Черепашки-ниндзя и Бэтмэн - без автора

– Эйприл, подарите мне эту куклу! – сказал Бартоломью.

Неожиданная просьба господина Крылана застала Эйприл врасплох. Она быстро подошла к Бартоломью, и почти силой забрала у него куклу со встроенным пультом.

– Мистер Крылан, вы хотите, чтобы я подарила вам эту куклу? – отвернувшись, растерянно сказала девушка. Она понимала, что отказать Бартоломью будет невозможно. Невозможно также незаметно извлечь пульт управления Машиной времени из куклы. Выдумка полковника Беруччи оказалась не такой уж и хорошей. Первый же случай поставил девушку в такое положение, что она могла лишиться пульта.

Бартоломью оглянулся, посмотрел на девушку, его губы дрогнули в улыбке.

– Я не думал, что такие взрослые девушки все еще играют в куклы. Она вам ведь не нужна?! А меня эта чудесная белорусская куколка спасет от дурных сновидений!

– Да, она магическая, она вам поможет… – вовсе растерявшись, сказала Эйприл и протянула куклу Бартоломью. – Я вам ее дарю, Барт…

– Большое спасибо. Наверное, моя жизнь вам не представляется слишком ценной, – сказал Бартоломью, разглядывая куклу.

– Почему?

– Да потому что вы неохотно расстаетесь с этой куклой, – ответил Бартоломью.

– По-моему, жизнь каждого человека дорога, – ответила девушка. – И это я должна в свою очередь спросить вас: почему вы такой грустный, Барт? Вы не такой, каковым являетесь на самом деле! Зачем вы сюда пришли?

– Ах, время вышло, – вместо ответа воскликнул Бартоломью. – Я хотел бы с вами еще поболтать, но мне нужно идти.

– Я не уверена в этом, – прошептала девушка, пристально всматриваясь в глаза Бартоломью.

Этот мужчина очень нравился ей. Может быть, она влюбилась бы в него, если бы не секретное задание, и. если бы не удивительно похожий на Бартоломью Бэтмэн, к которому ее также сильно влекло.

– Ну тогда, доктор О'Нил, – в голосе Бартоломью послышались веселые нотки, – я официально приглашаю вас… куда бы вы думали?

У Эйприл екнуло сердце от радости.

– Барт, я даже не подозреваю!

– Угадайте!

– Если вы хотите пригласить меня в ресторан, то я не слишком обрадуюсь – я не люблю рестораны.

– В цирк! Ведь вы любите цирк?!

Лицо у Эйприл просияло. Она действительно любила цирк и не была в нем тысячу лет.

Глава 10. Битва под куполом

Черепашки-ниндзя безвылазно просидели в Машине времени возле неподвижного Леонардо целые сутки.

– Ну и скучища, – сказал Рафаэль, – никаких тебе развлечений. Эйприл все не идет и не идет.

– Так их надо устроить, эти развлечения, – сказал Донателло. – Давайте куда-нибудь сходим. Иначе мы совсем раскиснем.

– А как это мы сходим? – спросил Микеланджело. – Вот прямо так сейчас выйдем из нашего убежища и направимся куда-нибудь в театр или музей? Тут же нас обступит толпа и все начнут удивляться нашим рожицам и панцирям.

– Ну мы же здесь ничего не добьемся, – сказал Рафаэль. – Мы не смогли ничем помочь нашему другу Лео. Эйприл все нет. Мы не знаем, что делать. Неужели нам придется сидеть сложа руки?

Рафаэль посмотрел на Леонардо. После того, как черепашки-ниндзя принесли своего друга в машину времени и осторожно опустили его в кресло, он оставался без движений.

– У меня есть идея: мы можем переодеться, например, в монашек, и пойти куда-нибудь погулять, – предложил Рафаэль.

– Ну ты даешь! – сказал Микеланджело. – Богохульствуешь, дружок.

– Ничего не богохульствую, я ничего не имею против Бога. Мы просто достанем длинные балахоны, белые накидки на голову, а на лица накинем черные вуальки. Никто же не станет приставать к трем монашкам. Кроме того, мы сможем что-нибудь разузнать об Эйприл, о Галюнике, об этой крылатой твари – человеке-летучей мыши.

Микеланджело, немного поколебавшись, согласился на такое дерзкое предприятие. Сидеть, сложа руки, и ждать у моря погоды ему тоже надоело. Но перед этим предстояло проникнуть в магазин готового платья и найти именно такие наряды, в которых ходят монашки.

За этим дело не стало. Черепашки-ниндзя быстренько по подземным переходам добрались до одного из магазинов, прокрались в подземные склады и долго искали то, что им требовалось.

Спустя некоторое время по одной из улиц Нью-Йорка шествовала странная компания совершенно одинаково одетых монашек небольшого роста.

На них были черные балахоны, белые капюшоны, глаза и лица скрывались под черными вуальками. Единственным слабым местом этого маскарада было то, что из-под нижнего края балахонов иногда мелькали совершенно легкомысленные кроссовки. Оставалось надеяться, что окружающие будут думать, что монашкам не чужда спортивная обувь.

– Куда мы идем? – спросил Донателло, чрезвычайно довольный, что они идут среди прохожих, не прячась, совершенно свободно разглядывают людей и чувствуют себя полноправными гражданами.

– Ой, смотрите, цирк! – сказал Рафаэль. – Давненько я не был в цирке.

– У нас же денег нет билеты купить, – остудил его пыл Микеланджело.

– Да, проблемка, – вздохнул Рафаэль, – ничего не поделаешь!

– А может, монашек бесплатно пускают? – покосился он на Микеланджело.

– Не знаю, – сказал Микеланджело, – может, и пускают. А может, и не пускают.

– Тогда мы проникнем через черный ход, – предложил Рафаэль.

– Попробуем, – ответил ему Микеланджело. – А пока просто погуляем.

Вечером, около семи часов, черепашки подошли к красивому полусферическому зданию цирка.

Улица перед зданием была освещена. Было шумно и весело. Непрерывно, один за другим подъезжали автомобили. Высадив детей, они парковались, где придется.

Яркие цирковые афиши виднелись повсюду: по обеим сторонам входа, около касс, на рекламных тумбах, и везде на них крупными буквами сообщалось о гастролях знаменитых гимнастов.

Черепашки-ниндзя не без труда проникли на задний двор цирка, незаметно проскочили в коридор со служебного входа.

В коридоре пахло конюшней, опилками, которыми посыпают арену, и обыкновенным запахом зрительного зала – смешанным запахом воздушной кукурузы, карамели и шоколадного печенья.

Черепашки-ниндзя спрятались сначала за кулисами около того прохода, из которого выходят на арену артисты. В это время зрители только собирались и на арене кричали и хохотали вздорные клоуны-зазывалы. Их было двое и на них были одинаковые костюмы нежно-фиолетового цвета и белые атласные туфли.

Как всегда во всех цирках, представление начинают клоуны, и эти двое потешали публику уже задолго до начала представления. Как только они выскочили на арену, по цирку прокатился смех и зазвучали аплодисменты. Проделав свои шутки и потузив друг друга мешками с сеном, клоуны с белыми лицами, вымазанные черной и малиновой краской убежали с арены в коридор.

Черепашки-ниндзя слышали, как после утомительных сальто-мортале артисты дышали глубоко и часто. Их вызывали еще раз и просили что-то сделать. Потом еще раз и еще, и только когда музыка заиграла и публика утихла, клоуны вернулись за кулисы с повисшими от усталости руками.

– А если нас тут заметят? – прошептал друзьям-черепашкам Рафаэль. – Ей Богу выведут и опозорят!

– Но они же опозорят монашек, где же это видано, чтобы монашки, спрятавшись за кулисы, глазели на цирковое представление? – резонно заметил Микеланджело.

– А вы знаете что, ребята? Видите, там почти вся скамейка свободна? Когда свет погаснет, мы шмыгнем туда и усядемся. Хорошо? – предложил Донателло.

– Хорошо, – согласились Микеланджело и Рафаэль.

Цирк засверкал всеми огнями радуги. Тысячи людей занимали свои места. Гремела музыка, всюду продавались мороженое, воздушная кукуруза, сахарная вата. Толпы мальчишек и девчонок носились взад и вперед, возбужденные предстоящим увлекательным зрелищем.

– Дамы и господа! Мальчики и девочки всех возрастов! Добро пожаловать в наш цирк! Добро пожаловать на лучшее представление на земле, – что было сил кричал с арены шталмейстер, высокий человек в черном цилиндре. – Чего сегодня вы только не увидите?! Дрессированные тигры, воздушные гимнасты, самые смешные в мире клоуны!

В это время Бартоломью Крылан и Эйприл О'Нил, великолепная пара, пробирались меж кресел на свои места.

Эйприл была прелестна. Она провела ладонью по складкам ярко-розового платья – такого великолепного платья она никогда еще не надевала – и любовно взяла Бартоломью под руку. Может быть, этого и не следовало делать, но ей так хотелось. Эйприл сама себе нравилась. Волосы у нее были высоко зачесаны и убраны жемчужинками. Открытая нежно-розовая шея и плечи выступали из пены кружев, приколотых жемчужной булавкой. Сияющее личико было так нежно, что, наверное, каждому мужчине было трудно удержаться, чтобы не поцеловать его. Удивительно синие живые глаза блестели в обрамлении пушистых ресниц. На одной щеке чернела черная родинка, темно-красный ротик был чуть-чуть приоткрыт. Крупные белые зубки были безукоризненны.