Музыкант-3 - Геннадий Марченко

- Ммм... Да вроде бы таких уж вот срочных нет.

- Ну и замечательно! Побудь с семьей, порадуй жену и ребенка, а мы пока займемся Светланой. А ты о ней постарайся забыть, это уже наша проблема.

Ага, наша проблема... Как выяснилось на следующий день, и моя по-прежнему. Потому что как раз когда мы заканчивали с Лисенком обедать, и я дул в стакан с чаем, чтобы немного остудить пахучий кипяток, в дверь позвонили.

- Я открою, - опередил дернувшуюся было супругу.

И предварительно - чем черт не шутит - поглядел в глазок. На лестничной площадке переминался неприметный мужичонка невысокого роста в темном, неброском костюме. Ну это уж точно не загримированная Козлова-Фурцева, поэтому я без опаски открыл дверь.

- Здравствуйте, Егор Дмитриевич. Я от Владимира Ефимовича.

Он раскрыл перед моим лицом красные корочки. Романцев Яков Петрович, капитан госбезопасности.

- Чем могу быть полезен?

- Егор Дмитриевич, вам нужно переодеться и проехать с нами, - негромко сказал капитан, оценивающе разглядывая мои треники. - Это не просьба...

Вот тебе раз! Как-то живо вспомнились фильмы про 37-й год и 'черные воронки'. Хотя времена уже не те, людей просто так не хватают. Да и за что меня хватать? И так уже от сборной отстранили, да и то, беспокоясь о моей же безопасности.

- Это связано с Фурцевой-младшей? - на всякий случай решил уточнить я.

- Там на месте все узнаете.

Все страньше и страньше, как говорила Алиса в русском переводе. Что-то не нравится мне все это. Но делать нечего, с органами не спорят.

- Кто это был? - спросила Ленка.

- В Министерство культуры срочно вызывают, даже машину прислали, - нагло соврал я. - А в чем дело - не говорят, мол, на месте все узнаю.

- Даже чай не допьешь?

Допил, влив в себя остывшую жидкость практически одним махом, после чего быстро переоделся в цивильное, и спустя минуту садился в черную 'Волгу' с занавесочками на окнах. Вряд ли на ней ездит сам Семичастный, но все равно выглядит представительно. Романцев сел впереди, рядом с водителем. Я же в одиночестве, как большой начальник, расположился сзади. Ехали молча, и минут через двадцать зарулили в большой двор на Кутузовском проспекте.

Ого, ничего себе! Моему взгляду предстало настоящее столпотворение. Под сотню зевак, которых оттеснили в сторону взявшиеся за руки милиционеры, пялились как один куда-то наверх. Переливались красно-синими цветами мигалки на двух милицейских машинах, рядом замерли модернизированная 'Волга' неотложки с красным крестом на боку и пожарный автомобиль на шасси 'ГАЗ-53'.

Я невольно поднял глаза, чтобы понять, куда все так уставились, и обомлел... В окне 5 этажа стояла... дочь министр культуры СССР Светлана Козлова. Она стояла спиной, явно разговаривая с кем-то в комнате, но я ее сразу же узнал.

- Пойдемте, Владимир Ефимович ждет, - подтолкнул меня капитан.

- А где он?

- В квартире Светланы Петровны.

Он и впрямь там оказался, общался с представителем УВД в полковничьих погонах. Рядом переминался врач в белом халате. Увидев меня, Семичастный кивнул:

- А, Егор, приехал... Видишь, что творится?

- Угрожает суицидом? - высказал я напрашивавшуюся догадку.

- Угу. Наглоталась какой-то дряни, совсем у бабы крыша съехала. Орет, чтобы Егора Мальцева привезли, что-то сказать ему хочет. Вот я за тобой и послал. За мужем тоже на всякий случай послали, должны сейчас привезти. Екатерина Алексеевна сейчас в загранпоездке, просил пока ей не сообщать, успеется. Посмотрим еще, чем все закончится.

- А дочка?

- Дочка в садике, еще ей этого не хватало увидеть. Ты потяни еще немного время, там внизу пожарные должны брезент растянуть, потом уж пусть прыгает, не страшно. Хреново, конечно, что при народе, но теперь уж ничего не попишешь. Ну что, готов?

Я молча кивнул, и Семичастный распахнул ведущую в соседнюю комнату дверь. Светлана по-прежнему стояла босиком на подоконнике, слушая монотонную речь женщины средних лет. Наверное, нашли где-то психолога, либо у них штатный имелся. Только у кого - чекистов или милиции? Хотя какая собственно разница.

Светлана выглядела и впрямь неважно, держалась двумя руками за косяк окна и легонько так покачивалась туда-сюда, в любую секунду грозя вывалиться наружу. Но тут ее взгляд переместился на меня, и зрачки, и без того широкие, казалось, еще больше увеличились в размерах.

- Егор... Ты пришел.

Она покачнулась, я и психолог одновременно шагнули вперед, но Светлана сумела восстановить равновесие и предупреждающе выставила перед собой ладонь правой руки:

- Стойте, где стоите! Ты! Ты, Егор, подойди... Не вплотную. Вот так. Стой. А она пусть уйдет... совсем.

Я оглянулся на женщину-психолога, та вернула мне вопросительный взгляд, явно пребывая в замешательстве. Желательно не нагнетать ситуацию, Светка и так-то сама по себе непредсказуемая, а после приема неизвестно каких препаратов от нее можно было ожидать всего, чего угодно.

- Выйдите, пожалуйста, - негромко попросил я, и психолог подчинилась, впрочем, закрыв за собой дверь не очень плотно.

С полминуты мы молча смотрели со Светланой друг другу в глаза, после чего она опустила взгляд и снова опасно покачнулась. И так же, не поднимая глаз, тихо произнесла:

- Я ждала тебя, Егор. Ждала все эти дни. Ты даже не представляешь, что я пережила. А сегодня я выпила целую горсть транквилизаторов, которые мне выписал врач, думала, станет легче... А тут из КГБ приезжают, я сразу поняла, что это насчет вчерашней записки в Политехническом...

- И после этого решила выскочить в окно?

Ответом мне было молчание. Опущенная голова, растрепанные волосы, закрывающие поникшее лицо, в декольте распахнутого халатика виднеется изрядная часть вполне аппетитной груди... А Светлана ничего так, спелая, в самом соку, и довольно симпатичная. Что ж ее так занесло-то, как-будто приворожило ко мне. Хорошего бы гипнотизера ей, нехай внушит, что заглядываться на женатых мужчин - не самая лучшая идея. Или пусть найдет другой предмет для обожания. Какого-нибудь Леонардо да Винчи, в смысле его творчество. Приедет в Лувр и пускай себе встает перед 'Джокондой', тяжело дыша, наслаждается.

- Егор, иди ко мне, - так же тихо произнесла она, поднимая голову. - Иди, не бойся... Вставай сюда, на подоконник.

Я встал рядом с ней, прикидывая, как бы сподручнее спихнуть эту ненормальную в комнату. Говорят, у психов силы удваиваются, а то и утраиваются, как бы не сплоховать.

- Егор, я не хочу жить, - она снова немигающим взглядом смотрела мне в глаза. - Давай уйдем вместе. Там никто нас не разлучит, никто не помешает нашему счастью.

- Знаешь, меня и в этом мире все устраивает. Жена, ребенок, футбол, музыка... Почему бы и тебе не найти себе какое-нибудь применение в этой жизни?

- Как же ты, глупенький, не поймешь...

Она обхватила мое лицо ладонями, продолжая пристально смотреть в глаза.

- Как же ты не поймешь, что для меня ничего и никого не существует, кроме тебя! Я не хочу быть твоим другом, я хочу быть твоей любовницей, спать с тобой в одной постели, варить тебе по утрам кофе...

- А муж, а дочка? О них ты подумала?

Светлана на мгновение отвела взгляд, а я успел скосить глаза вниз, где пожарные уже приготовили брезентовое полотнище. Интересно, если мы вывалимся вдвоем, они нас удержат? И выдержит ли брезент?

- Егор, давай уйдем, я тебя умоляю.

- Давай, - согласился я. - Спускайся с подоконника, выпьешь чайку, примешь ванну, приведешь себя в порядок...

- Ты издеваешься?

В ее глазах появилась злость.

- Ты равнодушная, тупая скотина! - последовали два удара в грудь маленькими кулачками, которые я перехватил. - Я тебя ненавижу!

- Хорошо, если ты меня ненавидишь, тогда я пошел?

- Пошел?! Ты пойдешь со мной!

Она обвивает меня руками и резко толкается вбок, в сторону улицы. Слыша дружный вопль зевак, я судорожно пытаюсь ухватиться хоть за что-нибудь, ногти царапают краску оконной рамы, а в следующее мгновение мы, крепко прижимаясь друг к другу, летим вниз, и за пару секунд свободного полета с зашедшимся дыханием перед глазами почему-то проносится лицо моей бывшей жены, еще из той жизни. Только успела мелькнуть мысль: 'К чему бы это?', как мы весьма чувствительно приземляемся на тугое брезентовое полотнище. На мгновение вышибает дух, подпрыгиваем еще раз где-то на полметра, и теперь челюсть Светланы при повторном падении врезается в мою нижнюю губу, которая тут же лопается, и я ощущаю теплую струйку, стекающую по подбородку вбок.

Затем нас бережно опускают на зеленеющий у стены дома газон, я вижу склонившиеся над нами головы пожарных в касках. Затем их кто-то расталкивает, и возникает мужик в приличном костюме.

- Света, Светочка, что происходит?! Господи, ты живая? С тобой все нормально?

'Небось муженек член партии, а чуть что - Господа вспомнил', - пронеслось в голове совсем не к месту.

Кое-как поднимаюсь на ноги, ощупываю себя. Вроде ничего не сломано, только кровь из губы продолжает течь. А тут уже началось движение, вокруг суетятся врачи, милиция, чекисты... Гляжу на незадачливую поклонницу. Как она там? Вроде шевелится, что-то бормочет, ну и ладно, пусть с ней теперь врачи разбираются, и желательно психиатры. А я свое дело сделал и могу быть свободен.