Чемпион - Бердибек Сокпакбаев

— Это, наверное, шпион! Перебежчик! — воскликнул Садык, испуганно взглянув на ребят.

— Может быть, — ответил Шаир.

Подозрения ребят были обоснованны. Несколько дней назад районная газета сообщала о том, что один из ча­банов колхоза «Костюбе» задержал двух неизвестных людей, прятавшихся в стоге сена. Неизвестные оказались перебежчиками из-за рубежа, пытавшимися скрыться здесь, на советской земле, от китайских коммунистов. Ребята вспомнили об этом и не на шутку встревожились.

— Нужно поймать его! — предложил Мурат.

— А если он будет стрелять? — дрожащим голосом спросил Садык.

Человек между тем слезал с дерева. На шее у него болталась сумка.

— Он уйдет! — воскликнул Шаир.

— Будем следить за ним, — решили мальчики.

Первым побежал к березе Мурат, за ним Шаир. Са­дык стоял, раздумывая. Он боялся, как бы с другой сто­роны не появился и не набросился на них другой пере­бежчик. Но что бы там ни было, оставаться на месте было тоже опасно, и Садык бросился догонять товари­щей.

Неизвестный затерялся среди кустов, но вскоре ребята снова увидели его. В черной шляпе, кожаной тужурке и кирзовых сапогах, человек шел между деревьев в сто­рону гор. Иногда он останавливался, прислушивался, внимательно озираясь вокруг.

Потом он вышел из леса и пошел вдоль берега озера. Ребята старались не спускать с него глаз.

Через некоторое время они увидели стреноженную лошадь, которая паслась на берегу. Неизвестный подо­шел к ней, снял путы, ласково потрепал по гриве.

Когда он обернулся, притаившиеся за большим валу­ном ребята узнали его: это был учетчик соседнего кол­хоза. Он вскочил на лошадь и поскакал. Но, конечно, не к границе, а к своему аулу, виднеющемуся невдалеке.

Ребята рассмеялись, поняли, что ошиблись.

Вдруг они вспомнили, что забыли в лесу боксерские перчатки.

Ребята вернулись в лес. Отыскали поляну, служив­шую им рингом.

На сучке висело старое ведро. На земле лежала кость. Перчаток на поляне не было.

XXI

Садыка вызвали в кабинет директора школы. Роза сидела за своим столом. Николай Трофимович и Жолдыбек — в креслах напротив нее.

Садык вошел и остановился у самых дверей, зало­жив руки за спину. Он был бледен, брови то сходились, то расходились, губы были напряженно сжаты — Садык волновался.

— Ближе подойди, — сказала ему Роза.

Садык вышел на середину кабинета.

— Где вы вчера были после обеда?

У Садыка во рту пересохло от волнения, он облизнул губы и негромко ответил:

— Нигде не были.

— А в лес зачем ходили?

— Купаться...

— В октябре месяце? Ну, а еще что вы делали?

— Ничего...

— А где вы взяли боксерские перчатки?

— Мы... Мы не брали.

— Говори правду, — вмешался в разговор Жолдыбек.

— Не брали мы боксерских перчаток...

— Ведь это неправда! — воскликнула Роза. — Как тебе не стыдно, Садык!

Садык опустил голову и что-то пробурчал себе под нос.

Потом вызвали Шаира. Он вошел, улыбаясь, как ни в чем не бывало, подошел прямо к директорскому столу. Ему задали те же вопросы, что и Садыку, и Шаир отве­тил так же. Он горячо доказывал, что ходили они в лес купаться, что больше ничего не знает.

— Зачем нам боксерские перчатки? — говорил он ве­село. — Мы же на секциях занимаемся.

Николай Трофимович не сдержался.

— Если не вы бросили перчатки в лесу, кто же их занес туда? Черт, что ли? — воскликнул он.

— Не знаю.

Вызвали Мурата. Николай Трофимович задал ему вопрос прямо:

— Зачем вы брали боксерские перчатки? Мурат вздрогнул.

— Простите, Николай Трофимович, — сказал он. — Мы их не хотели украсть... Мы хотели положить обрат­но... на место...

— Но как вы их взяли?

— Мы... Мы влезли в окно...

В тот же день в коридоре школы появился приказ директора. В нем рассказывалось о вчерашних похожде­ниях трех друзей; Мурату, Садыку и Шаиру объявлялся строгий выговор.

XXII

И вот пришло лето. В июне в Алма-Ате должна была состояться областная спартакиада школьников, и для участия в ней в районе отобрали лучших. Среди них был Мурат.

В Алма-Ате он был впервые, поэтому дни спартакиады прошли для него как необычайный, незабываемый праздник.

Сельские школьники соревновались на всех стадионах города. Борьба проходила во всех городских парках, трибуны все время были заполнены зрителями, и радио ежедневно сообщало всему Казахстану о достижениях молодых спортсменов.

А достижений было так много, что рекорды, не успев родиться и покрасоваться в спортивной таблице, уступа­ли место новым и попадали в архив.

Соревнования по боксу проходили на стадионе «Ди­намо». Первые дни Мурат сильно волновался. Ему пред­стояла встреча с опытным алма-атинским боксером Ки­мом. Мурат узнал, что его будущий противник провел двенадцать встреч, из которых девять выиграл, что он уже три года занимается боксом и недавно получил спортивный разряд для юношей. А что такое он, Мурат? Провел только три встречи, правда, все их выиграл, но боксом-то он занимается всего лишь год и разряда не имеет.

Наконец, наступила минута, когда Мурата и Кима вызвали на ринг. Ким вышел в пестром халате и не сни­мал его до тех пор, пока не ударил гонг.

Борьба началась, и Мурат сразу почувствовал, что симпатии многочисленных зрителей на его стороне. По­чему так — об этом думать не было времени. Ким напа­дал, Мурат, помня советы Николая Трофимовича, защи­щался, стараясь сберечь силы, измотать противника. Тактика его оправдала себя, поэтому в начале последнего раунда Ким бросился на Мурата, как затравленный, обессилев­ший петух. Нос его был в крови. Мурат чувствовал себя бодро, действовал, все чаще переходя в на­ступление. Зрители вокруг шумели, аплодировали, что-то кричали ему.

Прозвенел гонг. Из­можденный Ким, шатаясь, подошел к веревкам и по­вис на них. Судьи едино­гласно присудили победу Мурату. На ринг выбежала девушка с комсомольским значком на груди и протянула Мурату букет цветов. Это была беленькая стройная девушка с маленькой черной родинкой на щеке. Мурат, не ожидавший такого почета, растерялся, бормоча какие-то слова благодарности.

В финальной встрече Мурат тоже вышел победите­лем. Это значило, что он стал чемпионом области. Бело­курая девушка с родинкой на щеке снова преподнесла ему цветы. Он очень хотел поговорить с ней, но обступив­шие его корреспонденты и фоторепортеры помешали ему.

На следующий день газета «Пионер Казахстана» опубликовала большой очерк о молодом боксере Батырбаеве. С газетной страницы читателю улыбался Мурат.

Увидев в газете портрет сына, прочитав лестные сло­ва о нем, Батырбай и Улжан почувствовали себя возне­сенными до небес. Они просили теперь у создателя толь­ко одного: чтобы сыночек их был подальше от дурного глаза, чтобы подольше он жил на свете.

В день приезда Мурата в доме Батырбая собралось много гостей. И молодые, и старые приходили с поздрав­лениями. А Батырбай и Улжан наварили две бочки до­машнего пива, зарезали годовалого теленка и устроили большой той.

После окончания спартакиады Николая Трофимовича вызвал заместитель министра просвещения. Он похвалил молодого учителя за успехи и вдруг предложил:

 — А как вы смотрите на то, чтобы стать преподава­телем в здешнем физкультурном техникуме?

Иван Трофимович подумал и согласился.

Мальчики и девочки — ученики из «Красного погра­ничника» — были очень огорчены вестью об отъезде их любимых учителей. Они даже приходили домой и проси­ли его отказаться от переезда.

— Теперь у нас плохо будет, — говорили они печаль­но.

А Батырбай сам пригласил к себе Розу и Николая Трофимовича.

— Послушай, дорогой, — сказал он Николаю Трофимовичу. — Ты столько сделал для нашего сына... С нашей стороны были необдуманные поступки, поэтому ты из­вини...

Николай Трофимович вспомнил, как в позапрошлом году Батырбай привел Мурата к Токмолде.

— Ничего, кария![17] Бывает... — сказал он с улыбкой.

— Сколько ты для моего Мурата сделал! — продол­жал Батырбай. — Никогда этого не забуду! Желаю тебе счастливой жизни. Своей мечты достигни! Будь впереди сверстников!

— Кария, — обратился к Батырбаю Николай Трофи­мович. — У меня к вам есть одна просьба.

— Говори!

— Просьба такая, — сказал Николай Трофимович. — Когда Мурат в будущем году закончит семилетку, отпус­тите его в город. Он хочет поступить в физкультурный техникум. Не препятствуйте ему, хорошо?

— Пусть едет! — согласился Батырбай. — Зачем нам его задерживать? Это мы росли и ничего не видели. А он пусть учится...