Путь начинался с Урала - Михаил Фомичёв
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы прибыли во второй батальон. Вместе с комбатом были начальник разведки гвардии старший лейтенант Валеев и командир саперного взвода гвардии лейтенант Е. А. Лившиц. Укрывшись от ветра за броней танка, они о чем-то толковали.
Гвардии капитан Федоров доложил:
— В дневном бою батальон понес незначительные потери: один танк подорвался на мине и один подбит. Мы думаем о ночной атаке. Саперы уже разминировали дорогу.
Комбат назвал количество орудий и танков противника, расположенных вдоль полевой дороги и на возвышенностях, коротко доложил о своем плане ночной атаки. Когда я сказал, что бригада приостановила движение, он очень огорчился.
Дождь не переставал. Мы сильно промокли. В сапогах хлюпала вода. Поблизости изредка рвались снаряды: немцы вели методический обстрел наших позиций. Однако мотострелки, сгрудившись вокруг соседней машины, не обращали на это внимания. Они тянули озябшие руки к теплому двигателю, соблюдая светомаскировку, курили в рукав. А члены экипажа тем временем готовили машину к новым боям.
— Как с боеприпасами и горючим?
— На завтра, пожалуй, не хватит, — ответил гвардии капитан.
— Поэкономнее расходуйте, поговорите об этом с людьми. Тылы отстали, надеяться не на кого, — посоветовал я комбату.
— Замполит сейчас где-то в экипажах, об этом там и речь идет.
Я знал: заместитель командира батальона по политчасти подполковник Денисов имел среди воинов непререкаемый авторитет. К его голосу прислушивались, ему верили.
На корме одного из танков расположился инструктор политотдела бригады гвардии майор Онищук. Он целый день находился с танкистами, деля с ними опасности боя, а теперь, прислонившись к теплой броне и подсвечивая фонариком, что-то писал.
— Сочиняю листовку, — доложил он. — Хочу поставить в пример гвардии старшину Садовского. Его расчет подавил три огневые точки противника. Хорошо действовал и экипаж младшего лейтенанта Кулешова — он уничтожил вражеское орудие. Отличившихся много…
Онищук, как и другие работники политотдела, большую часть времени проводил в подразделениях, всегда был в курсе событий, хорошо знал людей.
Я обошел боевые позиции танков второго, а затем и третьего батальонов, поставил перед комбатами задачи на завтра. Но меня не покидали тревожные мысли о тылах. По радио связываюсь с заместителем по тылу Хохловым. Виктор Иванович рисует совсем не радостную картину. Автомашины безнадежно застряли в грязи. Положение, в котором мы можем оказаться уже завтра или послезавтра, не из приятных. Но как бы там ни было, меня не покидала уверенность, что начавшееся наступление не захлебнется и мы вовремя получим необходимое количество боеприпасов, горючего и продовольствия. Эта уверенность основывалась на предприимчивости и исполнительности командира первого батальона: его танки подтягивали отставшие тылы.
Утро меня застало на наблюдательном пункте комбата Федорова. Взглянул на часы: без десяти восемь.
— Пора!
Федоров вскинул ракетницу, и в сырое промозглое небо взлетела красная ракета.
— По фашистам — огонь!
Ударили орудия. В сторону немцев устремились танки. Фашисты тотчас ответили. Однако их огонь не достигал цели. Снаряды рвались далеко от дороги, и лишь отдельные — в наших боевых порядках.
Справа, с высоты 293, полоснул пулемет. Пули чиркнули о броню танка.
— А, гад, — вскипел Ясиновский, — получай сдачу!
И его выстрел заставил замолчать огневую точку.
Противник не выдержал натиска и оставил рубеж. Второй и третий батальоны одновременно ворвались на огневые позиции врага. Взломав оборону, челябинцы дробили ее по частям, с ходу сметая отдельные узлы сопротивления.
5 марта к 16 часам бригада, не встречая особого сопротивления, вышла к реке Жердь. Командир корпуса, похвалив нас за активные действия, уточнил задачу: к исходу 6 марта овладеть населенным пунктом Скорики.
Я взглянул на карту. До Скориков не более пятнадцати километров. Пожалуй, если поднажать, то к ночи достигнем села. Подозвал начальника штаба гвардии подполковника Я. М. Баранова.
— Вероятно, успеем, если не застрянем на реке Самчик, — неопределенно сказал он.
Мы стали совещаться. Наш разговор прервала неожиданно начавшаяся впереди стрельба. Радист — гвардии старший сержант Виктор Колчин — быстро связался с передовым батальоном.
— Головная походная застава попала под сильный огонь артиллерии, один танк подорвался на мине, — доложил Федоров.
Сведения были неутешительными, и я поспешил во второй батальон. Разведка бригады установила, что впереди находится узел сопротивления противника, усиленный закопанными танками и орудиями.
В бинокль хорошо просматривалась вражеская оборона. В районе населенного пункта Белозерка и высоты 344 были видны окопы и орудия. Оттуда враг вел интенсивный огонь. По вспышкам выстрелов на опушке леса нетрудно было определить окопавшуюся пехоту. Захлебываясь, били пулеметы.
Связываюсь с третьим батальоном, шедшим вслед за батальоном Федорова во втором эшелоне. Гвардии капитан Маслов взволнованно докладывает:
— Со стороны Вязовец показалась большая колонна немцев. Наши танки их встретили огнем.
Оказалось, что под натиском наших правофланговых соседей противник спешно оставил Ямполь и откатывался на юг. Но мы успели эту дорогу перерезать. Немцы не приняли боя, их колонна вначале попятилась назад, затем вынуждена была повернуть на запад, в направлении на Лановцы.
Левее нас слышалась частая стрельба. Это вели бой 61-я Свердловская танковая и 29-я Унечская мотострелковая бригады. Они также рвались на юг.
Наступила ночь. Надо было подтянуть подразделения, пополнить танки боеприпасами, выработать план очередной атаки. Наступление пришлось приостановить. Стала утихать стрельба и со стороны противника.
КП бригады расположился в небольшой рощице, примыкавшей вплотную к проселочной дороге. Командир саперного взвода гвардии лейтенант Лившиц, оглаживая редкие усики, неторопливо говорит:
— Тут ройте, ребята!
Он чертит прутиком на земле прямоугольные фигуры, обозначает будущее укрытие от огня противника. Кто-то вонзил лопату в грунт:
— Экая слякоть, липнет, как смола.
— Рой, а не гляди на нее, как на святую. — По голосу узнаю — говорит командир отделения гвардии сержант Я. И. Астахов, бывший молотобоец. Сквозь редкие деревья вижу, как саперы дружно принялись за работу.
На КП подошли командиры подразделений, расселись прямо на влажной земле, раскрыли карты. Небритые, с воспаленными от бессонницы глазами, они внимательно слушали указания. Я кратко изложил создавшуюся обстановку и предложил обойти село Скорики с востока, а потом резко повернуть на запад и таким образом изолировать опорный пункт противника, блокировать его. Риск, конечно, но время не ждет. Офицеры нанесли на карты путь движения подразделений. В это время ко мне подошел командир санитарного взвода гвардии капитан медицинской службы Кириллов. Его трудно было узнать: полушубок изодран, на лице следы грязи. Он с трудом переставлял пудовые сапоги, облепленные густым черноземом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});