, проговорил:

— Вообще-то в приличном обществе сначала принято приветствовать незнакомого человека, представиться.

— Да что ты? Ладно, я — бригадир, Геннадий Павлович Ильин, по-простому Палыч.

— Очень рад. Меня зовут Роман, фамилия Николаев. Отчества не называю, ни к чему. Ты подошел просто познакомиться или как?

— Или как, Роман Николаев.

— Слушаю тебя.

— Нет, парень, это я тебя слушаю. Мне тут мужики сказали, что блатной ты, от Графа разрешение получил на работу, да и с местным ментовским начальством корешишься.

— Насчет мента ты слова подбирай, Палыч. Он мой друг, росли вместе.

— Это хорошо. Только запомни, парень, майор твой для нас не указ. Граф в дела шоферские не лезет, так что прямой начальник у тебя я.

Николаев быстро выкурил сигарету и осведомился:

— Что дальше, начальник?

— А ты не борзей, а слушай, что тебе говорить буду, если, конечно, не хочешь крупных неприятностей.

Николаев вздохнул:

— Если бы ты знал, сколько раз мне угрожали! Еще чаще действовали без слов, не по-детски, серьезно. И ничего, как видишь, живой, здоровый.

— Про то, что ты служил в каком-то спецназе, я тоже в курсе. У нас здесь много ребят, которые воевали в Афгане и Чечне, так что не бравируй.

— Я не бравирую, просто говорю, что не надо мне угрожать, давить. Если что по делу желаешь сказать, то говори. Я здесь действительно человек новый, всех местных правил знать не могу.

— Ты вчера чего клиента сманил? Тут очередь. Надо было ждать своего пассажира. А ты? Не только внаглую мужика забрал, да еще и таксу вполовину сбил. Так, Рома, нельзя.

— Клиент не хотел ехать за штуку, а водилы не собирались везти его за меньшую сумму. Мне что оставалось? Ждать, пока он пошлет всех на хер и снимет частника за углом? Я пришел сюда зарабатывать и буду это делать. Мне, Палыч, бабки нужны. Очередь, говоришь? Так ты бригадир, вот и определи, кто за кем стоит в этой очереди. А то толпа гуртуется, не пойми чего перетирает.

— Ты еще поучи меня.

— Нет, Палыч, не буду, потому как без толку. Я готов подчиняться справедливым порядкам и правилам. Если лучшие куски достаются избранным, а мне вы уготовили роль сборщика огрызков, то таким законам я подчиняться не собираюсь. Я ничем не хуже, чем ты и другие водители, впрочем, и не лучше. Но постоять за себя умею. Так что если кто-то вздумает напакостить, колеса пробить, фару или стекло расколотить, то пусть сразу отбросят эту мысль. Поймаю и накажу. А я, Палыч, это делать умею.

— Против всех идешь?

— Ты так ничего не понял. Будет все по-людски — и я стану как все. Я добро помню, Палыч, но и зла не забываю.

От тротуара раздался голос молодой девушки:

— До технического университета кто поедет?

Николаев улыбнулся бригадиру и спросил:

— Так кто, Палыч, должен вести пассажира? Или невыгодная поездка? Что-то я не вижу первого по очереди.

— Вези!

— Вот тебе и правила.

— Ты, парень, о разговоре нашем не забудь.

— Я запомню, ты тоже постарайся.

— За стоянку мне каждый месяц по тысяче.

— А за очередь не добавить? Я знаю кому, сколько и когда платить. Девушка! — Николаев повернулся к студентке. — Прошу сюда, пожалуйста.

Как только Николаев отъехал, к бригадиру подошел водитель со шрамом на правой щеке?

— Ну что, Палыч?

— Ничего. Дерзкий мужичок.

— Слышал, он в спецназе каком-то служил.

Ильин повысил голос:

— А плевать, где он служил, и вообще, что это за тип. У нас свои порядки, и нарушать их не позволительно никому.

— Похоже, у этого мужичка другое мнение.

— Тем хуже для него.

— Учить будем или подождем?

— Чего ждать, Вася? Собирай наших ребят, обсудим, где и как прижмем этого спецназовца.

Василий, среди таксистов Кривой и Шрам, кивнул:

— Добро. Когда собрать?

— А прямо сейчас.

— На стоянке только Серый и Степан.