Скандальное обольщение - Шарлотта Физерстоун

— Всю свою жизнь я посвятил заботам о чаше и о том, чтобы спрятать ее от мира, но, оказывается, достаточно одного взгляда зеленоглазой нимфы, и я уже в замешательстве…

— Ослеплен, — поправил Блэк своего друга, — влюблен до безумия.

— Достаточно, — проворчал герцог. — Я просто пытаюсь не допустить, чтобы девушка оказалась во все это замешанной. Ради честного имени ее отца. Стоунбрук не должен быть вовлечен в публичное разбирательство или скандал.

Блэк фыркнул:

— Своим высокомерием и холодной надменностью ты, конечно, можешь обмануть светское общество, Сассекс, но я-то знаю тебя гораздо лучше. Ты пленен этой юной леди.

Его светлость не осмелился посмотреть другу в лицо и молча отвернулся к яркому пламени большого камина.

— Да, — прошептал он так тихо, что Блэк засомневался, что вообще расслышал его ответ. — Пленен, погублен, охвачен смертельной тревогой, а она не замечает меня, не может уделить и минуты своего внимания.

Блэк был знаком с Сассексом с колыбели и никогда не видел друга в подобном состоянии. Люси Эштон буквально вила из него веревки.

— Ладно, довольно об этом, — бросил Сассекс. — Когда ты собрался в театр и хочешь ли, чтобы я составил тебе компанию? Господь свидетель, ночь, проведенная вне дома, мне только на пользу.

— Я подготовлюсь и дам тебе знать. Кстати, я встретился с Найтоном в доках сегодня утром. Его находки не представляют для нас никакого интереса. Не думаю, что парень опасен, однако на всякий случай я предложил ему свое поручительство в ложе. Я полностью согласен с пословицей «держи друзей близко, а врагов еще ближе».

Сассекс лукаво улыбнулся:

— Ты же только что утверждал, будто он не представляет для нас никакой угрозы.

— Для Братства Хранителей — да, — пробормотал Блэк, — но не для меня.

— И кто еще здесь влюбленный безумец? — заметил Сассекс, рассмеявшись, когда Блэк поднялся с кресла и, храня достоинство, удалился из комнаты.

Графу нравилось поддразнивать его светлость, намекая на страсть Сассекса к Люси, однако совсем иное дело — самому выступать в качестве объекта насмешек герцога.

Она не могла не думать об этом поцелуе, о чувствах, пробужденных в ней объятиями лорда Блэка. Изабелла ощущала себя безумной, безнравственной, сумасбродной, и, откровенно говоря, он был столь же безудержен. Что не могло не шокировать ее, поскольку он всегда выглядел собранным и владеющим собой. Тот факт, что граф мог испытывать подобную страсть, производил на нее одновременно ошеломляющее и пугающее впечатление. Поцелуй оказался глубоким и яростным, будто они целую вечность провели в разлуке, и, наконец, их желание осуществилось. А между тем они едва знакомы. В том-то и весь ужас!

Изабелла была напугана. Пристыжена. Она целовала мужчину, который даже не ухаживал за ней. Ей бы следовало ощущать, хотя бы намеком, угрызения совести за то, что целовалась с Блэком, намереваясь выйти замуж за мистера Найтона. Но… но как она могла сожалеть о настоящем событии в своей жизни? Потому что этот поцелуй… этот поцелуй — самый волнующий момент ее существования.

Изабелла все еще ощущала его вкус. Губы стали ярко-красными и опухшими от яростных прикосновений его губ. Острая боль, еще недавно сотрясающая все тело, теперь почти утихла, едва достигая сознания. Ее тревожило поселившееся внутри и ранее незнакомое беспокойство. Взволнованность, излечить от которой могла лишь новая встреча с Блэком.

Прошли всего лишь сутки с того момента, как их представили друг другу, и вот она уже в плену сильного влечения к этому человеку. Как такое могло случиться после долгих лет тщательного контроля над своими страстями? После того, как перед ее глазами постоянно маячил дурной пример матери, бросавшейся к любому мужчине, взглянувшему в ее сторону… И вот к чему это привело — она только и ждет возможности вновь оказаться к объятиях Блэка.

Наверное, он какой-то чародей, прекрасный, темный волшебник, пленивший ее своими чарами, — единственное объяснение ее опрометчивого безрассудного поведения, того, как быстро и просто она рассталась со всеми своими принципами, своими страхами. Изабелла поклялась себе никогда не следовать на поводу неразумных желаний. Одним своим поцелуем Блэк открыл ей двери в тайный чертог, в который она прежде боялась зайти, ибо понимала, что ее там ждет позор и гибель от руки соблазнительного хозяина.

Между ними сложилось странное, необъяснимое влечение. Едва познакомившись с графом, Изабелла чувствовала себя так, будто знала его всю жизнь. Когда она оказывалась рядом с ним, ставшие уже привычными волнение и беспокойство исчезали, им на смену приходили спокойствие и уверенность, обещавшие спасение от всех штормов и невзгод, которыми было насыщено ее существование. В обществе Блэка она ощущала себя легко и свободно, словно со старым другом. Как такое могло случиться, ведь она никогда не видела графа и не говорила с ним до той ночи на балу. Невозможно отрицать, нечто внутри его непреодолимо влекло ее к себе. Чем бы то ни было, ее душа отвечала неслышному зову.

Что это — рок? Предопределение? Изабелла больше не понимала, верит ли она в подобное. Может ли страсть быть предрешена изначально всесильным фатумом, или это всего лишь неуничтожимый инстинкт импульсивной человеческой натуры? То, что мелькнуло между ними, толкнув в объятия друг друга, — судьба или обычное физическое влечение, проявление низменных инстинктов?

Нет, днем в карете ими руководствовали не инстинкты. То, как он смотрел на нее, было прекрасно… Да, мужчина может напустить на лицо любое выражение, говорить любые сладкие речи, но глаза его не врут. В его взгляде таилось нечто большее, чем простое вожделение. Слова искушали, однако в его глазах читалась искренность. Даже молчание было наполнено чувственными подводными течениями. С Блэком она ощущала себя другим человеком. Женщиной, не боящейся страстей, воспламеняющих кровь. Пугало то, как легко ему удавалось разжечь в ней огонь желания.

«Он погубит, — напомнила себе Изабелла, — если не проявить должной осторожности». Если осмелится сделать хотя бы шаг в направлении той двери, которую он приоткрыл для нее сегодня днем, вся ее жизнь и репутация будут порушены — морально и духовно.

Стук деревянной ставни, ударившейся о кирпичную стену, напугал ее, возвращая к реальности. Изабелла подпрыгнула на месте, не в силах скрыть потрясение. Да, здесь совсем не то место, чтобы предаваться бесплодным мечтаниям и грезам о поцелуе графа Блэка. Надо бы взять себя в руки, призвав на помощь трезвый рассудок. Как она могла позволить Люси уговорить ее отправиться на Хайгейтское кладбище сегодня ночью, учитывая то, что самой Изабелле не хотелось ничего, только сесть в удобное кресло у камина и попробовать передать на бумаге все едва различимые нюансы этого волшебного поцелуя?