Обожженные изменой. Право на семью - Виктория Борисовна Волкова

- Ты же, уходя, оставил пять тысяч за труды. Мне передали, - выворачиваюсь из рук Криницкого.

- Что? – смотрит он на меня негодующе. -Я ничего не… - замечает задумчиво и, обняв меня, неожиданно смеется. – Ирка, Вероника моя дорогая, у меня и в мыслях не было тебя оскорбить. Да если я… ну я б котлету тебе оставил. Ну уж точно не пятихатку. Морду бы набить тому козлу, который тебе ее передал.

- Фен верните, - прошу, снова включая мозги и напуская на себя неприступность. Хотя раньше надо было думать, красавица! Дорогой товарищ Степан тебя снова поимел. Во всех смыслах этого слова.

«Если после этого он уедет в свою Коношу и отбудет до конца наказание, то пусть», - вступает во внутренний диалог моя совесть. – Доставила мужику удовольствие напоследок!»

«Да у него этих удовольствий на каждом шагу по пучку!» - словно бритвой по живому режет здравый смысл.

- Возьми, - тяжело вздохнув, возвращает мне фен Криницкий. – Давай в темпе. У нас мало времени, - крякает с обидой и выходит из ванной. Стараюсь не смотреть в отражающееся в зеркале мужское тело. Наклоняю голову вперед, не желаю зацикливаться на широких плечах и крепкой заднице.

Такого любовника у меня никогда не было и больше не будет. Сейчас мы расстанемся, а через три месяца каждый пойдет своей дорогой. Накал страстей утихнет, острые ощущения притупятся. Встретимся как чужие люди у адвоката и составим контракт.

- Тебе помочь? – предлагает Степан, наблюдая, как я застегнув сапоги, первой кидаюсь к пальто.

- Не надо, я сама, - бурчу раздраженно.

- А я могу узнать, чем вызвана резкая перемена настроения? – интересуется, на ходу надевая куртку.

- Мы спешим, - мотаю головой.

- Ну понятно, - хмыкает он, захлопывая за собой дверь номера. А в лифте как ни в чем не бывало берет меня за руку. И мне почему-то становится стыдно.

- Давай не будем ссориться, Ира, - касается губами моей макушки.

- Хорошо, - киваю я. Дорогой я точно выяснять отношения не собираюсь. Да и что выяснять? Мы чужие люди.

«Час назад тебе так не казалось», - проносится в голове шальная мысль. Внизу живота приятно тянут мышцы, о существовании которых я даже и не подозревала.

На улице Степан сразу обнимает меня за плечи. А над нашими головами раскрывается как по команде огромный зонт. Охрана и сопровождающие бесшумно следуют рядом. Опускаю голоу, стараюсь ни на кого не смотреть. Стыдно-то как!

- В Питере дождь. Так и привыкнуть можно, - шутит Криницкий, подводя меня к огромному черному внедорожнику. Распахивает заднюю дверцу, по-хозяйски усаживает меня в машину, а затем и сам плюхается рядом.

В салоне авто играет негромкая музыка, пахнет кожей, в воздухе витают отголоски восточных пряностей. Тонкие успокаивающие ноты.

Обхватив мою ладонь, Степан ласково вычерчивает узоры чуть выше запястья. По стеклу бьет косыми каплями злой дождь, мелькают размытые огни фонарей.

- Иди ко мне, - тихонько зовет меня Криницкий. Будто куклу придвигает поближе. Устраивает на мощном плече мою глупую голову. – Нам еще с полчаса тащиться в пробке. Можешь поспать.

Глава 23

«Какого хера я тут устроил?» - в который раз за сегодняшний вечер мысленно припечатываю по собственному лбу. Собирался же заехать в эту гребанную библиотеку. Закинуть девчонку на плечо и свалить. А вместо этого зачем-то поперся в «Милан», там трахался до одури, чуть было не наобещал всякого говна.

«Не трахался, а занимался любовью», - размышляю, целуя куда-то в висок спящую Иру.

«Беременная девчонка весь день носилась с книгами с этажа на этаж, устала. А ты ее еще по койке гонял, Степа. О чем думал?» - сжимаю зубы от злости.

Хороший вопрос!

Штырит меня от нее. Ох как штырит. Будто это не сестра майора Зорина, а ходячий афродизиак какой-то! Одно невинное касание и у меня уже стояк как у пацана.

Из мозгов вся кровь в пах откатывает. А там, как известно, другая голова поднимается. Хорошо, под ее влиянием особо не пообещал ничего.

Ира…То же мне, идеалистка юная на мою голову. Придумала гениальный план. Слава богу, ума хватило не подписаться под ее хотелки.

Заявиться в Коношу? На каком основании? Только лишние проблемы себе обеспечить. Переводить моего клона в другое место не желательно. Сроку осталось всего ничего! А для перевода должны быть веские основания. Не строится у меня схема. Совсем не строится. И окажись я на зоне, молва сразу полетит по всем закоулкам и камерам. Дойдет до блатных. А они это не любят… Страшно не любят. Начнутся эксцессы с шестерками авторитетов. А потом и замочить могут. Тут как повезет. Никаких гарантий.

И девочку одну оставлять не хочется. Охрана, конечно, будет. Но тут вопрос в другом. Кто я ей? Да, никто! Завтра подкатит какой-нибудь мажор, охомутает. Нафиг надо. Еще аборт заставит сделать или она сама не сознается… Нет, так я рисковать не могу.

Нет никаких плюсов в моем возвращении в Коношу. Хоть убей!

Разве что перед Богом чистеньким походить. Так он и так знает о всех моих прегрешениях. И кто кого подставил тоже знает. Поэтому тоже зеро.

- Прости, Ирочка, - шепчу, укладывая ладонь на чуть впалый живот. Что мое, то мое. Никому не отдам.

Осторожно достаю из внутреннего кармана куртки сотовый и печатаю сообщение помощнику, сидящему впереди рядом с водителем.

«Домой, Леша. Я передумал возвращать девочку».

- Понял, шеф, исполняем, - повернувшись, по-военному коротка кивает мне Леха. И тачка вместо того, чтобы свернуть на Лиговский, несется дальше. Кривыми переулками старого города водитель меняет маршрут, гоня Гелек к трассе.

В кармане куртки вибрирует чужой сотовый, слегка бьется по бедру и предвещает неприятности. Но пацаны мои и машину сменили, и из города вырвались. Теперь уже и поговорить можно.

«Ира, ты скоро? Что-то я волнуюсь»- успеваю прочесть сообщение от абонента «Папулик».

Вспоминаю, как Иркин палец водил по экрану, снимая блокировку и повторяю в точности. Всего одно молниеносное движение, а я запомнил. Повезло.

«Ира со мной, Николай Иванович, - печатаю одним пальцем. – Не могу ее отпустить. В теперешней ситуации это не обсуждается, но Ваша дочь в полной безопасности. Я хочу жениться на ней».

Сообщение читают почти сразу, но оно так и остается без ответа.

А затем Ирина трубка взрывается трелью.