Молитва в цитадели - Ульрих Макош

— Его надо перехитрить. Когда он спит, накинуть ему на шею цепь. Тик-баланг вскочит и побежит. Тогда — прыгай ему на спину и скачи верхом через долины и реки, через горы и леса, пока он совсем не выбьется из сил. Теперь можно его отпустить, и, уж будьте уверены, он исполнит любое ваше желание. Только необходимо вырвать из его головы волос. Тик-баланг будет вам и пахать, и валить лес, и отводить реки, и строить хижины, и ремонтировать дороги — словом, делать все, что вашей душе угодно.

— Может быть, он и радиатор починит?

Все смеются — мы отлично понимаем друг друга. И все же они допускают, что Тик-баланг где-то есть на свете. Кто знает! Вот он возьмет и появится когда-нибудь. И Асуанг тоже есть.

Асуанг — самое знаменитое привидение из всех, какие живут под филиппинским небом. Он может появиться в облике и женщины, и мужчины, и зверя, и насекомого. Раньше Асуанг был богом плодородия и жил на деревьях, откуда его согнал человек. С тех пор он мстит ему, высасывая при встрече кровь. Но больше всего он любит печень несчастной жертвы. Вот уж поистине ужасное привидение! Асуанга всегда сопровождает маленькая птичка Тиктик. Она предупреждает людей: без нее дело плохо, по если Тиктик где-то поблизости, бояться нечего. Асуанг может внезапно распустить крылья и взлететь. Разумеется, он хорошо видит свою жертву в темноте.

Итак, одна история следует за другой, пока каждый, кто сидел у костра, не поверил, что хоть одно из этих сказочных существ, возможно, есть где-то, и не начал доказывать, что сам видел его или слышал о нем. Бен улыбается мне из-за догорающего костра:

— Что-то не видно Тик-баланга. Наверное, мы тут заночуем. Вряд ли кто еще поедет здесь в это время. Водители отдыхают — спят на постоялом дворе и мечтают перехитрить Тиньяка до того, как наступит рассвет. И, может быть, кто-нибудь из них обнаружит вампира в облике червячка, а потом — пустой кошелек, хотя дырки в нем не найдет. Вот тут-то уж нельзя не поверить в Тиньяка…

Горняки Бенгета

Провинция Бенгет на Филиппинах ассоциируется с медью. Добычу этого ценного металла здесь ведут различные концерны. Мы едем в Багио, и дорога проходит через владения фирмы Кеннекот. Широкую долину захватил американский медный концерн. В экспорте медь здесь занимает весьма высокое место, правда, колебания цен на капиталистическом рынке не всегда оправдывают расчеты на прибыль.

Навстречу нам идут группы шахтеров. Их легко узнать по желтым каскам. Сейчас обеденный перерыв, и они направляются домой. Выше, примерно в километре отсюда, над шахтами, раскинувшимися по всей долине, прилепились деревянные домишки горняков. Рабочие не прочь поговорить с нами, но, видно, им это не разрешается: на «виллисе» подъезжает мастер, и рабочие, снимая каски, торопливо уходят прочь. Мастер просит нас не фотографировать, не разговаривать с рабочими и ехать дальше. На заднем сиденье машины — рудниковая охрана, готовая в случае необходимости действием подкрепить вежливое требование мастера.

Рабочий класс Филиппин, насчитывающий примерно 3 миллиона человек, еще слаб и плохо организован. Но концентрация его велика, особенно в таких местах, как Бенгет. По данным, требующим, однако, проверки, на Филиппинах инвестировано американцами 2 миллиарда долларов. Это составляет примерно две трети всех американских капиталовложений в Юго-Восточной Азии. Как правило, за каждый вложенный на Филиппинах доллар американские предприниматели ежегодно получают три доллара прибыли. Я вспоминаю слова президента Вильяма Мак Кинли, его речь перед церковной делегацией 21 декабря 1899 года, где он объяснял, почему правительство США решило завладеть Филиппинами: «Много вечеров, часто до полуночи, бродил я по коридорам Белого дома; я не стыжусь сказать вам, господа, что не раз опускался на колени и благодарил всемогущего господа за то, что он просветил и направил меня. И однажды ночью на меня снизошло просветление, я не знаю, как это случилось, но меня осенило: во-первых, мы не можем возвратить их Испании — это было бы нечестно и недостойно нас; во-вторых, мы не можем передать их в собственность Франции или Германии — это было бы неразумно и непрактично и дискредитировало бы нас; в-третьих, мы не можем их предоставить самим себе — они не способны управлять собой, это в скором времени привело бы к анархии и хаосу еще большим, чем при испанцах; в-четвертых, нам не остается ничего иного, как взять их под свою опеку, воспитать их, сделать лучше, цивилизованнее, обратить в христианство и милостью божьей сотворить для них все самое лучшее, как для членов семьи человечества, за которых умер Христос».

Захват Филиппин стал одним из величайших бизнесов американских монополий. Господа капиталисты тоже не однажды и не только по вечерам опускались на колени, чтобы поблагодарить творца за прибыли, которые приносили им Филиппины, особенно рудники, в то время как в убогих хижинах жены горняков не раз преклоняли колени, взывая к господу, чтобы он помог покончить с постыдной нищетой. Шахтеры в рудниках, приобщенные к цивилизации и христианству, проклинали судьбу, а кресты на небольшом горном кладбище напоминали о катастрофах в шахтах.

Багио — родина игоротов

Багио сегодня называют летней или второй столицей Филиппин. Двести лет назад здесь не было ни одного каменного строения, а в окрестностях охотились игороты. Сейчас их в Багио почти не встретишь. Они живут далеко в горах и приходят сюда, когда им нужно продать изделия своего ремесла или купить что-нибудь для хозяйства, а то и просто погулять по городу.

В Багио появляется все больше вещей работы игоротских мастеров. Это и искусно выполненные деревянные маски, и домотканые платки, и красиво сплетенные циновки, и шляпы, и щипцы для орехов, встречаются даже филигранные изделия из серебра.

Когда-то из Багио испанцы пытались управлять игоротами, поработить их. Но они так и не смогли этого сделать: игороты уходили в горы, а испанцы предпочитали держаться поближе к океанскому побережью. Только в середине XIX века они построили в Багио несколько зданий. В 1894 году в нем насчитывалось всего 29 домов.

Багио стал называться городом лишь в 1909 году; он окружен горными провинциями, куда входит и Бенгет с богатыми месторождениями олова, золота, серебра, а главное, меди.

Американцы, которые неважно чувствовали себя во влажном климате Манилы, в поисках оазиса натолкнулись на Багио. Но больше всего их привлекали сюда, конечно, полезные ископаемые.