Очищение - Вадим Еловенко

– А вас не дофига на меня одну? Мужики, то же мне…

– Неа… – ответил, чуть запыхавшись, Толик, – В самый раз…

Он отдышался, вышел вперед за ряд окруживших девчонку милиционеров и спросил с улыбкой:

– Ты вообще, кто такая?

– Какая вам разница? Я ничего плохого не сделала! Отпустите меня! – нагло и зло сказала девушка и Веккер только головой покачал.

– Может ты успокоишься и пройдешь со мной? Не с ними… – он кивнул на милиционеров, – а со мной. Мы поговорим и потом ты поедешь домой. Даже свою шпильку оставь себе. Мне с тобой только поговорить надо.

– Да конечно! Отпустите меня! Мне через час в универ!

Толик вздохнул и уже без улыбки, но с полной честностью в голосе сказал:

– Смотри что получается… Только слушай внимательно. Повторять тебе никто не будет. – убедившись что девушка заинтересованно на него смотрит Веккер сказал: – пока вы расклеивали ваши объявления это просто мелкое хулиганство… штраф заплатишь и вали нафиг… но сейчас ты угрожаешь оружием сотрудникам в форме. Это пожизненный срок, без всяких скидок. Угроза жизни сотрудникам при исполнении. Понимаешь меня? И судье будет все равно, что твоим ножиком даже хомячка не зарезать. Ты все поняла? Подумай…

Видя, что на лице девушки все также попеременно проявляются то испуг, то злость Веккер продолжил:

– Если ты пойдешь со мной, я обещаю, что эти… что милиция тебя не тронет. Мы поднимемся наверх и сядем в машину. Поедем ко мне в управление. Ты ответишь на мои вопросы… или не ответишь… Но главное, что скоро ты будешь на свободе и дома… или в свой универ поедешь. Или мы тебя сейчас скручиваем, кидаем в клетку к проституткам и бомжам, задержанным ночью, и ты там будешь сидеть, пока мы о тебе не вспомним. Поняла? А вспоминать мы не будем долго… поверь. Мы умеем забывать, когда нам это надо. Даже мама твоя не будет знать где ты… У нее сердце остановится пока она тебя искать будет. Понимаешь? Ты слушаешь меня? Что выбираешь? Со мной или с ними?

Девушка колебалась и, кажется, была готова расплакаться. Веккер без улыбки сделал шаг к ней и совсем другим голосом, словно другу. сказал:

– Только не реви. Слышишь меня? Давай руку и пошли наверх. Спрячь в сумочку свою точилку карандашную…

И она дала ему руку! Семен в изумлении на это посмотрел и вместе с милиционерами отступил в сторону, давая Веккеру и девушке возможность пройти.

– Сема, со мной пошли! – полуобернувшись сказал Веккер и Фомин поспешил за ним.

– Я на своей машине! – запоздало сказал Семен.

– И я про то же… я вообще без машины! – отозвался, перекрикивая шум прибывающего поезда Веккер.

До управления они успели добраться пока еще город не «встал». В кабинете, наливая на них троих кофе, Веккер не умолкал:

– Ну, ты даешь, Вика, – в машине они все перезнакомились и девушка обращалась теперь к ним на ты и по имени, как и они к ней, – шестерых ментов запугала!

– А я им сразу сказала что у меня ВИЧ, а на этом ножике типа есть моя кровь. – отозвалась с насмешкой девушка. – Вот они и перетрусили.

– И ты бы их заразила? – Скривившись словно от кислого, спросил Веккер.

– Нет, наверное. – Сказала девушка, чуть смутившись. – Мне говорили, что за умышленное заражение меня могут посадить. Пусть и на поселение, но все равно неприятно…

– Да нет. Я же не шутил… – покачав головой и ставя перед девушкой чашку с кофе, сказал Веккер. – За это бы на пожизненный срок мы бы тебя точно определили.

– Да ладно, – с сомнением сказала девушка.

– Что да ладно? Даже сейчас можем определить… свидетелей-то сколько да и запись с камер. – Влез в разговор Семен.

Поглядев на Фомина девушка молча взяла чашку и сделала маленький глоток. Отставив горячий кофе она спросила:

– А тут курить можно?

Веккер достал из стола чистую пепельницу и сказал:

– Тебе можно.

– А вообще курение вредит молодому организму. – Сказал Семен и тоже прикуривая сигарету.

Девушка чуть не откусила фильтр в гневе:

-Ты чего издеваешься что ли? – видя непонимание Фомина, она зло высказала ему: – Ты глухой или что? Я же сказала что у меня ВИЧ. От силы и так протяну лет пять при хорошем лечении. А не будет лечения через два года загнусь!

– Да ладно успокойся. – Сказал Веккер и знаками велел Фомину заткнуться и молчать. – С ВИЧем вон люди по двадцать-тридцать лет могут жить… главное не запускать…

– Ты, блин, такой же дурак, как и он… – заявила девушка Веккеру. – наслушался сказок по телевизору и веришь им. Так говорить можно, когда хоть кто-нибудь на этой планете жил бы тридцать лет с ВИЧем. А ты хоть один пример знаешь? И я не знаю!

– Нежнее, Вика, еще нежнее… – заулыбался Веккер и девушка успокоилась. Она еще фыркнула для приличия, но больше не обзывалась.

3.

Когда высокий улыбчивый мент отправил своего напарника делать какую-то срочную работу, Вика сразу поняла что теперь и будет настоящий разговор, а не эти хиханьки и хаханьки. И она не ошиблась. Мент все так же улыбался и вопросы подавал в невинной форме, но он уже гнул свою линию и Вика это очень болезненно ощущала.

– Ты вообще, когда узнала о том, что больна? – спросил он, подливая Вике кофе.

Вика как ее и учили начала отвечать честно и даже с легким вызовом:

– Неделю назад. А что?

– Нет, ничего, просто не понимаю, как за неделю можно вляпаться в такое дело. Они что тебя у самого экспресс анализа караулили?

– Кто они? – деланно удивляясь спросила Вика.

– Ну, как кто… – словно насмехаясь, сказал мент. – Те с кем ты сегодня по станциям скакала и электрички обклеивала.

Вика уже хотела ответить что-нибудь дерзкое, но Толик поднял руки и прервал так и не начавшуюся речь:

– Давай так. Все что угодно только не врать. – Вика, помня наставления Марата, улыбнулась и легко кивнула, а мент продолжил, закуривая и предлагая ей закурить: – вас видели и вместе и порознь и делали вы одно дело. Все же снято на камерах. Так что давай просто мне скажи, где они вас вылавливают. Я понимаю, что ты ни в чем не виновата и что тебя просто втянули, но я не хочу, чтобы втянули еще кого-то. Я хочу остановить эту чертову вербовку.

Видя, что Вика готова ему рассмеяться в лицо Толик странно замолчал, откинувшись на стуле и промолчал пока не докурил сигарету. А потом, потушив окурок в пепельнице, буквально растирая его в порошок, он сказал странно:

– Понятно… – видя недоумение девушки, он пояснил: – Понятно, что толка от тебя не будет. Не думай, что я первый день вижу таких как ты. Тут все зависит, кто первый успел. Они или мы. Тебя уже обогрели, приласкали, дали выплакаться. Помогли и подсказали, как теперь тебе надо будет жить. Может даже приютили вдали от ничего не понимающих друзей, подруг, родни… да, Вика? Тебе уже сказали, что теперь весь мир поделился для тебя на здоровых и больных? Тебе уже прополоскали мозги, что только с такими же больными ты можешь чувствовать себя свободно, а от здоровых ты должна скрываться. Прятать свою болезнь и следить, чтобы никто даже случайно не узнал о ней. Да?

Вика настороженно молчала. Она видела без института психологии «за спиной», что за улыбкой этого мента скрывается такая ненависть, что ее просто не описать. И она не понимала, на нее направлена она или на кого-то другого. И ей вдруг стало страшно. Страшно, что с ней может сотворить человек, умеющий вот так улыбаться и ВОТ ТАК НЕНАВИДЕТЬ!

Она отставила от себя чашку с кофе, а Толик, поглядев на ее руку, сказал:

– Знаешь, что тебе потом будут рассказывать? Что вам таким надо держаться вместе. Что вместе легче преодолевать это горе. Я вижу, что тебе уже говорили это. По глазам вижу. Ты еще не научилась врать глазами. И еще не боишься смотреть другим людям в глаза. А скоро начнешь. Поверь мне… я знаю. Пройдет всего полгода и ты будешь прятать взгляд. Ты будешь бояться выдать им то, что теперь медленно растет в тебе. Страх перед этим гребанным миром заставит тебя искать утешение и спасение в закрытых кабаках на собраниях таких же как ты… ты будешь выходить гулять вечерами, словно вампир какой, боясь что при свете дня кто-нибудь сможет тебя узнать и вспомнить что ты больна этим… Я все это ВИДЕЛ. Вика… девочка моя, красавица моя… погляди на меня. Сейчас ты думаешь, что я враг тебе? Нет. Я враг тем, кто шершавым языком вылизывает вас… еще ничего не понимающих и втягивает к себе. Сейчас еще рано… Но подумай сама! Недели не прошло и ты уже расклеиваешь агитки. Месяца не пройдет, как тебе промоют мозги и ты будешь спокойно относится к тем кто специально заражает других… не пройдет и трех месяцев и ты выйдешь на тропу войны. Тебе будут врать, что лекарство есть, но его вам не дают. Тебя будут пугать, что весь мир ждет твоей смерти. Тебе будут показывать тех, кого идиоты увольняют с работы и будут говорить, что тебя тоже… тебя тоже ждет безрадостное будущее. И чем помирать бомжом под забором без денег и возможности спастись, лучше стать шахидом. Лучше умереть, четко зная, что твоя смерть заставит проснуться этот мир. И тогда да… Тогда, Вика, да. Я стану твоим врагом. И я в жизни даже не подумаю задерживать такую. При задержании я спокойно наведу на тебя пистолет. Я без раскаяния нажму на курок. Потому что тогда ты станешь зверем, а не человеком. Человек, по моему глубокому убеждению, ОБЯЗАН в любой ситуации защищать свою страну, свой народ, свою семью. Если он делает обратное он не человек. Он зверь… А я охотник.