Щепка - Айра Левин

– А не совершить ли нам "чейнч"? – произнес Пит. Джун, улыбающаяся, лукаво взглянула на них, опираясь на его руку.

– Можно, – ответил Норман, отпустив Кэй и обнимая Джун. – Честная сделка, между прочим, – добавил Норман весело.

Пит, положив руку ей на талию, улыбнулся.

– Какие мы сегодня галантные, – сказала Джун, когда Норман повел ее, прокладывая путь среди плавно двигающихся пар.

– Купальники и летние платья... Это он про что? – спросил Пит, прижав ее к себе, делая па с поворотом на 360°.

Она взглянула на него. Красивый... Бабочка, голубые глаза смотрят в упор.

– Так прозвучало. Я не ошибаюсь?

– Понятия не имею. Я не слушала его.

– Кто кого успокаивает на сей раз? – спросил он.

Они танцевали. Звучала композиция "Любить так легко". Прелестная музыка под стеклянным куполом, со стальными ребрами. Сиреневый полумрак, переходящий в алый.

Глава девятая

Она отчетливо представляла ту картину. Ужасно!.. Воображение рисовало сцену в апартаментах, где, по всей вероятности, он мог и не присутствовать. Рождество, гости, вечер в самом разгаре...

Подумала об этом, потому что Лиза упаковала чемодан на "1". А Мэгги? Мэгги, бедняжка, распаковывает свой на "2". Хм-м... Ну скоро он там в своей 13А? Ну слава Богу! Поднимается этот мужчина от Джолли Чэн на лифте номер один вместе с Филом и Маколиффом. Сейчас заплатит и придет.

...Купальники и летние платья – а были ли они? Может, их и не было? – предполагают Калифорнию... А Калифорния – это Сэм.

А вниз, по лестнице? Напрашивается Джон Хендерсон...

Такие триллеры, всякие готические романы она отредактировала в большом количестве. В невыдуманных ситуациях, в жизни, роковые падения с лестницы случаются тоже... И с мраморных, винтовых – в том числе.

Кстати, на Палм-бич у них был вилла. Может быть, Теа Маршалл надумала туда? А Джон всем сказал, что она – в родительский дом. Все-таки Рождество, праздник...

Конечно, торопилась в Палм-Бич, а то зачем бы ей купальники и летние платья...

Открылась дверь, она повернулась на крутящемся кресле. Пит вошел в прихожую. В руке – крафтовая сумка с продуктами. Улыбнулся. У Джона Хендерсона, говорят, тоже такая была улыбка. Его сын... Сын Джона.

– Итак, что хочешь посмотреть в самом начале? – спросил он, закрывая дверь.

– На твое усмотрение, дорогой – ответила она, улыбаясь ему.

И он улыбнулся, глядя поверх ее головы на экраны.

– Так-так! Дамский роман продолжается. "Повесть о двух чемоданах"... Говорил я тебе, что она вернется? – Он пошел на кухню. В голубовато-белые сумерки гостиной хлынул свет через проем-оконце.

Она повернулась лицом к экранам. Лиза пыталась закрыть замки чемодана. Мэгги убирала свой на антресоли.

Качнувшись в кресле, встала, пошла к нему. Он выкладывал на стойку продукты. Обернулся.

– Не беспокойся, лапа. Я все сделаю, – сказал он.

– Помогу тебе. Размяться не помешает, – ответила она, перекладывая тарелки из сушилки на стойку, ближе к нему.

– Какой запах! – сказала она. – Наверное, вкусно.

– Почему не пишут, что там внутри? – сказал он, снимая крышку с банки.

Она достал вилки, столовые ложки. Положила рядом с тарелками.

– История с чемоданами напомнила мне кое о чем, – сказала она. – Норман рассказал о падении с лестницы твоей мамы.

Он обернулся, взглянул на нее:

– Был что ли там?

– Нет. Он слышал об этом. Сэм мне рассказывал, но я не знала, что это случилось дома. – Она дотронулась до его руки. – А ты был там в это время? – спросила она.

Кивнул:

– Попрощалась со мной, а через две минуты... Она поморщилась, сжала его руку.

– Нет-нет, я не видел, – сказал он. – Был в своей комнате. – Он улыбнулся. – В это время по телевизору показывали "Ангелы Чарли". – Продолжал улыбаться. – И вдруг внизу гробовая тишина. Гостей было человек тридцать или сорок. И вдруг тихо-тихо... – Он перевел дыхание. Снял наконец крышку с банки. – По-моему, это креветки с рисом, в остром соусе.

Она стояла рядом с ним, держала за руку выше локтя, на него не смотрела.

– А куда она уезжала?

– К бабушке с дедушкой, – ответил он. – В Новую Шотландию, это в Канаде. Была там?

– Нет, не была, – ответила она.

– Я тоже, – сказал он. – Умела она отбояриваться: они к нам приезжали много раз, а мы к ним ни разу.

Она поцеловала его в ухо, выскользнув из объятий, достала из коробки бумажные салфетки. Он выкладывал ложкой рис с креветками на тарелки.

– Выпьешь что-нибудь? – спросила она.

– Если только пива, – ответил он, складывая губы трубочкой.

– Отличная мысль, – сказала она и положила на поднос вилки. Подошла к холодильнику, открыла его, спросила: – От чего умер твой отец?

– Рак костного мозга, – сказал он. – А когда ты с Норманом разговаривала? Тогда, на вечере?

Взяв две банки с пивом, она локтем толкнула дверь холодильника.

– Нет, – сказала она. – Вчера. Заходил ко мне в офис. Ты произвел на него впечатление.

– Рассказывай! – заметил он. – Мои капиталы произвели, это да.

– И ты, и капиталы. Согласен?

Она достала стаканы. Вместе с банками поставила на поднос. Он водрузил на него тарелки с едой.

Была суббота. А если точнее – субботний вечер. Они сидели у экранов до двух ночи.

– Ну и вечерок! – сказала она, обернувшись к нему. Она сидела у него на коленях. Обнялись, поцеловались. Он сделал два полных оборота на крутящемся кресле – затяжной получился поцелуй.

– Рядовая суббота, – заметил он.

Она встала, потянулась, позевала. Он скользнул ладонью по ее спине, повернулся, выдвинул ящик.

– Надо Стейнов поставить на запись, – сказал он. – Вдруг Спригстин заявится.

– Не думаю, – заметила она, застегивая пуговицы на батнике. – Согласись, что он, этот Марк, – порядочное дерьмо.

– Владимир Горовиц как-то заходил, – сказал он, сдирая тонкую пластиковую пленку с новой кассеты. – Записал. Правда, Лесли болтала много.

– А у тебя много записей? – спросила она, собирая с консоли тарелки и бумажные салфетки.

– Не очень, – ответил он, разрывая упаковку и вынимая кассету из футляра. – Первый год, да и второй сколько-то, записывал почти все. Целый ящик накопил. Понимаешь, на мониторах столько всего, что записи и смотреть некогда. – Он зарядил кассету в правый видеоплейер. – Теперь записываю только то, что из ряда... – Он нажал кнопки.

– Стало быть, мы из ряда, – сказала она, смахивая смятой салфеткой рис и крошки шоколадного торта с консоли в тарелку.

– А то нет? – улыбнулся он. – И вот еще Спрингстин, тоже вполне вероятно.

Он выключил все, оставив только видеозапись и на мониторе гостиную Стейнов.

Они навели порядок в кухне; когда уходили, он захватил пластиковый пакет с мусором.

До совещания в среду, она пару рукописей только и успела что просмотреть, поэтому пока шло обсуждение, удалось поработать. Обычно она более вдумчиво работала над рукописями, поэтому потом заставила себя спуститься на свой сорок восьмой, чтобы разобраться – перефразируя известную сентенцию, – где деревья, когда их не видно за лесом...

В приемной сидел Сэм. Его пальто лежало на соседнем стуле. Он взглянул на нее поверх своих половинчатых очков, – дальнозоркий, стало быть! – заулыбался, встал в полный рост. Выглядел вполне – вельветовый костюм, рубашка в клетку, темный галстук, седая голова только что побывала в руках хорошего парикмахера.

– Привет! – сказал он. Снял очки и отложил в сторону "Книжное обозрение".

– А, Сэм! Здравствуйте, здравствуйте. – Она подошла к нему. – Стюарт говорил, что вы должны придти.

– Поздравьте меня, – заскрежетал он, сотрясая ее руку и улыбаясь. – Отныне я автор "Диадемы".

– Поздравляю! Это великолепно, – сказала она, обнимая его. – Поздравляю нас обоих.

Он смотрел на нее с доброжелательной усмешкой. Бледный рубец на зардевшейся щеке обозначился резче, да и перебитый нос стал более наглядным.

– Сижу жду. Он готовит договор. Выдадут аванс. Часть сейчас, при подписании, часть – как дойду до половины.

– Уверена была, что ему понравится, – сказала она.

– А я собирался разыскивать вас здесь, чтобы поблагодарить.

Она потащила его к себе в офис. Сара мигом – крепчайший кофе. Они пристроились у окна на стульях, попавших сюда случайно из кафе.

Он смотрел сквозь оконное стекло на стены из стекла здания напротив.

– Вознесение на небеса, – заметил он. Улыбаясь, она помешивала ложечкой в чашке. Сэм отпил глоток.

– От Стюарта снисхождения не жди. Большой, спец в киноделах!