Иерусалим: три религии - три мира - Татьяна Носенко

Омар потребовал, чтобы ему показали место, где стоял Соломонов храм. Пришлось патриарху вести халифа на Храмовую гору, которая за время византийского владычества была превращена в обыкновенную мусорную свалку. Для христиан в этом заключалась совершенно определенная символика, ибо Иисус предсказывал словами пророка Даниила «мерзость запустения» на месте разрушенного иудейского храма.[97] Торжество своей веры и своего культа иерусалимские христиане выражали с примитивной непосредственностью. На Храмовой горе старались ничего не строить, на нее свозили со всей округи отходы и даже, по утверждению некоторых хронистов, привозили мусор из Константинополя.

Как повествует легенда, на Храмовую гору халифу пришлось буквально вползти, прорыв собственными руками проход в мусоре, которым были завалены ворота. А там уж один из его приближенных еврей Кааб аль-Акбар, принявший мусульманство, показал ему Камень основания, над которым, по еврейскому преданию, находился девир древнего храма. Для пришельцев-арабов завоевание Иерусалима являлось как бы возвращением к истокам, живым соприкосновением с религиями-предшественницами, из которых ислам так много почерпнул. Халиф Омар, движимый этими чувствами, хотел, чтобы у мусульман было свое, материализованное в иерусалимской топографии святое пристанище. Легенда рассказывает, что Омар, недолго думая, собрал кучу мусора в свой плащ и выбросил его в Кедронскую долину. Так было положено начало расчистке и обустройству Храмовой горы мусульманами.

Первый мусульманский храм выглядел весьма примитивно. Жители Аравийского полуострова не были мастерами в архитектурном деле. По описанию христианского путешественника Аркулфа, побывавшего в Иерусалиме в 670 г., это было грубое квадратное сооружение из деревянных досок. Фундаментом ему служили развалины прежних построек в южной части горы. Но зато оно было просторным и вмещало до 3 тыс. молящихся. Обращенные в ислам арабы из прилегающих к Иерусалиму районов собирались на пятничные молитвы в этой первой мечети.[98]

После смерти Омара в 644 г. в исламском обществе началась борьба за власть между халифами и членами семьи пророка. Победу в ней одержал представитель аристократического клана Омейядов Муавия, ставший наместником в богатой и цивилизованной Сирии. Позже, в 660 г. он был провозглашен халифом в Иерусалиме и стал основателем Омейядской династии, правившей исламской империей до 750 г. Муавия сделал своей столицей Дамаск, что благотворно отразилось на развитии всей Сирии и Палестины. Еще будучи правителем аль-Шама (арабское название провинций Сирии и Палестины), Муавия часто посещал Иерусалим, а, став халифом, возможно, имел намерение превратить его в ведущий культурный центр халифата. Его преемники также не оставляли Святой город своим вниманием, и именно благодаря усилиям Омейядов Иерусалим в конце концов утвердился как следующая за Меккой и Мединой святыня мусульманского мира.

Противники Омейядской династии в IX в. выдвинули концепцию, утверждавшую, что санктификация Иерусалима являлась политической акцией со стороны дамасских халифов. В Мекке правил враждебный им халиф Ибн аль-Зубайр и для того, чтобы отвратить паломников от Мекки, Омейядские правители задумали превратить Иерусалим в главный религиозный центр мусульман. Современные ученые считают, однако, что вряд ли нашелся бы мусульманский правитель, осмелившийся нарушить одну из пяти главных установок Корана о совершении хаджа в Мекку. К тому же доподлинно известно, что Омейяды не препятствовали паломничеству в Аравию, и оно не прекращалось в период их правления. Видимо, причины особого внимания новых властителей Палестины к Иерусалиму крылись прежде всего в межрелигиозных отношениях.

Придя в Иерусалим, арабские завоеватели не могли не ощущать своей отчужденности от духовной жизни города: священники и монахи, как и прежде, до арабского завоевания, чувствовали здесь себя хозяевами, сотни христианских паломников, стекавшихся в Иерусалим, создавали поистине интернациональную атмосферу. В одном из письменных источников только в списке отшельников, селившихся в хижинах и пещерах на Масличной горе, перечисляется «одиннадцать монахов, читавших свои молитвы на греческом языке, шесть на сирийском, пять на латыни, четыре по-грузински, два по-армянски и один по-арабски».[99] Множество христианских церквей подавляли непритязательных арабских воинов своим величием и роскошью, вызывали, с одной стороны, восхищение и восторг, а с другой — раздражение и зависть. Победители должны были противопоставить богатой пышности византийских ритуалов свою традицию, сравняться с христианами и превзойти их в красоте святынь, посвященных Аллаху. Халифам необходим был вещественный символ, связывавший их земную победу с высшим триумфом религии Аллаха, массам мусульман нужно было материальное доказательство их превосходства над неверными.

В правление пятого халифа Абд аль-Малика (685–705 гг.), когда Омейядам удалось сломить сопротивление своих противников и империя переживала более менее спокойные времена, в Иерусалиме на Храмовой горе началось грандиозное строительство. До сих пор не выяснено, почему для возведения мусульманской святыни было выбрано место именно в северной части платформы, где под сохранившейся с иродианских времен мостовой выступала глыба скальной породы. Что побудило ранних последователей пророка выбрать именно этот камень и построить над ним храм, получивший название Куббат ас-Сахра — «Купол скалы»? (Этот памятник во многих путеводителях и даже в научной литературе с XIX в. ошибочно назывался мечетью Омара, так как считалось, что он построен в честь первого арабского халифа.)

В последнее время появилась интересная археологическая гипотеза, которая может до некоторой степени объяснить выбор в глубокой древности камня, заключенного сегодня под «Куполом скалы», в качестве священного места. Согласно этой гипотезе, примерно в третьем тысячелетии до нашей эры пещера под скалой могла служить гробницей какого-то знатного человека и поэтому стала местом ритуальных поклонений еще в доизраилитский период. Именно этот факт мог стать отправной точкой в многотысячелетней истории сакрализации Храмовой горы.

В еврейской традиции, письменно зафиксированной в Мишне[100] II в., скала превратилась в Камень основания (even shetiyah) — центр и начало мира. В храме Соломона он якобы располагался рядом с ковчегом Завета в Святая Святых. В записках раннехристианских паломников подтверждается, что евреи поклонялись какому-то камню на Храмовой горе. Такой безусловный авторитет в израильской археологии, как Дан Бахат, считает, что скала в центре современной исламской святыни «Купола скалы» «бесспорно является ничем иным, как камнем, находившимся в Святая Святых (иерусалимского храма. — Т. Н.), вершиной горы Мории, местом, где Авраам пытался принести в жертву Исаака».[101]

В аггадической[102] традиции с незапамятных времен утверждалось, что Камень основания является центром земли, точкой, где земля сходится с высшими небесными сферами и с преисподней внизу. Здесь Бог создал из праха земного первого человека Адама и отсюда, закончив шестидневный труд творения, он возвратился на свой небесный трон, оставив отпечаток ноги на каменной глыбе. Это начало всех начал, но это и место Судного дня.

Мусульманское сознание, в котором уже прочно укоренилось почитание Каабского камня в Мекке, легко восприняло весь свод космологических и этико-исторических легенд, связанных со скалой на Храмовой горе. Животворные свойства, которые в аггадическом воображении приписывались храму, были перенесены теперь на священный камень под Куполом. К концу VII в. в мусульманском мире уже сложилось немало собственных легенд, подтверждавших необыкновенные качества иерусалимской святыни. В соответствии с одной из них, под Камнем основания находится центр земли, источник «всех ручьев и колодцев, из которых мир пьет воду».[103] Мусульманская эсхатология вслед за иудейской традицией помещает на Храмовой горе и вход в рай, и конечную точку мироздания, ассоциируя ее с днем Страшного суда. Существовала даже легенда о том, что друзья Мухаммеда после его смерти хотели перевезти его тело в Иерусалим для погребения в городе, где находятся могилы великих пророков. Иерусалим — это последняя точка для каждого праведника, для каждой священной реликвии. Сама священная Кааба из Мекки с наступлением конца времен, в соответствии с раннеисламской мифологией, должна перенестись в Иерусалим.[104]

В современной научной литературе высказывается предположение, что Абд аль-Малик построил ««Купол скалы»» на фундаменте византийского храма, который был заложен императором Ираклием в честь победы над персами в 629 г.[105] Арабское вторжение в Палестину помешало византийцам довести дело до конца, а халиф воспользовался строительной заготовкой побежденных врагов. Эта гипотеза не лишена оснований. Ведь в сущности исламский храм был построен по образцу и подобию христианских церквей, и прежде всего Константиновой церкви Воскресения в ее первоначальном варианте. Даже размеры «Купола скалы» полностью совпадают с размерами ротонды Анастасис. В нем были использованы архитектурные и декоративные приемы, широко применявшиеся к тому времени во многих христианских храмах.