Королевский выбор - Эмилия Остен

«Спокойнее, - приказал себе Рамиро. - Спокойнее».

- Вы предлагаете доверять стране, где принимает решения эмоционально неуравновешенный народ, уже однажды - и совсем недавно! - отправивший своих правителей на плаху. Вы желаете, чтобы эти настроения проникли сюда? Фасинадо не настолько нуждается, чтобы прибегать к помощи со стороны, да еще и просить об этой помощи!

- Рамиро, - велел король, - выйди.

Принц осекся, не веря своим ушам.

- Ваше величество?..

- Выйди.

Они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза, затем Рамиро отвернулся, рывком встал и чеканным шагом покинул кабинет. Очень хотелось грохнуть дверью, однако предусмотрительные слуги стояли на страже, так что даже этого не удалось.

Глава 12

Вот теперь Рамиро действительно ощущал, что устал.

Сомнения взяли его в лапы, и он разучился на время чувствовать глубину. Не понимал, что происходит. Он больше не заглядывал вглубь. Он тихо скользил по поверхности собственных мыслей, тихо-тихо, чтобы не потревожить спящее внутри. Ему было слишком много и того, что есть, он плохо спал - а ведь привык засыпать, едва голова коснется подушки.

Ему снились суматошные черно-белые сны. Они выцвели, как выцветают старые вещи. В них неизменно приходили люди, которые желали одного: смерти. Смерти его, Рамиро, и тех, кто был рядом, кто спал тут же, неподалеку, во дворце.

Устал. А ведь вокруг - так хорошо! Этот восхитительный весенний дождь, обрушившийся на Фасинадо со всей молодой силой и омывший заливные луга и виноградники; народные гуляния на открытой майской ярмарке; проблески улыбчивого солнца в зеленой листве. Все это должно быть… так хорошо. Так хорошо должен пахнуть горячий кофе в тонкостенной фарфоровой чашке, привезенной из самого Китая; таким вкусным должно быть домашнее печенье; рубашка должна быть шелковой на ощупь, шерсть охотничьей собаки - мягкой; а поцелуй любимой женщины, которой нет… да что тут говорить. Но Рамиро летел, забывая о том, что можно приостановиться, вновь, в который раз, забывая о барьерах и препятствиях, и тяжело вздыхал по вечерам, понимающе переглядывался с Лоренсо - и скользил, скользил, как по замерзшей поверхности пруда, не позволяя себе помнить, что там, подо льдом, живут золотые рыбки.

Все хорошо, действительно, все легко и ясно, и в то же время - тяжело и тускло. Это усталость виновата, он знал. И с этим срочно нужно было что-то делать.

Круг тех, чье мнение было действительно важно Рамиро, чрезвычайно узок. Принц ничего не делал для того, чтобы его любили, просто оставался самим собой.

И может, оттого сейчас было плохо и грустно, что все это - пошатнулось.

Отец его избегал.

Сначала Рамиро думал, что это случайность. Ну, знаете, как бывает: не складывается. Хочешь поговорить с человеком, а обстоятельства против вас. Но сейчас все это начинало походить либо на фарс, либо на заговор. В какое бы время Рамиро ни явился к отцу, тот находил себе дела поважнее, чем разговор со старшим сыном. В кабинете вечно крутились какие-то личности, частенько обнаруживался и граф Сезан, надутый от оказанного ему высочайшего доверия. Рамиро это не нравилось. Он подозревал, что Сезан говорит отцу вовсе не то, что имеет отношение к реальным событиям на острове, однако ничего не мог с этим поделать: Альваро упрям, как осел. Он может сколько угодно отворачиваться от правды, даже если ему будут тыкать ею в лицо.

Вопрос в том, что он считает правдой…

Для своих лет Рамиро чувствовал себя безобразно наивным. Как раз сейчас ему полагалось стоять на ступени между безудержным оптимизмом молодости и флегматичным пессимизмом старости - тот самый миг, когда окончательно и бесповоротно формируется характер. Ан нет, не складывалась картинка.

Он верил в любовь. Возможно, потому, что в глубине души знал: она у него есть и еще будет.

Он верил в дружбу. Всякое случалось, но настоящие друзья оставались друзьями. Лоренсо не отходил от него ни на шаг.

Он верил в высшую справедливость и воздаяние. На его глазах воздавалось всем, и самому Рамиро в том числе.

Он верил в то, что со смертью душа не исчезает. В общем-то он это знал, ведь Бог есть - и как же иначе.

Рамиро, может, и хотел бы стать другим. У него не получалось.

Он так неистово, так страстно желал благополучия своей стране, что иногда забывался и не замечал очевидных вещей.

К счастью, на то имелся друг Лоренсо, безбожник.

Лоренсо разнюхивал все быстро - куда там гончим. Он приходил к Рамиро и приносил тревожащие вести.

- В кабаках чего только не говорят. Будто бы неурожай грядет, и откуда-то известно, что денег в казне почти нет, и то, что в замке каждый день балы. - Лоренсо сидел в любимом кресле и в своей любимой позе - нога через подлокотник - и пил прошлогоднее красное. - Мне это тоже не нравится. Кто-то тщательно подогревает эти слухи.

- Ты нашел, кто?

Лоренсо пожал плечами.

- Нет. Мои люди, конечно, пытаются выяснить, но разве можно поймать ветер, мой принц? Сквозняк! Ох уж эти сквозняки.

- Ты кого-нибудь подозреваешь? - спросил Рамиро в упор.

- Графа Сезана. Конечно, я его подозреваю, как и ты. Но у меня ничего нет против него, и у первого министра тоже, и я лишь чувствую, как паутина липнет к лицу, а видеть ее - не вижу. Гадость такая. - Лоренсо провел ладонью по подбородку, словно стирая невидимую паутину.

- Революция?

- Я бы так не сказал. Нет. У нас слишком ленивый народ, - одними губами улыбнулся Лоренсо, но глаза его остались серьезны. - Может быть, смута. А может, разговоры, как и всегда. Я пока не чую, куда дует этот ветер и что за паучки в паутинке, но дай мне время, и я все разузнаю.

- У нас может не быть этого времени. - Рамиро так стиснул в руке перо, что оно треснуло, и принц в досаде его отбросил. - Я сейчас мало что могу решить. Совет прислушивается ко мне, но не в тех случаях, когда отец присутствует - а он и только он в итоге решает все.

- Советники не глухи и не слепы. Они видят, что ты хочешь блага.

- О да. Но они ленивы, как и все. Они не желают ничего менять. Если веками на острове происходило одно и то же, почему сейчас должно стать по-другому? Никакой опасности они не замечают, и это злит меня, ты не представляешь, как злит!

- Представляю, - насмешливо сказал Лоренсо, - это не первое брошенное перо. Что, ты хотел бы получить всю полноту власти?

- Я хотел бы, чтобы отец меня выслушал и вспомнил, зачем он наконец сидит на этом троне! Зачем у него на голове корона, а в руках - весь остров! - Рамиро чувствовал, что еще немного - и он сорвется. - Хочу, чтобы он стал таким, каким был раньше. Он отвернулся от Фасинадо, Лоренсо, как ни больно мне это осознавать.