Тайны великих открытий - Александр Помогайбо

Но не все, конечно, сводится к цифрам. В опорных сигналах, обычно много и слов, но для лучшего запоминания они организовываются определенным образом: взаимным расположением друг относительно друга, наклоном, шрифтовым выделением, сокращениями и т. д. Где это возможно, слова заменяются стрелками, фигурными скобками и символическими рисунками.

Обычно, готовясь к опросу, ученик переводит абзацы текста в зрительные образы, а затем выстраивает эти образы в ряд, чтобы по нему последовательно пересказать текст.

Такой ряд не мог быть длинным, поскольку человек неспособен удержать в оперативной памяти больше шести-семи понятий (оттого семерка была магическим числом во многих культурах). Потому ученик часто даже НЕ СТРЕМИТСЯ прочитать урок до конца, ограничиваясь некоторыми знаниями из начала и середины, что обычно достаточно для тройки или четверки. Проблема нашего весьма многословного обучения в том, что суть урока — в самом конце, до которого ученик просто не добирается! А потому порой, имея тройки и четверки, он на самом деле не знает ничего!

У Шаталова же ряд образов в виде опорных сигналов уже есть на доске, способствуя как более полному освоению, так и более полному ответу.

ОПОРЫ

В том, что методика Шаталова широкого распространения не получила, все же виноваты не одни бюрократы. Причин несколько. Не всякий преподаватель имеет достаточно воображения, чтобы создавать опорные сигналы по своему предмету. Кроме того, возможности таких "опорных сигналов" ограниченны. Ученик уходит из класса, где развешены "опорные сигналы", и его памяти уже не за что зацепиться. Да и в институте "опорных сигналов" ему уже никто не приготовит.

По нашему мнению, необходимо учить умению создавать "опорные сигналы" не учителей, а учеников, как и искусству запоминания этих опорных сигналов.

Начинать же следует с обучения формированию "опор".

Что мы понимаем под словом "опора"? Опора — это некая постоянно присутствующая в голове конструкция, к которой привязывается нужная для запоминания информация.

Опоры бывают трех видов — смысловые, ассоциативные и структурные.

Легче всего увязать информацию по смыслу. Такая увязка и самая эффективная. Родоначальник научной психологии памяти Г. Эббингауз писал: "Осмысленные стихи я заучиваю приблизительно в 9—10 раз быстрее, чем бессмысленные слова".

При изучении иностранного языка слова легко заучиваются тогда, когда удается найти логическую ассоциацию. К примеру, английское слово "speed", (скорость), можно связать со словом "спидометр".

В американской школе смысловая опора является основной. Нужно не заучивать текст, считают американцы, а работать с текстом, думать над ним, чтобы логически привязать новую информацию к предыдущему опыту. Для этой цели применяется предложенный Дж. Дьюи еще в начале XX века "метод проектов". Ученик "озадачивается" какой-то проблемой, ищет, как ее решить, и при этом непроизвольно осваивает предмет — учитель лишь помогает ему в этом.

Японец Тино Сасаки приводит притчу о разговоре отца с сыном:

"— Сынок, ты должен доесть суп.

— Почему?

— Потому что тебе нужно достаточное количество пищи.

— Зачем?

— Чтобы ты смог делать все, что ты захочешь.

— Ну, так я хочу вылить этот суп".

Эта притча любому из нас живо напомнит о своем детстве, когда мы, сжимая тяжелую столовую ложку в кулаке, задавали вопросы родителям, пока, выйдя из терпения, они не заявляли: "Когда я ем, я глух и нем".

Детство характеризуется большой любознательностью, стремлением узнать "почему", "зачем" и "отчего". Вспомним сказку Р. Киплинга про слоненка, который донимал африканских животных этими вопросами. Животные делали все возможное, чтобы он от них отвязался.

Однако следует заметить, что слова "зачем", "отчего" и "почему" — это не просто случайные слова, а алгоритм, которым мы познаем мир. Удивительную действенность этих слов заметил японец Сасаки, который даже предложил использовать алгоритм "зачем — отчего — почему" в научной работе.

Обнаружив какое-либо противоречие, следует "насесть" на него с этими вопросами, пока не будет найдено решение.

"— Почему люди возражают против заторов уличного движения?

— Потому что они вызывают раздражение.

— Почему они вызывают раздражение?

— Потому что приводят к неожиданным задержкам.

— Почему неожиданные задержки раздражают людей?

— Потому что им приходится менять свои планы.

— Почему те, кто находятся в дороге, имеют планы?

— Потому что поездка в автомобиле не самоцель".

Полученные ответы позволяют рассмотреть проблему с разных сторон и быстро наводят на мысль, что, раз "поездки не самоцель", а регулярное движение с работы, на работу и по прочим нуждам, можно заранее предусмотреть, на каких дорогах вероятнее всего появление заторов, и, изменив маршруты, сделать транспортные потоки менее напряженными.

Слова "не самоцель" наталкивают на мысль, что можно попытаться достичь цели иным путем — информировав автомобилистов о других магазинах, местах развлечения и так далее…

Если слова "отчего", "почему", "зачем" используются в научной работе, то они тем более должны использоваться при обучении. Это нам, взрослым, все уже ясно. Мы уже не выписываем газеты, редко читаем книги и щедро тратим время на пустые американские фильмы. В маленьких же людях заложена мощная программа познания и освоения мира, которая позволяет адаптироваться и выжить. Так и нужно использовать эту программу, давая не готовые знания, а возможность найти эти знания самим. Самостоятельно приобретенные навыки (это тоже заложено в человеке) усваиваются куда лучше.

"Как увязать между собой известные нам факты?" — задается вопросом Дейл Карнеги в книге "Как вырабатывать уверенность в себе и влиять на людей, выступая публично". Ответ таков: уяснением значения этих фактов, их осмыслением. По Д. Карнеги, полезно при знакомстве с каждым новым фактом ответить на следующие вопросы:

"а) Почему это так?

б) Как получилось, что это так?

в) Когда так бывает?

г) Где так бывает?

д) Кто сказал, что это так?"

Более кратко можно сформулировать подход Карнеги следующим образом: изучите время и место, причины и предпосылки, а также определите, насколько достоверно то, что вы слышите.

Вторым типом опоры является ассоциативная.

Психологи пока не могут объяснить, почему под гипнозом человек способен вспомнить в мельчайших подробностях то, о чем он в сознательном состоянии уже давно забыл. Некоторые из них предполагают, что человек запоминает практически все, что воспринимается органами чувств, но не все может воспроизвести, потому что отнюдь не ко всему ведет нас дорожка ассоциаций.

Так как научиться создавать эту дорожку?

Для каждого вида восприятия эти ассоциации свои. Чаще всего человек использует зрительные ассоциации, информация хранится в глубинах памяти в виде "картинок". Но мозг себя страхует — и, прежде чем выводить из подсознания нужную ассоциацию, проверяет ее на дополнительном языке образов, обычно эмоциональном.

Поэтому для лучшего запоминания нужно создавать четкие зрительные и эмоциональные образы.

Не знаю, пытался ли читатель разобраться, как он вспоминает, но свой алгоритм вспоминания я могу отследить довольно ясно. Под центром мозга есть некая зона, в которой пребывает сознание. Когда я начинаю вспоминать, в зоне вокруг центра головы как бы напрягаются резиновые нити, и откуда-то из внешней части мозга "втягивается" информация в виде образа. Когда информация правильная, от какой-то зоны чуть ниже центра сознания поступает сигнал "приятно" и я чувствую легкую эйфорию.

Это похоже на работу компьютера с его центральным процессором, который выставляет адрес информации на шину адреса, затем получает информацию по шине данных, сравнивает ее с содержимыхм так называемого "аккумулятора" и подает сигнал: совпадает ("приятно") или не совпадает ("неприятно"). В отличие от компьютера, правда, приятный и неприятный сигнал имеет множество нюансов, в соответствии с эмоциональным образом того, что я вспоминаю.

…Греческий поэт Симонид однажды отправился попировать с приятелями. Внезапно за ним прибежал посланник, и Симонид был вынужден покинуть друзей. Как только он переступил порог, сильный подземный толчок обрушил здание. Все друзья Симонида погибли. Трупы были так обезображены, что родственникам было трудно их опознать. И тогда Симонид начал вспоминать, где кто находился во время пира. Так, по месту, и был опознан каждый из погибших.