Мастера вызывали? - Натали Р.

не мог. И вот тут начинались неувязки. Рино Ильтен не подавал заявления в Брачную Компанию. Это понятно: по молодости финансы не позволяли, а став диспетчером, он потерял стимул: какой смысл вкладывать деньги в обладание женщиной, если тебе за это еще и зарплату платят?

Что непонятно, откуда у него в таком разе жена? Случается, что мужчины женятся на урожденных тиквийках без заявления в Компанию, чисто на основании договоренности с отцом невесты. Но уж на кого, а на урожденную тиквийку Ильтен ни разу не похожа. Обычаи знает плохо, да и обмолвилась однажды, что попала в Тикви во время какой-то войны. И даже женясь на урожденной тиквийке, мужчина получает в Брачной Компании кольцо для нее и соответствующий документ, визирует договор с отцом, который подтверждает, что женщина не украдена и брак законный. Маэдо потер виски и проверил семейный статус господина Ильтена. Не женат. Зохен побери!

Тогда он зашел с другой стороны и стал искать в базе Брачной Компании госпожу Ильтен. То есть не Ильтен, конечно, раз ее брак с господином Ильтеном не зарегистрирован. Но имена прибывших невест фиксируются. Маэдо прошерстил всю базу, однако Терезы не нашел. Ни одной за последнюю сотню лет. Откуда же он мог знать, что Тереза была записана как Курва, с ее собственных слов?

Вот тогда реальность и зашаталась. Маэдо даже усомнился: может, это все еще сон? Сон, в котором Ильтен растворилась, словно призрак. Он тотчас проверил, больно ткнув себя разогнутой скрепкой, но сон не прекратился. Или не сон? Возможно ли, чтобы в яви ему пригрезился морок? Он рассмотрел этот вариант всерьез. Ильтен непохожа на обычную женщину. Она умеет чинить электронную аппаратуру, склонна к авантюрам, дерется, как зохенка. Таких не бывает. Должно быть, он придумал ее сам и просто бредит на ходу.

Маэдо с усилием замотал головой и заставил себя вернуться в конструктивное русло. Ремонт в квартире ему тоже кажется? А договор, подписанный Ильтеном, где черным по белому — согласие на участие его жены, Терезы Ильтен, в операциях службы охраны безопасности? А подчиненные Маэдо, что здороваются с ней, придерживают дверь — не перед пустым ведь местом они это делают, — отзываются о ней как о бесспорно существующем человеке? Не сговорились же они все подшутить над старшим командиром.

Надо признать, что Ильтен реальна. Хотя бы в качестве гипотезы. Но так еще хуже. Кто она, если не морок? Нелегальная иммигрантка? Полный нонсенс: Союз Тикви с распростертыми объятиями принял бы любую женщину, не спрашивая ни документов, ни биографии, на этом поле нет ни единого повода нарушать закон. Шпионка? Диверсантка? Маэдо не верил, что ее цель — причинить вред государству. Она охотно помогала ловить преступников, радовалась вместе с ним успехам его отделения. Он не хотел верить, будто она замыслила недоброе. Обаятельная, взбалмошная, забавно ведущаяся на провокации и одновременно умеющая добиваться своего, она ему искренне нравилась. Великолепный агент и очаровательная спутница. Задержать ее на основании отсутствия регистрации? И кусать локти потом.

Маэдо застонал в голос от раздирающих его противоречивых чувств и стремлений. Его долг — пресечь нарушение закона. Ему доводилось закрывать глаза на мелкие косяки граждан: все мы люди, жить строго в предписанных рамках порой сложно. Но отсутствие регистрации — это серьезно. И господин Ильтен явно в курсе, значит, налицо преступный сговор. Надо писать рапорт и идти к шефу. А так не хочется! Он уже поручился за Ильтен перед Энергетической Компанией, они ждут лишь подтверждения. Сказать сейчас, что Ильтены — преступники, возможно, замешанные в иностранном шпионаже — это конец. Конец не только голубчикам Ильтен, но и ему, Эрвину Маэдо, прохлопавшему крамолу, допустившему сомнительных элементов к служебным тайнам и сотрудничавшему с ними. Его разжалуют сразу в рядовые, минуя звания командира и младшего командира, назначат на самую поганую должность и никогда больше не дадут подняться. Это в лучшем случае, если топы Энергетической Компании не захоронят его где-нибудь в районе дачи покойного маньяка.

Из горла Маэдо вырвался звук, похожий на рыдание. Положение безвыходное — даже еще печальнее, выходы видны невооруженным глазом, но все они ужасны. Что бы ты ни выбрал, закон или благо, ты лишь сильнее затянешь петлю на своей шее. Пропадать по-любому. Исполнить долг и предать женщину, для которой буквально на днях клялся сделать все? Или спасти ее, став соучастником преступления, презрев то, чему служил?

Заскрипев зубами, он пододвинул к себе клавиатуру и принялся набирать справку. Тереза Ильтен, двадцати пяти весен — ну, допустим; не спрашивать же ее о возрасте, на такие вопросы и нормальные, миролюбивые женщины обижаются, не то что зохенки переодетые. Прибыла в Тикви с… скажем, Коринтии… такого-то числа такого-то года. Такой-то датой выдана замуж за Рино Ильтена. Детей нет, родни в Тикви нет. К государству лояльна, чему порукой добровольное сотрудничество со службой охраны безопасности, контракт прилагается. В порочащих связях не замечена, супруг на хорошем счету…

Печатал и плакал в душе. Обратной дороги нет. Если обман вскроется, Эрвин Маэдо окажется на каторге, в одном бараке с Рино Ильтеном. Там они оба и закончат свой жизненный путь.

Тереза до поры не ведала о душевных терзаниях Маэдо. Отыскав в его гардеробе майку и шорты, она руководила поклейкой обоев, слегка изумляя рабочих своим экстравагантным видом. Ну а что? Не в халате же этим заниматься. Парча, кружева и люрекс, присущие здешним женским нарядам, тоже как-то неуместны в атмосфере ремонта.

Маэдо пришел поздно, взъерошенный и хмурый. Тереза поначалу отнесла его скорбный взгляд на счет реквизированных тряпок. Не подумала переодеться заранее и убрать все в шкаф, как было. Но Маэдо ничего не сказал по поводу одежды. Налил себе вина и упал в кресло, глядя куда-то мимо Терезы.

Маэдо не представлял, как начать неприятный, но необходимый разговор. Пялился в стену и цедил вино, медля. Но продолжать молчать всю жизнь не получится. Как бы то ни было, нужно прояснить ситуацию, хотя бы для себя. Он наконец остановил взгляд на Терезе и тихо-тихо спросил:

— Кто ты такая?

Она вздернула бровь:

— Не слишком ли рано переходите на «ты» в разговоре с чужой женой?

— Господин Ильтен не женат.

Он не успел ни шевельнуться, ни сказать еще что-нибудь. Только что Ильтен сидела на кровати, подвернув под себя ногу, прямо напротив него, по другую сторону журнального столика. В следующую секунду горло Маэдо сдавили стальные пальцы, острое колено уперлось в пах, а в зеленых глазах, оказавшихся совсем рядом, застыли льдинки. Он