Продавец иллюзий, или Маска страсти - Екатерина Гринева

В ответ я услышала, как она издала краткое фырчанье.

– Ясновидящей стала. Мне почему-то кажется, что тебя разыгрывают.

– Когда кажется – креститься надо, – буркнула я.

– Не обижайся. Ты где?

– В Караганде.

– А если серьезно?

– Сижу в кафе и жду у моря погоды. Никакой яхты пока поблизости нет.

– Долго ты намерена ждать? Я уже за тебя беспокоиться начала.

– За беспокойство спасибо, – я покосилась вправо. Один из парней намеревался подойти ко мне. – Как только освобожусь – позвоню. Договорились?

– Договорились, – недовольно пробурчала Лола. – С тобой как свяжешься – так поседеешь. Последние нервы изведешь.

Только я нажала на отбой, как высокий белобрысый парень навис надо мной.

– Ну что, красотка, – ухмыляясь, сказал он мне. – Одна сидишь-тоскуешь? Может, к нам присядешь, скрасишь компанию честную?

– Не скрашу и подсаживаться к вам не стану. И вообще, прошу уволить меня от вашего общества.

– Ах, какие мы гордые! – улыбка стала еще шире. – Гордость еще никого до добра не доводила. Будь проще, красавица, и всем лучше станет. Мы ребята тихие-мирные. Никого не трогаем. Просто познакомиться хотим. Разве это запрещается?

Я едва заметно вздохнула. Раньше, когда я была в своем привычном обличье, ко мне никто не клеился, и я вела себя спокойно. Стоило мне стать жгучей брюнеткой, как вокруг меня возникло притяжение, я стала подобно магниту, притягивающему разные объекты мужского пола. В существовании в образе серой мыши есть свои преимущества. Когда-то я их не ценила, теперь – заценила в полной мере.

– Не запрещается, но я не желаю с вами знакомиться. У нас, кажется, в стране полная свобода? – И я широко улыбнулась. – Насильно мил не будешь, гласит русская поговорка. Так что оставьте меня в покое. Разве это запрещается?

Девушка-ветер, поселившаяся внутри меня, могла дерзко отвечать и спокойно глядеть в глаза любому. Ей было море по колено. В отличие от прежней Насти Вострецовой из поселка Косые Кручи, которая польстилась на другую жизнь и вышла замуж за первого встречного, даже не подумав о том, что это может плохо кончиться!

Я смотрела в глаза парню, и он, не выдержав, отвел взгляд первым; неопределенно пожал плечами и отошел от моего столика. Я вернулась к своему коктейлю, перевела взгляд на окно и вздрогнула. На горизонте возникла яхта, которая стремительно шла к берегу. Мне это напоминало ситуацию из старого фильма «Алые паруса», который я видела еще в детстве. Я смотрела на яхту как зачарованная и чувствовала, что лишаюсь остатков сил. Наконец, я приподнялась и стала пробираться к выходу. Я боялась, что яхта исчезнет, как мираж, и я снова останусь одна.

Но яхта приближалась, и, когда я вышла из кафе, она уже покачивалась около пристани. Быстрыми шагами я направилась к ней и здесь увидела человека лет сорока в серой куртке. Я подошла ближе.

– Послушайте! Вы за мной? Мне звонили и сказали, что будут ждать меня на яхте.

Мужчина смерил меня взглядом с головы до ног.

– Садись! – кратко скомандовал он.

Я поднялась на яхту по трапу и обратилась к мужчине:

– Куда теперь?

– Велено доставить в одно место, – буркнул он.

– А где Вадим? Или Николай?

Он как-то неопределенно пожал плечами и повернулся ко мне спиной.

Я обследовала яхту. Она состояла из трех кают и большой кают-компании.

Я открыла наугад одну каюту. Особого впечатления она на меня не произвела. Небольшая, маленькое окно с кружевной шторкой, две полки, как в купе поезда, откидной столик, шкаф и туалет.

В туалете мыло было влажным, как будто кто-то только что помыл руки. Хотя, возможно, здесь размещался капитан.

Кают-компания выглядела несравнимо роскошней и богаче. Барная стойка, два мягких дивана с резными ножками, старинные карты и большой инструктированный камнями кинжал на стене. «Интересно: где Вадим? И почему он не встретил меня на яхте? – терялась я в догадках. – Куда меня везут?» Я хотела было подняться наверх и спросить капитана яхты, куда мы идем, но здесь в каюте раздался какой-то шорох, и я резко обернулась.

– Кто здесь? – спросила я.

Шорох раздался откуда-то сбоку.

«Может быть, мышь, – мелькнуло в голове. – Хотя откуда здесь мыши?»

Я подошла к зеркалу, висевшему над тумбочкой…

Внезапно погас свет…

– Эй! – крикнула я. – Зачем свет выключили…

Я подумала, что капитан внезапно выключил рубильник.

Дверь сзади скрипнула.

Я уже не помнила, закрыла я ее или нет…

– Что такое? – громко сказала я вслух. – Хватит баловаться!

Неожиданно в темноте по стенам заметался свет фонарика.

– Это вы? – спросила я севшим голосом. – Зачем вы это делаете?

Ответом была тишина, и мне стало не по себе.

А вдруг я попала в лапы маньяка? А вдруг это не Вадим. А кто-то другой…

– Эй! Хватит шутить…

Снова раздался шум. Невольно я подняла глаза и почувствовала, как во мне рождается тихий ужас. В зеркале отражалась я, но в другом наряде, к тому же чуть более плотного телосложения и с другой прической. Похоже, это я через пять лет.

В горле пересохло, и я не могла выдавить ни слова…

Женщина в зеркале вытянула вперед руку, как бы намереваясь дотронуться до меня. В памяти всплыл японский «Звонок», и я громко заорала. Но здесь неожиданно в руке женщины оказывается пистолет, и она стреляет в меня. В мозгу вспыхивает фейерверк искр, и я падаю, теряя сознание.

…Очнулась я от нестерпимой боли в бедре, вокруг была темнота.

– Эй, – позвала я, приподнявшись на локте. – Кто тут?

Я не помнила, как я сюда попала и что я здесь делаю. Только нестерпимая боль в бедре давала о себе знать.

Превозмогая боль, я поползла по полу, стиснув зубы. Боль была адская, и время от времени я издавала громкие стоны.

«Черт побери! Куда все подевались? Я что, здесь одна?»

Я выползла на палубу. Надо мной было звездное небо и тишина. Яхта покачивалась на волнах.

– Эй! – слабо позвала я. Никто не откликался.

Я подползла к борту яхты и, вцепившись в него руками, приподнялась. Мне был виден берег. Я взмахнула рукой.

«Я доплыву, – шептала я. – У меня хватит сил. Здесь я умру от потери крови».

Собрав последние силы, я перевалилась через борт и плюхнулась в воду.

Я пошла ко дну, и холодная вода сомкнулась надо мной. И тут меня охватило такое отчаяние, такой страх, что я забила ногами и руками по воде, пытаясь выплыть.

…Берег не приближался. Перед глазами все качалось… «Это конец, – подумала я, – совсем не страшный… тихий, бездарный конец». Кроме мамы, я никому и не нужна в том мире, а я еще в последнее время так редко ей звонила. У меня защипало в носу.

Я понимала, что еще минута-вторая и я утону, у меня не было сил плыть, кружилась голова, и тошнота подступала к горлу…

Наши дни

– Я все вспомнила, – повторяю я Вадиму. Но он смотрит на меня расширенными глазами, как будто бы увидел что-то неожиданно-страшное. Затем отстраняется от меня и говорит кому-то:

– Вот. Нечаянно в воду упала. Поскользнулась, очень скользко после дождя вокруг, я вовремя нырнул за ней и вытащил.

– Упала? Какая неосторожность…

Этот голос мне знаком, от него у меня по телу идет дрожь. Это мой муж-двоеженец. Я делаю глубокий вздох, но он застревает где-то в середине груди.

– Неси в дом, – командует Александр. Теперь я вспомнила, что я знала его под другим именем – Андрей Норкин, но мне удобнее называть его Александром. Я так привыкла.

– Сейчас. – Вадим несет меня на второй этаж, я прижимаюсь к нему и шепчу:

– Что же делать?

– Ничего, – также шепотом отвечает он. – Главное – себя не выдай.

Я киваю головой, меня бьет дрожь…

Вадим положил меня на кровать, и сразу в комнату вошел Александр.

– Теперь иди!

Развернувшись, Вадим вышел, а я боюсь встретиться глазами с этим человеком, боюсь выдать себя.

– Чего тебя туда понесло? А?

– Нечаянно.

– Это я уже слышал. Ты оставила на столе коньяк. Ты же никогда раньше не пила?!

– Не пила, – эхом откликаюсь я.

– А в чем дело? – Александр пристально смотрит на меня, и я съеживаюсь под его взглядом.

Меня охватывает жгучая ненависть, да такая сильная, что я не могу сдержать себя.

– Ты… ты… – мои зубы стучат. – Ты – убийца и подонок! Что ты сделал со своей женой, со своей любовницей Аллой Бергер, с ее мужем? Ты убил их всех! А теперь тебе зачем-то понадобилась я.

– Итак, ты очнулась! – голос звучал холодно, а глаза Александра неотрывно смотрят на меня. – И что теперь скажешь?

– Ничего, – слова застревают в горле, и мне трудно дышать.

– В самом деле?

А я молчу, мне страшно представить себе, что этот человек способен на такое и что он продумал всю эту хитроумную комбинацию.

– Скажи, пожалуйста, а что было там, на яхте? Зачем понадобилась вся эта инсценировка: внезапно погасший свет, другая женщина, похожая на меня…

– Бред! – фыркает он. – Чушь собачья! Это все твое расстроенное воображение. В тебя стреляли, ранили, ты каким-то чудом спрыгнула с яхты и поплыла к берегу. Тебя заметили и вытащили. Ты родилась в сорочке. Пуля попала в золотой кулон, срикошетила и попала по касательной в бедро. – При этих словах я нащупываю кулон тети Любы и мысленно благодарю ее за подарок, спасший мне жизнь.