Музыкант-3 - Геннадий Марченко

Причем все партии были записаны на языке Гюго и Вольтера, что, как мне объяснил Матвей Исаакович, стало для многих исполнителей серьезным испытанием. Например, у игравшего Квазимодо Юрия Мазурка из труппы Большого театра с трудом получалось не только картавить, но и запоминать слова на французском. То есть на записи он кое-как спел, благо что там можно было считывать с листа, да и запись проходила в несколько заходов, а вот как он будет петь на сцене почти два часа... Впрочем, это уже не мои проблемы. Я дал произведению импульс, дальше уж как-нибудь сами.

Я даже выбрался в Шереметьево, чтобы проводить участников проекта. Кого-то я знал, кого-то нет, но меня знали все, пусть кто-то и заочно. Так что попрощались сердечно, а я пообещал Адель и Муслиму по возвращении подкинуть по шлягеру-другому, чтобы и они обо мне не забывали. Обнялись с Блантером как старые друзья, несмотря на разницу в возрасте.

- Не люблю я эти самолеты, Егор, - признался композитор, - но деваться некуда. Франция, Париж - не каждый день такие командировки случаются. Тем более жена заказала такой же красный зонтик, как в картине 'Шербургские зонтики'. Помните, там Катрин Денев перебирает зонтики в магазине матери? Ну вот и моей такой же приспичило, а с ней лучше не спорить.

Вечером решил наконец позвонить ребятам из своей группы в Лондон. Не Олдхэму, который с 'роллингами', по последней информации, колесил сейчас в мировом турне, а Диане, так как считал ее своего рода моим заместителем, несмотря на принадлежность к слабому полу. Хотя по характеру она могла и иного мужика за пояс заткнуть. Решил, что далее откладывать разговор не имеет смысла, вроде бы перспектива вырисовывается вполне четкая.

Да только хрен там! Оказалось, что мой номер не может быть подключен к линии международной связи. То есть я даже не мог набрать номер оператора. Надо бы завтра выяснить, что к чему, сейчас уже поздно, никому не дозвонишься. Да и кому, кстати? Только подумал - звонок.

- Егор Дмитриевич, - сказал чей-то негромкий, но отчетливо слышимый голос, - вы больше не старайтесь дозвониться в другую страну, все равно не получится.

- А кто это?

- Не имеет значения, просто запомните, что ваш домашний телефон теперь не имеет выхода на оператора международной связи. Возможно, это временная мера, но во всяком случае пока так.

И короткие гудки. Ничего себе, мало того, что меня от сборной отцепили и в Англию не пускают, еще и позвонить не дают. Семичастный совсем уж меня изолировать решил от внешнего мира?

Но мне-то нужно ребят поставить в известность о дальнейших перспективах нашего сотрудничества. Вернее, об их отсутствии. И потому с утра я направился на переговорный пункт Главпочтамта, в надежде, что там меня не завернут и что Диана окажется еще дома, тем более, учитывая разницу часовых поясов. Мне повезло, никто не стал заламывать мне руки, а наша лидер-гитаристка, похоже, проснулась как раз от моего звонка. Вернее, ее разбудил отец, которого я попросил позвать Диану к телефону.

Разговор получился короткий и невеселый. Я не стал вдаваться в подробности относительно настоящей причины моего невозможного приезда в Англию, предложил ей версию, что на тренировке получил очень серьезную травму, так что чемпионат мира пролетает вроде бы мимо меня, и контракт с 'Челси' продлить уже точно не получится, мол, зачем им одноногий инвалид.

- Вы там все равно репетируйте, пусть вам Эндрю по возвращении организует какое-нибудь турне, или хотя бы несколько концертов в Лондоне. Петь вы тоже можете, не думаю, что мое отсутствие так уж критично. Будем надеяться, что когда-нибудь мы воссоединимся.

Только вернулся домой, как раздался звонок из приемной министра торговли СССР Струева. Приглашали на личный прием, по какому вопросу - узнаете на месте. Но делать нечего, таким людям отказывать не принято. Тем более что я стал скучать в четырех стенах, от хандры спасала разве что музыка да тренировки на запасном поле стадиона 'Динамо' с дублерами бело-голубых. Для ребят стало настоящей сенсацией, когда я впервые появился в раздевалке. Кто-то тут же попросил автограф, а вечером отец одного из мальчишек, оказавшийся внештатным фотокором 'Известий', сделал на память групповое фото. Мелочь - а пацанам приятно.

В назначенное время я переступил порог кабинета Александра Ивановича Струева. Сам министр чем-то походил на постаревшего и погрузневшего Николая Расторгуева. Здесь он был не один, за П-образным столом сидел немолодой, худющий человек, который с явно нездоровым блеском в глазах увлеченно вкрутил грани того самого кубика, который я под расписку оставил в 'Патентном ведомстве'.

- А вот и наш самородок!

Министр с неожиданной резвостью вскочил и направился ко мне, протягивая руку.

- Очень приятно, Егор Дмитриевич, что нашли время нас посетить. А это, - жест в сторону наконец-то оставившего в покое головоломку человека, - это руководитель 'Патентного ведомства' Самуил Яковлевич Клеймерман.

Клеймерман встал и принялся трясти мне руку своими двумя, да с таким энтузиазмом, что мои зубы мелко задребезжали в контакте друг с другом.

- Весьма, весьма польщен личным знакомством! Поверите ли, два дня высчитывал алгоритм сборки головоломки, но все-таки решил этот ребус... Как вам удалось его создать? Это же достойно Нобелевской премии!

- Ну вы уж загнули, Самуил Яковлевич, - добродушно пророкотал министр. - Но вещица и впрямь любопытная. Кстати, именно по этому поводу я вас и попросил подойти, Егор Дмитриевич... Да вы присаживайтесь. Чай будете? Нет? Ну как хотите. Одним словом, Самуил Яковлевич как мой старый знакомый еще с военной поры позвонил мне, рассказал про эту игрушку, и заявил, что она обязательно должна получить международную лицензию, и запущена в серийное производство.

- Да-да, мы уже направили заявление в Объединенные международные бюро по охране интеллектуальной собственности, приложив к нему копии ваших чертежей, - вставил Клеймерман. - Надеюсь, вы нас за этот шаг не осудите?

- Да Бога ради, - пожал я плечами. - А в каком виде, извиняюсь, вы хотите запустить кубик в серию?

- Над этим вопросом мы сейчас как раз начинаем работать. Завтра у нас совещание в Совмине, хочу прихватить вашу игрушку и показать ее и председателю Совета министров, и руководителям министерств и ведомств. Но хочу прихватить вместе с вами, чтобы вы лично там присутствовали, и в случае чего помогли убедить товарищей в полезности данного изобретения.

Ничего себе, вот это поворот! А кто у нас там председатель Совмина? Вроде бы Косыгин, под знаком экономических реформ которого 8-я пятилетка в параллельной реальности была названа 'золотой'. То есть перед ним ответ держать?

- А почему не хотите взять с собой Самуила Яковлевича? Он, мне кажется, расскажет о достоинствах головоломки не менее убедительно...

- Есть одна причина, по которой товарищу Клеймерману нежелательно попадаться на глаза Алексею Николаевичу, - скосил министр взгляд на главного советского патентщика, и тот тяжко вздохнул. - Так что, Егор Дмитриевич, готовьте лучший костюм, чтобы завтра выглядеть презентабельно. Совещание назначено на 10 утра, я пришлю за вами машину. И кстати, у Самуила Яковлевича для вас небольшой, как говорят англичане, презент.

Клеймерман выудил из-под стола потрепанный кожаный портфель, и извлек из него заключенное в рамочку авторское свидетельство.

- Позвольте, Егор Дмитриевич, вручить вам этот документ, подтверждающий исключительность вашего изобретения.

- Конечно, для народного хозяйства оно, может быть, и не несет особой пользы, - отметил Струев, когда я принял патент. - Однако я вижу неплохую перспективу его продвижения в массы, что сулит неплохую финансовую выгоду для советского государства.

- Его у нас весь мир начнет покупать, - добавил я, памятуя, какими огромными тиражами в моей реальности расходился 'кубик Рубика'.

- Опять же, головоломка способствует развитию в игровой форме гибкости и скорости мышления, а также моторики пальцев, - выдал Самуил Яковлевич. - Я подготовил тут Александру Ивановичу небольшую справку для завтрашнего совещания, правда, без сноски на меня, по причине, которую товарищ Струев уже озвучил... Будем верить, что вопрос решится положительно.

А ровно в 10 утра на следующий день, подвергшись проверке документов, я переступил порог Сенатского дворца, располагавшегося на территории Кремля. Именно здесь собирались участники очередного совещания Совета министров СССР. Встретил меня управляющий делами Совмина Михаил Сергеевич Смиртюков, который предложил обождать в примыкающей к залу заседаний комнате.

- Товарищ Струев мне про вас все разъяснил, если вы понадобитесь - я вас приглашу.

- А что, могу и не понадобиться?

- Этого я знать не могу, может быть всякое, - чуть пожал плечами Смиртюков. - А пока, чтобы не скучали, можете посмотреть телевизор. Он здесь цветной. И чай могу предложить с печеньями и конфетами.