Тридцать дней тьмы - Дженни Лунд Мэдсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Почти у самой дороги надо было обойти небольшую канаву. Ханна, не желая больше попадать в объятия сырой травы, достала мобильник с фонариком. В синевато-белом конусе света она осторожно двигалась вперед, ставя ноги одну практически впритык к другой, как вдруг замерла как вкопанная. Луч света кое-что высветил. Не может быть? Ханна наклонилась. Она почувствовала прилив какой-то странной, едва ли не извращенной радости. Она не смогла удержаться и улыбнулась сама себе. Сняв с шеи платок, она аккуратно завернула в него пустую разбитую водочную бутылку. Вполне определенно, на донышке ее видны были следы крови.
17
– Виктора нет.
Маргрет лишь немного приоткрыла дверь. Она смотрела на Ханну, и та не могла понять, чего больше в этом взгляде – раздражения или любопытства. Ханну прямо-таки распирало от желания показать завернутую в платок бутылку или – кто знает? – быть может, завернутое в платок орудие убийства.
– Можно мне войти и подождать его?
– Я не знаю, когда он вернется.
Ханна рассматривала Маргрет. Тон последней был гораздо менее категоричен, чем сказанные ею слова. В доме у нее за спиной царила тишина – по всей видимости, дети уже спали. Ханна даже не представляла себе, в котором часу детей такого возраста укладывают в постель.
– Мне кажется, я нашла орудие убийства.
Ханна выставила вперед руку со своей находкой. Маргрет с заметным недоверием покосилась на скрываемый платком предмет.
– Тора что же, платочком убили?
О’кей, вероятно, сарказм и можно отнести к достоинствам, коль скоро ты замужем за полицейским. Ханна немного приоткрыла платок и продемонстрировала донышко разбитой бутылки. Взгляд женщины-вулкана скользнул по бутылке и начал подниматься выше – по руке Ханны, ее плечу, пока глаза обеих женщин не встретились. Что это, ей не показалось? Похоже, в глазах Маргрет мелькнуло нечто похожее на одобрение. Она потянула дверь на себя, впуская гостью в дом. Ханна с облегчением шагнула в прихожую.
Осторожно пристроив бутылку на журнальном столике, Ханна утомленно откинулась на спинку коричневого кожаного дивана. Виктор выбирал? Едва ли женщина.
– Мягкий, правда? Уродливый, конечно, зато практичный – любую грязь можно стереть тряпкой. Большое преимущество, когда в доме есть дети.
Маргрет принесла два бокала красного вина и протянула один из них Ханне, которая взяла его с таким видом, будто внутри было золото. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы с жадностью не опустошить бокал единым махом. Поглаживая рукой мягкую коричневую кожу дивана, Ханна принялась разглядывать устроившуюся в другом углу супругу инспектора, которая также пригубила свое вино. Со стороны они выглядели как две пропащие души в слишком большой для них спасательной лодке. Маргрет извлекла из стоявшей на столе маленькой коробочки пачку сигарет, предложила Ханне, дала ей прикурить и закурила сама. После чего зажгла две гигантских размеров стеариновые свечи. Ханна, мешая во рту вино с табачным дымом, блаженно прикрыла глаза. Когда она их открыла, выяснилось, что Маргрет внимательно ее изучает, как будто никак не может понять, кого же она впустила к себе в дом.
– Где ты это нашла?
Маргрет кивнула на предполагаемое орудие убийства.
– Недалеко от моря. Я там встретила одного бездомного, ну, или почти бездомного, Гисли. Думаю, это его бутылка.
– Ты что же, думаешь, это он сделал?
Маргрет чуть наклонилась и стряхнула пепел в самодельную пепельницу. Ханна проследила за грациозным и уверенным движением изящной руки. Почему это так ее притягивает?
– Нет. У него нет мотива. Бедняга просто лишился своей водки.
– Гисли приходилось лишаться и гораздо большего.
Губы женщины-вулкана выпустили струйку дыма.
– Что ты имеешь в виду?
Ханна подалась вперед и потушила сигарету. Она ощущала на себе пристальный взгляд Маргрет, и это придавало ей уверенности.
– Когда-то он был профессором в Стэнфорде. Математиком.
– И что же произошло?
Маргрет пожала плечами.
– А что иногда происходит, стоит только уверовать, что все у нас в жизни под контролем? Либо что-то портит нам жизнь, либо мы сами себе ее портим.
– Надо же, по его нынешнему виду никогда этого не скажешь.
Ханна умолкла, глядя прямо перед собой. Чувствуя настойчивый взгляд Маргрет, она не осмеливалась поднять на нее глаза. Почему? В ее душе что-то шевельнулось. В чем причина? Вино? Наконец она справилась с собой, повернулась к Маргрет и прямо посмотрела в ее сияющие глаза. Что это? Слабая улыбка? Или просто легкое подергивание губ? Что-то непременно должно было случиться, то, над чем Ханна не властна. Она вовсе не была уверена, что это будет благо. Она протянула руку, взяла бокал и освежила рот изрядным глотком вина.
– Все мы что-то скрываем.
Осушив свой бокал, Маргрет встала и прошла на кухню. Ханна проводила ее взглядом. Секунду спустя супруга полицейского появилась, неся в руке бутылку вина. Снова наполнив бокалы, она продолжала изучать Ханну.
– А ты что скрываешь?
Ханна мельком взглянула на продолжающую стоять Маргрет.
– Слишком много всего. А ты?
Ханна пожала плечами.
– Не знаю. Может, в душе я писатель криминального жанра. А может, и кто похуже.
У Маргрет был такой вид, будто она колеблется. Она присела на диван. Ханна обратила внимание, что теперь они оказались на несколько сантиметров ближе друг к другу, чем раньше. Она наблюдала за тем, как руки Маргрет нервно теребят сигаретную пачку. Тем не менее курить снова Маргрет не стала. Сердце Ханны стучало все сильнее и сильнее, толчками выбрасывая закипающую и растекающуюся внутри нее лаву. Она медленно потянулась к пачке сигарет в руках Маргрет.
– Можно?
Беря пачку, она видела, как глаза Маргрет неотступно следуют за ее рукой. Пальцы их соприкоснулись. Внутри у Ханны будто, что-то взорвалось. Дыхание у нее перехватило, она не могла себя заставить посмотреть Маргрет в глаза. И сделала это опять. Коснулась своими пальцами руки Маргрет. Ощутила укол совести. Маргрет сидела совсем тихо, неподвижно. Ханна чувствовала, что не может прекратить – это ей нужно, необходимо. Она погладила руку, сжимающую сигаретную пачку. Пальцы ослабли и выпустили сигареты. Ханна взяла Маргрет за руку, их пальцы соединились, переплелись. Сердце в груди у Ханны замерло. Она умерла. Это
