Тридцать дней тьмы - Дженни Лунд Мэдсен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что ж, вижу, падать тебе было мягко и приятно, но сырая трава не лучшее место, чтобы ложиться спать.
Он подал ей руку. Ханна мгновение помедлила и решила, что если кого в деревне ей и следует бояться, то уж никак не этого оборванца, который, насколько можно судить, действительно рад ее видеть. Она схватилась за его протянутую руку и встала на ноги.
– Спасибо.
Ханна принялась отряхиваться, хотя это вряд ли могло помочь – она промокла насквозь.
– Вот оно – то место, где отец Тора вытащил его из воды.
Оборванец кивнул в сторону моря. Ханна направила слабеющий лучик мобильника в указанном им направлении, но, разумеется, увидела лишь кромешную темноту. Она слышала громкий плеск волн, набегающих на берег, покрытый огромными валунами.
– А умер он в воде или на берегу?
Она перевела луч фонарика на собеседника, тот пожал плечами – разумеется, откуда ему было это знать? Однако кое-что он все же, по-видимому, знал.
– Откуда ты знаешь, где его нашли?
– Я видел, как Эгир доставал его из воды. Если честно, я ему помогал.
Ханна удивленно и с долей недоумения посмотрела на него:
– Правда? А… А как ты там вообще оказался?
Оборванец слегка замялся. Ханна почувствовала, что ее одетого в лохмотья собеседника буквально распирает желание поведать какую-то тайну. Он взглянул в сторону моря.
– Иногда я прихожу сюда, чтобы… Ну, ты понимаешь… Вздремнуть после парочки пива. Конечно, как правило, это бывает летом. Я построил небольшой домик там, у воды. Мне нравится в нем спать, просыпаться от шума и рокота волн и смотреть на них. От этого у меня возникает чувство, будто я владею всем миром.
Он сконфуженно улыбнулся. Ханна понимала его – бездомный, и все же какой-никакой дом на побережье. Может, ничего большего ему и не требовалось, хотя дом этот представлял собой лишь груду досок, защищающих от ветра и непогоды.
– Но ведь сейчас ноябрь. Что тебе здесь понадобилось вчера вечером?
– Я пришел сюда рано утром. Засиделся допоздна в «Браггине» и… да… никак не мог найти ключи от своей квартиры.
На этот раз улыбка получилась виноватой. Значит, все-таки дом у него есть. Ну конечно, и в Хусафьордуре есть кое-какое социальное обеспечение.
– И потом ты увидел, как Эгир вытаскивает Тора из воды?
Сердце Ханны отчаянно забилось, она чувствовала, что напала на золотую жилу в своем расследовании. Свидетель! Все же не совсем бездомный кивнул, пристально глядя в темноту – быть может, в направлении того места, где разворачивались драматические события прошлой ночи. Насколько полными и четкими можно считать воспоминания алкоголика? Как бы их у него выманить? Ханна полезла во внутренний карман и, выудив из него пачку сигарет, протянула ее оборванцу. Рука с нестрижеными ногтями сгребла торчащую из пачки сигарету.
– Спасибо.
– Не за что. Собственно говоря, как тебя зовут?
– Гисли.
Ханна дала ему прикурить и представилась:
– Ханна.
Оба синхронно затянулись. Окутывающий их плотный мрак поглощал табачный дым.
– Ты видел, как он полез за ним в воду? Я имею в виду Эгира.
– Нет. Я только видел, как он пытается вытащить тело на берег, и поспешил к нему, чтобы помочь. Я не знал, что там происходит, и только когда он уже лежал на земле, до меня дошло, что он мертв. Но к тому времени он точно умер, это было видно.
– А что произошло потом?
Ханна изо всех сил старалась не подчеркивать свой интерес. В темноте она скорее угадала, чем увидела, как Гисли пожал плечами.
– Я позвонил Виктору с телефона Эгира. Сам он был не в состоянии.
Гисли умолк. Похоже, он только сейчас всерьез задумался о ситуации и пытается ее проанализировать.
– Его как будто парализовало. Вероятно, это был шок.
Ханна кивнула. Очень похоже. Таким она Эгира и видела на церемонии прощания. Погруженный в транс скорбящий отец.
– Он что-нибудь говорил?
– Нет. Сейчас, когда я думаю об этом, мне кажется, он был каким-то странно тихим. Не произнес ни слова, не плакал – вообще ничего.
– А сколько времени прошло до прибытия Виктора?
– Я не уверен… Странно, но в тот момент время как-то сместилось или даже вовсе исчезло. Может, минут десять, а может, и все сорок пять. Не знаю.
– Ты тоже отправился с ними? Виктор тебя допросил?
Последовала пауза.
– Нет. Я помог погрузить тело Тора в машину Эгира, а потом видел, как они уехали.
Ханна сделала последнюю затяжку, щелчком отбросила окурок в темноту, увидела, как огонек, описав дугу, упал и погас. Она поежилась и посмотрела вверх. Каждый вечер здешнее небо ее удивляло. Тьма опиралась на тонкую оранжевую полоску. Ей пришла в голову еще одна мысль.
– А почему ты вернулся?
Высосав из своей сигареты последние остатки табачного дыма, Гисли затушил тлеющий огонек между большим и указательным пальцем и тяжело вздохнул.
– Заначка.
– Заначка?
Гисли махнул рукой и зашагал куда-то в темноту. Ханна сочла его жест приглашением следовать за ним.
Под весом Гисли дощатый пол хижины отчаянно скрипел. Сам он заполз внутрь наполовину и возился где-то там, в глубине, позади какого-то массивного предмета – Ханна предположила, что это был матрас. Она кинула взгляд в сторону моря, оно было так близко, что сюда долетал его запах. Порывшись в хижине еще немного, Гисли высунул голову наружу.
Чтобы разглядеть его в темноте, Ханна прищурилась.
– Пропала!
– Что пропало?
– Моя бутылка! У меня была целая бутылка водки!
Полное разочарование. Так вот что это было – бутылка водки!
– Парень, который живет у самого глетчера, гонит. Совсем даже недурно получается. У меня была целая бутылка.
Оборванец Гисли снова принялся копаться у себя в хижине. Ханна раздраженно отвернулась. Она, понимаете ли, почти вышла на раскрытие преступления, а он тут возится, пытаясь отыскать бутылку самогона. Она зашагала прочь, позади слышно было
