Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы - Григорий Ширман

321

Гляжу холодными глазами,Не удивляюсь ничему.Давно пытливый пламень замер,И полюбило сердце тьму.

И злаки звезд мечтами режетИ строк цепами молотит.И оттого, что мир безбрежен,Мои неведомы пути.

И млечность вечности такая жНа них не высохла еще.Напрасно юностью мелькаешьИ милых жен подводишь счет.

И бьются в зорях беспрестанноИ в горизонтах круглых дни.И те же, что вчера: осанна, –Сегодня свежее: распни.

322

Метелью страсти голубоюНамел сугробы я твои,И стала ты моей рабою,Послушною рабой любви.

И я обвил тебя и жалоВ гнездо резное запустил.Искринкой знойной ты визжала,Чтоб не жалел вина и сил.

И хмель без меры, без бокала…И ночь, и мир в святом хмелю.И я не знал, и ты не знала,Люблю ли я иль я гублю.

323

Проклятие в благословенье,Благословение в проклятьи.И говорило дуновенье:Веселье ветра – погуляти.

И вышли одиноко двоеЗа семицветные ворота.И слушали, как ветер воет,Как надрывает лик безротый.

И сжались от испуга крепче,И он почувствовал впервые,Что в бедрах змий встает и шепчетБесстыдства истины живые.

И прокусил он чашу скороИ обессилел, жало вылив…И траве у райского забораРасцвел огнями новых крыльев.

И полетел на них далеко…Планета в гнездах человечьих.И синих звезд всё ближе клекот,И всё роднее смуглый вечер.

324

В тиши и душной, и упругойДышу незримою грозой.Шагаю с молнией-подругойТропой неведомо-лесной.

И человечий голос бури,В багряном сердце я таю.Уж грузно туча скулы хмурит,Уж будит силушку свою.

И очи вечера чаруют,Синеет от стыда трава.И, чуя ноченьку сырую,У дня кружится голова.

И вот еще, еще немного,И струны ливня задрожат,Опять зачавкает дорога,И зашумит безумный сад.

И лишь останется пустыннойБерлога сердца моего,И мыльной радугой застынетЕго печаль и торжество.

325

Старый ветер встал, как новый,Волком взвыл он у окна.Старых изб трясет основы,Стадо с пастбища погнал.

Где-то шорох в чаще некой…Свод громовый мглой оброс.Океан запах аптекой,Кладбищем несет от роз.

Вот и я с тобою дружен…Ах, не первый я с тобой.Вот люблю, когда закружитОн рукою голубой.

Так чудовища на дне там –Страсть – подводную струю.Светят, вьются по планетам,И в кустах морей поют.

326

Кумачовы кушаки.Эй, планеты ямщики!На трибунах-облучках,На бурунных табунах.

Пред народом держит речь,Держит руку, что вожжу.Не жалеть и не беречь.Кони вздыбленные ржут.

Эй, взмахни-ка ты кнутомПо жиреющим хребтам.Революция на том,Чтоб нигде, ни здесь, ни там.

Застучи-ка кость о костьТряской звезд, миров, пурги…Вверх и вниз, и вкривь, и вкось…Все стези пронзи и жги.

327

В лазури сумерек линялойЧернели крыши, как челны.И сердце зыбкое сиялоБеззвучной песней глубины.

И радость грусти несказаннойКачалась тихо в песне той.И счастья синие фазаныВо мгле мечтались золотой.

Мне финик звездный, что так соченВ пустыне сердца, эта мгла.И женщина, зимы кусочек,Свой снег нетающий дала.

И тополь в небе из-за крышиСкалою грезился резной,Еще свой гребень не закрывшейМорскою плесенью – весной.

328

Крылами звездными широкоШумя как хищник, мир летел.Локомотива свист и рокотНе умолкали в темноте.

Стреляли люди, люди, люди,В людей стреляли из орудий.И в мясе жертвы клокотал,Как жертва, трепетал металл.

Плескались липко черепаНа живописном коромысле…И в мире скрипкой кто-то мыслилИ вдохновение черпал.

329

Я о трубах подземных ПарижаВон там за Тверской – Тюльери…Синей челюстью вечер прижалМалиновую скрипку зари.

Вышел об руку с грустью сутулой.Грусть до радости можно раздеть.В шапку вечера ночка швырнулаНенужную звездную медь.

На планетах голодных, я чую,Человечеств дышат кусты.Поэт в них с песней бродячеюОхотником алым застыл.

330

На черный день тебя запряталВ пещерах сердца, луч последний.На чашах роговых закатаПланета взвешивает дни.

Одни лишь ночи не скупятся.Валютой звездной из мешка.Вот месяц с щедростью паяцаЩекой измазал облака.

К какому древу прислониться,Чтоб медом яда ствол истек?..Из кости мамонта страница,Столетий грязь в морщинах строк.

331

Дьякон-поэт, во всю мочь заори,Черным кропилом стегай сухожилья.В красном углу под иконы зариСумерки день положили.

Выйди на площадь, несчастный пиит.Хором визжат поросячьим трамваи.Чавкает площадь зубами копыт,Сложно шагами зевает.

Ночь на колоде гадает векам.Нынче лишь бубны багряные – козыри.Кто там миры, как вино, расплескал?..Снять на поджоги иконы зари.

332

Я пузырек на дне бокала,Небес кипящего вином.Звездою пена засверкалаДля губок на краю земном.

Зачем я старше тысяч на три,Чем в ночь, когда нас Пан пугал?Вот месяц перлом КлеопатрыПереполняет мой бокал.

Я слышу запах пышной тени.Два ряда грудей, вижу я,За пару яблок пьет змея.Я чую, как, вином дразня,Сладчайшее из наслажденийЗовет меня на тризну дня.

333

Учитель Вечер, кто бесстрашней,Кто пламенней тебя левел?Луны слоновый набалдашникВисел на синем рукаве.

Звезду затягивал и дымИз щек в глаза, в болота выжал.Ты был не юношей седым –Иудой был ты тихим, рыжим…

Твое ученье было странно.Ты ничего не говорил.Но глубже Маркса и Корана,До лавы звезд – язык зари.

334

Я жажду мрачного веселья.Гроза, мне нужен трепет твой.По синим туч виолончелямСмычком десницы огневой.

Давно под саваном страниц,Как озимь, слов я чую жизни.Зажгися крыльями зарниц,Зеленой кровью мир обрызни.

С обросших бурями зыбей,Что берегут прибоев пейсы,Ты прилети и в сердце впейся,Волнами ямба вой и бей…

335

Голодным тигром зарычиВ висках, в их зарослях бамбуковых.Согни зубами все лучиИ новые мне выплюнь буквы.

В моря души, в гаремы волн –Смерча развратные колонны.Как трактора железный вол –Пласты раздумья в час бессонный.

Червонный урожай закатаСожри ты звездной саранчой.Ты ночь, любовницу когда-то,Мне, как чернильницу, открой.

Вопьюсь пером без поцелуяЯ в бедра белые страниц,И до утра не оборву яДымящегося слова нить.

336