Дорогой, единственный, любимый - Джоан Реддин

Она отправила в рот маленький кусочек, растягивая удовольствие, вдумчиво разжевала, проглотила, утерла губы салфеткой и только после этого наградила Сэма сияющей улыбкой.

— Потрясающе!

Сэм сел и отрезал себе кусок.

— Еще бы! — заметил он с видом умудренного опытом мастера. — А ты чего ожидала?

— «Еще бы!» — передразнила его Мелоди и засмеялась, когда он нахмурился. — Где ты научился так готовить?

— Моя мама — писательница. Как известно, когда на писателя снисходит вдохновение, он забывает обо всем. А папа — адвокат: еще одна профессия, поглощающая человека целиком. Передо мной стоял выбор: умереть с голоду или научиться готовить самому.

Мелоди смерила его оценивающим взглядом.

— Не похоже, чтобы ты умирал от голода.

Сэм вскинул брови.

— Хочешь сказать, что я толстый?

Мелоди окинула его притворно-строгим взглядом, хотя на его мускулистом теле не было ни унции лишнего жира.

— Да нет, вроде ничего, — небрежно успокоила она его.

— Спасибо, — рассмеялся Сэм. — Мои родители обязаны мне жизнью, — скромно продолжал он. — Если бы не я, вся семья погибла бы голодной смертью.

— Как пить дать, погибла бы, — с убийственным безразличием согласилась Мелоди.

Наступила тишина, прерываемая лишь звяканьем ножей и вилок. Сэм заговорил первым.

— Как маме понравился дом?

— Очень понравился. По-моему, она такого не ожидала.

Немало времени занял рассказ Мелоди об экскурсии по дому и о неожиданных находках.

— Так вот, — заключила она, — осмотрев весь дом и найдя коллекцию монет и фотографию тетушки Прю с ее… э-э… другом, твоя мать настояла на том, чтобы помочь мне. У меня язык не повернулся отказаться. Она так увлечена всем этим! Жалко лишать ее подобного удовольствия.

Сэм отодвинул пустую тарелку и облокотился о стол.

— Итак, мисс Прю всех нас одурачила?

— Сэм! И это все, что ты вынес из моего рассказа?

— Конечно, нет! Но это самое интересное.

Мелоди укоризненно покачала головой.

— Теперь все ясно. Сэмюэль Краун, всеми уважаемый адвокат, — любитель сплетен!

— И еще какой! — улыбнулся Сэм. — Повтори, пожалуйста, еще раз вашу с Лиз гипотезу.

Было уже за полночь, когда Мелоди выставила Сэма за дверь. Он торчал на пороге, пока она, подняв правую руку, не поклялась запереть за ним дверь. Тогда он последний раз поцеловал ее и ушел.

По дороге в спальню Мелоди радостно улыбалась, сама не зная чему.

Сэм лежал на обитой кожей кушетке в своем одиноком жилище, рассеянно глядя на мерцающий экран телевизора. Он выключил звук, предпочитая свои мысли бессмысленной болтовне телеведущего. «Ночь будет долгой», — с отвращением подумал он.

Чем чаще он виделся с Мелоди, тем сильнее ее хотел. А чем сильнее хотел, тем недоступнее она становилась.

Легкого флирта не получилось: Сэм привязался к Мелоди всерьез. Но чем лучше он узнавал ее, тем лучше понимал, что именно к такой женщине всегда мечтал привязаться.

Мелоди нашла в тайниках около восьми тысяч долларов. А сколько еще она выручит за мебель! Впрочем, это уже забота его матери. Интересно, скоро ли женщинам надоест копаться в загадочном прошлом тетушки Прю? И много ли они раскопают?

— Итак, — вслух произнес Сэм. Он привык решать важные вопросы на своеобразном «мысленном суде», тщательно взвешивая все «за» и «против». Но его «присяжные» впервые рассматривали такой деликатный вопрос.

— Леди становится богаче день ото дня. Мои деньги ее не интересуют. По-видимому, не стремится она и с моей помощью проникнуть в «высшее общество». Она твердо стоит на ногах и не нуждается в подпорках. Вполне подходит для длительной связи.

Пока Сэм не признавался даже себе, что хочет чего-то большего, чем связь — пусть даже длительная.

— Итак, что же у нас получается, леди и джентльмены? — Он сел и спустил ноги с кушетки. — У нас получается чушь собачья! Чем больше у нее денег, тем независимей она становится. И впадает в прискорбное заблуждение, думая, что деньги уберегут ее от жизни. И от меня.

Следующая загвоздка — ее работа. По крайней мере, она называет это работой. По-моему, это хобби. Нет, я не сноб, но ведь эти ее романы — полная ерунда. Мама говорит, что у Мелоди настоящий талант. Так какого же черта она гробит свой талант на эту слезливую чепуху?!

Сэм вскочил и зашагал взад-вперед по изящно обставленной гостиной. Сегодня, когда Мелоди заговорила о своей книге, он высказал все это ей в лицо. Господи, что тут началось! Мелоди гордо вздернула подбородок, глаза ее сверкнули расплавленным золотом.

— Прости, не вижу, каким образом это касается тебя, — веско заговорила она. — Я пишу то, что сама люблю читать. Сэм, любовные романы читают миллионы людей, и не только женщины, но и мужчины. Не думала, что ты такой сноб.

— Ты говоришь в точности, как моя мать, — рассмеялся Сэм.

— Твоя мать на редкость умная женщина. Вот купят у меня книгу — и увидим, кто будет смеяться последним.

— За твою безделку много не заплатят.

Едва эти слова сорвались с языка, как Сэм пожалел о них. Мелоди промолчала, даже выражение ее лица не изменилось — только погас свет в глазах. Она молча собрала грязную посуду и, не поднимая глаз, понесла ее в раковину. Сэм обругал себя последними словами и поспешно перевел разговор на другое.

— Не подумай, что я завидую тем, кому везет, — говорил он вслух по дороге в свою одинокую спальню. — Просто не хочу, чтобы она слишком сильно менялась. Мне нравятся женщины с парой простых и понятных недостатков.

У дверей спальни он остановился и взглянул на фотографию, висящую в глубине холла.

— Ты не сердишься, верно? Тогда почему же мне кажется, что я совершаю предательство?

Смеющаяся женщина на фотографии не ответила. Она давно уже перестала отвечать. У Сэма сжалось сердце: он вдруг понял, что, думая о Венди, представляет себе не живую и прекрасную женщину, которая была его женой, а эту фотографию. А вот другая женщина — та, которую он тщетно пытался изгнать из своего сердца, — стояла перед ним как живая.

Сэм снял фотографию со стены и понес в спальню, чтобы поставить на верхнюю полку шкафа. Выйдя из спальни, он быстро захлопнул дверь, словно желая отгородиться от вновь нахлынувшего чувства вины.

— Это было давно, черт возьми! — пробормотал он, спускаясь в холл. — Оставь меня в покое!

Из жилой комнаты послышался легкий шорох. Сэм вздрогнул: все как тогда… Прокравшись через полутемный холл, он резко распахнул дверь.

— Сандра?! Какого дьявола ты здесь делаешь? — прорычал он.

Сандра невозмутимо перекладывала подушки, разбросанные на кушетке.