Зов ветра - Хайко Вольц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оба они сопровождали Дебору Каллум, которая ковыляла к машине, опираясь на костыли. Кендрик даже не знал, что Дебору должны были забрать сегодня.
Директор школы, вышедший следом за семьёй Каллум, был явно до сих пор недоволен мадам Лафурж. Она ответила на его недовольный взгляд с гордо поднятой головой. Она не сделала ничего плохого. Но директор не мог этого знать. А вот мама Деборы, похоже, точно знала, кто виноват в несчастном случае с её дочерью. Она бросила на Кендрика долгий взгляд, в котором читалось гораздо больше, чем простое любопытство. Прежде чем Кендрик смог понять, винит она его или нет, миссис Каллум отвернулась, а Дебора, заметив его, лишь сжала губы и коротко кивнула.
Они сели в машину, и мистер Каллум сдал назад. Скрипнув шинами напоследок, автомобиль уехал.
Кендрик подождал, пока все разойдутся, и только потом отправился в замок. Он пробежал по коридорам в восточное крыло и поднялся в башенную комнату. Дверь была приоткрыта. В классе перед одним из зеркал стояла Сиенна и безудержно рыдала, её плечи дрожали, она мучительно тряслась с ног до головы. Слёзы потоками бежали по щекам.
Кендрик сразу позабыл о неприятной встрече с Каллумами и бросился к Сиенне. Однако почти сразу остановился. Сиенна выбрала для встречи комнату в башне, потому что мисс Чедберн разрешила ей здесь репетировать. Быть может, она и сейчас выполняет домашнее задание?
Кендрик присмотрелся.
– Ты притворяешься!
Сиенна вытерла лицо.
– Гениально, да? Коул показал мне разные способы, которыми можно вызвать слёзы. Например, достаточно как следует зевнуть, и слёзы потекут ручьём. Он заметил это случайно. Но этот способ действует не у всех. Некоторым помогает вспомнить что-нибудь печальное.
Кендрик никогда не слышал, чтобы Сиенна о чём-то говорила с таким жаром. Обычно неразговорчивая она превратилась в настоящую болтушку!
– Как-то ты не очень вписываешься в сцену, мне кажется, – добавила она. – Вот я и попробовала сцену слёз. Так это называет Коул. Надо вообразить, что действие происходит не там, где всё разыгрывается, а в том месте, где я когда-то плакала. Так у актёров образуется связь с личными печальными переживаниями и ощущениями того времени.
– А когда ты плакала? – спросил Кендрик и мгновенно прикусил язык. Это прозвучало почти так же, как если бы он назвал Сиенну бесчувственной.
И она, похоже, услышала эти невысказанные слова. Холодно посмотрев на него, девушка подошла к окну, рядом с которым на полу лежала толстая армейская куртка, испещрённая нашивками любимых рок-групп Сиенны.
– Это моё личное дело, – отрывисто ответила она.
Странное чувство, возникшее в сердце Кендрика окрепло. «А Коулу ты, наверное, обо всём рассказала, да?» – подумал он. Однако высказать это вслух было бы не лучшим способом преодолеть пропасть, которая разверзлась между ними в последние несколько дней.
– Я хотел поговорить с тобой, чтобы Мишель не подслушивала, – сказал он. Упоминание о светловолосом ангеле напомнило ещё кое о чём. – Это ведь она решила опоздать в тот день, верно? Почему ты не вмешалась? И в поезде ты ей ничего не сказала, помнишь? Или ты собираешься уступить ей лидерство среди Чёрных?
Сиенна прислонилась к стене и сползла вниз. Кендрик сел рядом. От Сиенны исходил живительный запах земли. Кендрику он напомнил аромат привольных склонов Чёрных пиков, который ему так нравился. Который он так любил…
– Я претендовала на роль Хранительницы, – вздохнула Сиенна. Она перестала разглядывать носки своих сапог. – И проиграла. Я-то ничего, переживу. Но Чёрные возлагали на меня надежды. Я выиграла забег «Две вершины», и что? Потом мы подумали, что хорошо бы получить должность представителя учеников в школьном комитете. Мишель этого добилась. Она и раньше была популярна, но теперь… – Сиенна пожала плечами. – Большинство Чёрных по-прежнему готовы меня поддержать. Но если я буду спорить с Мишель по пустякам, всё может быстро измениться. Приходится позволять ей то, что я лично сделала бы по-другому.
– За кого ты голосовала? – спросил Кендрик.
Сиенна сама упомянула о выборах в школьный комитет.
Она, кажется, поняла, что он имел в виду.
– Разве это имеет значение?
– Хлоя, Эмбер и Скай воздержались.
Сиенна долго смотрела на него, склонив голову набок. Её глаза всё ещё были красными от слёз, которые она так убедительно изображала.
– А я – нет, – произнесла она. – Я проголосовала за Айви.
Можно ли ей верить? Кендрик не знал. Но ему хотелось верить.
Он ценил дружбу Сиенны. Кендрик кивнул, и она улыбнулась в ответ.
– Так что там у тебя? Что ты собирался рассказать?
Кендрик рассмеялся.
– Всё-превсё.
Он так и сделал. Было приятно излить то, что беспокоило его в последнее время: от первых признаков превращения в anima amissa, неудачных превращений, рассказов мамы Айви и мисс Боксворт, до странного заявления мисс Пиллрой о том, что высшим авам доверять не стоит.
Сиенна запрокинула голову и посмотрела на окно над ними. Янтарные искорки в её глазах весело плясали. Решившись, она встала, взяла с пола куртку, надела её и пошла к двери, доставая по дороге из кармана ключ. Она захлопнула дверь ногой и заперла её изнутри.
Весело усмехаясь, Сиенна подошла к одному из окон рядом с Кендриком. Она открыла оконную створку и удержала пружину, чтобы окно не закрылось. Такие пружины Кендрик успел заметить на нескольких окнах в замке. Этот механизм наверняка поставили авы. Благодаря ему окна закрывались сами собой, как только человек покидал комнату.
Секундочку. Сиенна же не собирается…
Она забралась на подоконник и уселась, свесив ноги наружу.
– Так, говоришь, ты должен продержаться до зимы? Уверен? За окном самая настоящая зима! Так что либо ты проводишь здесь выходные, либо выясняешь, кончились ли твои мучения.
Она спрыгнула с подоконника. Окно за ней захлопнулось.
Кендрик подбежал и распахнул его. Он высунул голову наружу… и тут же отшатнулся, когда ему чуть не попало в нос снежком. Сиенна коротко насмешливо свистнула и пролетела над самой крышей, собирая в горсть немного снега.
– Подожди! – крикнул Кендрик.
Не долго думая, он тоже взобрался на подоконник.
Башня была не такой высокой, как Соколиный пик. И всё же, упав с неё, он всё равно разобьётся насмерть. Но ведь он может превратиться в сокола, разве не так?
Кендрик прислушался к себе. Нет, никаких особых ощущений, кроме покалывающего чувства предвкушения. Его не тянуло убежать от сложностей между Чёрными и Белыми, от опасности, исходящей от Зверя или даже Чужого с другой планеты. Ему просто
