Очищение - Вадим Еловенко

– Как можно окурить целый город? – изумился отец Марк.

– А весь город и не надо. – Сказал врач. Я буду работать только с домами больных, чтобы зараза из них не пошла дальше. А так же я буду травить крыс, которых в убеждении своем считаю разносчиками заразы.

– Крысы-то в чем провинились? – покачал головой отец Марк.

– У меня скопился опыт не только мой, но и многих достойных мужей занимавшихся этой проблемой. Почти все они в борьбе с Черной Смертью отдали свои жизни, но даже их смерть теперь служит спасению.

Пастор задумался над словами врача и нашел их не столь полными пафоса, сколько действительно уважения к сложившим свои головы.

– Где вы остановились? – спросил отец Марк.

– Пока еще ни где. – Признался Андре Норре и застенчиво улыбнулся, словно выспрашивая совета у пастора.

Отец Марк устало поднялся и сказал:

– Следуйте тогда со мной. Время позднего ужина и думаю, вы будете рады подкрепиться с дороги. Как и ваши сопровождающие гвардейцы.

На улице толпа вы свете факелов стражи осуждающе загудела, увидев пастора и его спутника. Стражники заучено двинулись вперед, отодвигая собравшихся и пока ему не расчистили проход, пастор разглядывал пятерых конных гвардейцев что, не смотря на долгую дорогу и не думали спешиваться, а восседали на своих лошадях чуть позади волнующихся людей. Не вслушиваясь и полностью игнорируя крики людей, пастор пошел по живому коридору надеясь, что его спутник не отстает. Гвардия тоже двинулась со своего места. Врач, которому один из гвардейцев передал уздечку свободной лошади, не стал забираться на нее, а пошел все так же рядом с пастором. Они не говорили в дороге, но перед самым домом барона Андре Норре не удержался и спросил:

– Чем возмущены были эти люди возле церкви?

Проходя мимо стражи внутрь на замощенный двор, отец Марк сказал:

– Всем. И тем, что хоронят погибших от чумы не как положено по канонам. И тем, что никого не допускают в церковь и даже тем, что собираться нельзя. Вы видели, сколько их было? Я в темноте не заметил среди них больных, но кто знает, сколько из них уже завтра почувствуют недомогание. И кто знает скольких я буду отпевать через неделю. И буду ли… или меня тоже постигнет эта нерадостная участь.

Врач промолчал. Только за обедом с новым начальником стражи – молодым лейтенантом он позволил себе разговориться и заверил, что у него есть несколько трюков, с помощью которых можно снизить риск заболевания. В хмуром сомнении смотрел на него лейтенант, а отец Марк угрюмо не отрывал взгляда от блюда перед собой.

– … если вы предоставите мне столяра, то я закажу ему изготовление специальных шкафов… в них в небольших жаровнях будет привезенное мной вещество. Окуренные таким образом вещи больных людей становятся безопасны. – Заверял их врач. – Что касается зданий, в которых проживали больные. На востоке пришли к выводу, что самый надежный способ очистить их это сжечь. Мне известны случаи, когда там сжигали целые деревни. Я не настаиваю, но может, имеет смысл сжигать те постройки, в которых погибли все их владельцы, а сами эти дома ветхи и все равно пойдут под снос в итоге…

Лейтенант даже крякнул от ярости.

– Отче, скажите в столице все такие врачи или это один … уникальный.

Отец Марк рассеянно поглядел на него, но ничего не ответил увлеченный своими мыслями. А врач, чуть наклонив голову, поглядел на лейтенанта и сказал:

– Очень невежливо с вашей стороны говорить обо мне в третьем лице, когда я присутствую здесь.

Лейтенант не видя поддержки со стороны пастора, чуть осекся, но сказал:

– Столяру хватает дел без ваших шкафов. Он на всех нас гробы готовит. Дома сжигать? А почему нет! Это же не ваш город. Давайте весь его спалим. И склады, и порт. Вот будет праздник огня.

Пастор отодвинул от себя тарелку и сказал негромко:

– Лейтенант, отдайте распоряжение плотникам и столяру, чтобы изготовил эти шкафы. Не смотрите так на меня. Если в чем-то и есть здравый смысл так в этом точно. Что касается домов. Ничего не жечь. Просто заколачивать такие дома. Вешать над дверью черную тряпку. Потом решим, что с ними делать. – Поглядев на врача, пастор спросил: – Что вы там на счет крыс говорили?

– Их надо уничтожать. – Уверенно сказал врач.

– И у вас есть идеи как это делать?

Врач кивнул и ответил:

– Сначала мы должны затопить сливы под городом, чтобы вся эта серая мразь повылезала наружу. А дальше надо объяснить страже и помощникам как их убивать. Если у вас есть масло, которое можно поджечь или еще лучше греческий огонь то он очень бы нам пригодился. Оставшихся будем травить… все для этого я тоже привез с собой.

Лейтенант слушал речи врача бледный до невероятного. Отец Марк без труда улавливал мысли этого молодого дворянина. Он ВООБЩЕ не представлял, как можно охотиться на крыс.

– Крепитесь, сын мой, – обратился к нему отец Марк, – если это увеличит шансы выжить людям… это надо делать.

Лейтенант окончил трапезу, поднялся и, собираясь уходить, спросил:

– А голубей стрелять не надо?

Все поняли, что этот вопрос не нуждается в ответе и промолчали. Лейтенант ушел. В повисшей тишине как-то пугающе прозвучал полуночный бой часов, словно похоронный колокол. Стряхнув наваждение, отец Марк спросил у врача:

– Что делать с теми больными кого мы заперли в бараке у городской стены.

Врач, наверняка ведь давал клятву Гиппократа, думал отец Марк, но сильно в этом усомнился после ответа медика:

– Если это не вызовет общего волнения, я предложил бы их всех умертвить. У меня есть с собой отличный яд. Он почти не приносит страданий. Я его взял для тех несчастных кто захочет покинуть этот мир, не ожидая смерти от поразившей их Черной Смерти. После этого тела, разумеется, надо будет сжечь.

– Нет. – Категорично сказал отец Марк. – Этот город от массовых волнений удерживает пока только страх перед заразой и стражей. Но боюсь, после таких шагов народ попытается вырваться из города. И мы его не сможем удержать.

Неопределенно хмыкнув, врач согласился. Но предложил выдавать яд всем желающим того.

– Послушайте, – попытался признаться в своих сомнениях отец Марк, – из всех врачей, что я встречал за свою жизнь вы самый…

Он не мог подобрать слова, но Андре Норре понял его и без этого. Он кивнул, соглашаясь и попытался объяснить:

– Работа медика… врачевание – сложная наука. Она ничуть не уступает теологии. Надеюсь, вы мне верите. Но в отличие от Теологии врачевание учит, что все болезни суть природные явления, а не гнев Господень и они легко объяснимые в большинстве своем. Точнее не так. Не легко объяснимые. Истину, как правило, приходится очень долго раскапывать. Путем жертв… другого пути нет. Врачевание рождается на трупах тех, кого не смогли исцелить. Но истина лежащая в основе любой болезни, как правило, проста. Ну и, разумеется, как сказал Екклесиаст: от многой мудрости многие печали. Самая страшная печаль медика, то, что он, наверное, как никто другой осознает, насколько мы смертны и насколько несправедлив весь этот мир. Врач, настоящий врач, по природе циничен и безжалостен. Он привыкает к смерти и считает ее частью жизни. Он не сожалеет почти никогда об ушедших, ибо знает, что это закон природы.

– Не поэтому ли среди врачей столько много еретиков отрицающих даже существования бога? – не удержался от вопроса отец Марк.

Задумавшись, Андре Норре медленно кивнул, а вслух сказал:

– Но я думаю не больше чем священников без веры…

Пристально вглядевшись в глаза медика, отец Марк покивал, соглашаясь, что такие существуют и, поднявшись, пожелал врачу хорошей ночи. Самому падре еще надо было писать подробный отчет барону, а это требовало много времени. Особенно описание этого странного врача свалившегося на их многострадальную голову.

3.

Питер выбрался из сухого рва, наверное, истинно верующим человеком. Еще падая во тьму, он вдруг с невероятной силой внутри себя закричал в небеса. Именно в полной тишине, с плотно сжатыми губами он беззвучно кричал, и казалось ему его крик-мольба разрывают само небо. Он просил дать ему выжить. Дать ему выжить и не больше.

Но то ли Небо, то ли Его Величество случай, дали Питеру не просто выжить. Он приземлился на склон рва и покатился по нему, нещадно собирая удары палками и камнями вдоволь рассыпанным по склону. Но почти без чувств, еле придя в себя внизу, мальчик быстро встал и попытался выбраться. И к его радости не было у ничего сломано или повреждено. Даже ссадин и царапин прибавилось подозрительно мало.

Он уже бежал по полю в сторону такого далекого леса, когда крики сзади заставили его обернуться. В свете факела на стене он разглядел двух стражников один из которых без сомнения целился в него из арбалета. Неведомым чувством мальчик уже знал что делать. Еле выдерживая темп, который он взял и, мотаясь из стороны в сторону, Питер уходил все дальше и был бы очень удивлен узнав, что стражник трижды пытался подстрелить его. Шум в ушах и голове не давали расслышать Питеру звон спускаемой тетивы и удары стрел в землю.