Координация экономической деятельности в российском правовом пространстве - Коллектив авторов

Таким образом, в общем определении законодатель вполне ясно определил свое отношение к институту аффилированности: это один из способов координации экономической деятельности; причем такой способ, когда в отношениях одно лицо действует формально как самостоятельное, однако фактически его действия определяются третьей стороной (которая оказывает влияние). Учитывая это законодатель, по всей видимости, и пытался создать правовую возможность для учета фактора такого влияния. При этом, как видно, сторона влияющая была определена довольно широко – любые физические и юридические лица.

Слово «влияние», которое использовано в определении, имеет в толковых словарях русского языка следующие значения: действие, оказываемое кем-нибудь или чем-нибудь на кого-нибудь или что-нибудь или воздействие; в свою очередь слова «под влиянием» понимаются так: испытывая воздействие кого-нибудь, чего-нибудь, подчиняясь кому-нибудь, чему-нибудь[182]. Такое понимание очень близко по смыслу словам «зависимость» или «зависимый»[183].

Недаром и в некоторых исследованиях отмечалось, что аффилированность – это случай отношений зависимости[184] (иной, чем описан в ст. 106 ГК применительно к хозяйствующим обществам). Подобный сюжет, кстати, встречаем и в актах Конституционного суда. Так, в определениях Конституционного Суда РФ от 17 июля 2014 г. № 1579-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы закрытого акционерного общества “Северсталь Менеджмент” на нарушение конституционных прав и свобод пунктами 2, 3 и 4 статьи 269 Налогового кодекса Российской Федерации» и № 1578-0 (датировано тем же числом) «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы открытого акционерного общества Турово-Бетон” на нарушение конституционных прав и свобод пунктами 2, 3 и 4 статьи 269 Налогового кодекса Российской Федерации» встречаем следующую позицию: «наряду с указанием на наличие иностранного элемента в виде прямого и/или косвенного участия иностранного капитала, федеральный законодатель, как следует из указанных законоположений, исходит из того, что между сторонами долгового обязательства существует особая взаимосвязь, характеризующаяся свойством зависимости. Именно наличие этой особой взаимосвязи, выражающейся в том числе через свойство аффилированное, позволяет законодателю в полном соответствии с конституционным принципом равенства налогового бремени устанавливать для налогоплательщиков, имеющих контролируемую задолженность, особые условия отнесения процентов по долговым обязательствам к расходам по налогу на прибыль организаций»

Однако сведение аффилированности к зависимости не стало общим и представляет собой сегодня лишь одну из интерпретаций, одно из мнений некоторых исследователей.

Приведенное общего характера определение аффилированности уже в момент его появления было не вполне ясным и определенным; с годами (с учетом изменений в законодательство и накопившейся судебной практики неясность и неопределенность только усилилась).

Во-первых, на стороне влияющей не оказалось публично-правовых образований.

Получалось, что эти лица влиять на деятельность не могут, что, конечно, неверно. Отметим, что вопрос об аффилированности через участие публично-правового образования, аффилированности с таким образованием был и остается дискуссионным до сих пор, несмотря на наличие определенных судебных решений[185] и разъяснений государственных регулирующих органов[186].

Во-вторых, из определения неясно: какого рода влияние должен оказывать один субъект и на какую конкретно деятельность другого субъекта, чтобы его можно было признать аффилированным (эти недостатки отмечались в литературе[187]).

В-третьих, данное определение изначально не учитывало различия между коммерческими и некоммерческими организациями.

С одной стороны, этому можно найти логичное обоснование: практика показывает, что некоммерческие организации бывают разными: есть организации социальной защиты (приюты для бездомных людей и животных и проч.), а есть организации только по форме некоммерческие, но по существу выполняющие деятельность, типичную для организаций коммерческих, а в некоторых случаях и публичные функции (некоторые государственные корпорации). И для вторых не учитывать случаи аффилированности в общем-то нельзя.

Тем не менее проблема существовала и существует до сих пор. Более того, она только усилилась ввиду известной практики Высшего Арбитражного Суда в отношении т. н. аффилированных третейских судов[188].

В-четвертых, как видно из этого определения оно исключало возможность существования у обычного физического лица (не имеющего статуса индивидуального предпринимателя) аффилированных лиц.

Между тем, уже в момент появления этого определения целый ряд нормативных актов закреплял иной подход, а с годами число таких актов только возросло (см., к примеру: ст. 81 Федерального закона «Об акционерных обществах», ст. 12 Федерального закона от 26 декабря 2008 г. № 294-ФЗ «О защите прав юридических лиц и индивидуальных предпринимателей при осуществлении государственного контроля (надзора) и муниципального контроля», ст. 25 Федерального закона от 21 июля 2005 г. № 115-ФЗ «О концессионных соглашениях», ст. 28 Федерального закона от 24 июля 2009 г. № 209-ФЗ «Об охоте и о сохранении охотничьих ресурсов и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», ст. 61.1 Федерального закона от 10 июля 2002 г. № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)», Положение о порядке ведения учета и представления информации об аффилированных лицах кредитных организаций, утвержденное Банком России 20 июля 2007 г. № 307-П[189]и многие другие документы).

Нельзя не сказать и том, что вторая часть определения аффилированных лиц, которая указывала на конкретные признаки (будет рассмотрена ниже), не предполагала такого ограниченного понимания. Отметим, что судебная практика по этому вопросу была и остается до сих пор противоречивой[190].

В результате получилось, что общее определение, при всех его достоинствах и, видимо, вполне благородных целях, имело довольно ограниченный регулятивный эффект. Оно не могло в момент своего появления, не может и сегодня в полной мере выполнять функцию учета определенных экономических связей между субъектами для оценки степени координации экономической деятельности.

Усиливает недостатки то, что регулятивное действие анализируемой общей части (которая основана на выделенных и указанных обобщенных признаках («способность оказывать влияние»), при наличии которых лицо должно попадать в число аффилированных) «перекрывается» тем, что вторая часть (которая в ст. 4 антимонопольного закона представлена в виде конкретно указанных признаков аффилированности) дает закрытый перечень признаков (критериев). Иначе говоря, «способность оказывать влияние» юридически значима, если она укладывается в формальный перечень признаков[191].

Теперь рассмотрим вторую часть определения (перечень признаков аффилированности).

В качестве общего комментария отметим, что одним из основных недостатков второй части определения аффилированности по мнению исследователей был формальный подход. Установление признаков аффилированности означает установление «неопровержимой презумпции»[192] того, что у перечисленных лиц есть возможность влияния[193]; между тем, выявленные критерии аффилированности «не в силах охватить все многообразие ситуаций»[194]; в результате «действующее регулирование аффилированных лиц представляется во многом формальным и зачастую оставляет за кадром лиц, в действительности определяющих принимаемые юридическим лицом, тогда как лица, номинально попадающие в число аффилированных, реального влияния на такие решения не имеют»[195].

Посмотрим на конкретные признаки аффилированности.

1. «Аффилированными лицами юридического лица являются: член его Совета директоров (наблюдательного совета) или иного коллегиального органа управления, член его коллегиального исполнительного органа, а также лицо, осуществляющее полномочия его единоличного исполнительного органа».

На первый взгляд перед нами довольно ясный критерий: лицо является членом органа управления юридического лица, а потому признается его аффилированным лицом.

Однако задумаемся: в чем состоит аффилированность? Если лицо занимает должность в органе управления, оно, безусловно, не просто может влиять на принятие решений (на деятельность), а на него влияет. Проблема совершенно в другом: такое лицо должно действовать в интересах организации, иного не дано (исключая директивное голосование), следовательно, любой модус, отклонение от этого правила имеет последствия. Если это отклонение вызвано воздействием другого интереса, в том числе самого лица, то очевидно, что перед нами типичная ситуация конфликта интересов, которую закон решает понятным образом.