Хозяйка кофейной плантации (СИ) - Тартен Шарлота

Пожалуй, опробую на нём ещё и советское отношение к материнству и детству.

— Я предлагаю беременных женщин переводить на более лёгкие работы. Например, ухаживать за птицей или огородом, помогать на кухне. Да разве мало подсобной работы не на плантации, — я увлекаюсь и начинаю горячиться, говорить громче и жестикулировать. — Смотри, на контрасте с прежним отношением хозяев мы только выиграем.

Фернандо тяжело вздыхает и закатывает глаза.

— Вы такая фантазёрка, донна Тори, — осуждающе произносит он. — Допустим, про питание и жильё я согласен, но остальное…

Он опять тяжело вздыхает и присаживается на лавочку в патио, я усаживаюсь рядом.

— Я понимаю ваши христианские идеи, привитые в монастыре, но здесь они не работают, — спокойно говорит Фернандо.

О чёрт, а я и забыла, что воспитывалась в монастыре. Какое счастье, что я придумала себе такую легенду, а то даже лояльный ко мне управляющий уже косо смотрит.

— Негров привозят сюда работать, но когда хозяин начинает их жалеть, то это воспринимается, как слабость, — говорит Фернандо очевидные вроде для этой эпохи бы вещи, но я воспринимаю их, как свободных людей, вот в чём моя проблема. — Работать начинают плохо, некачественно, приходится ставить на место жестокими способами.

Да, не все идеи двадцать первого века применимы в конце семнадцатого. Мне бы уже не мешало запомнить, что негры не наёмный персонал, а рабы.

Люди, которых вырвали их своей привычной среды обитания в диких племенах Африки и привезли вкалывать за еду.

— Представьте, что вы позволили переводить беременных на более лёгкую работу, как думаете, что произойдёт? — Спрашивает меня Фернандо.

Я пожимаю плечами. Откуда мне знать, что произойдёт? Может, дети будут в более лёгких условиях рождаться и более жизнеспособные.

— Конечно, не знаете, иначе не предложили бы такое, — отвечает он на собственный вопрос. Он не осуждает меня, а скорее наставляет, чтобы я не наделала ошибок. — У нас все рабыни забеременеют и этот конвейер не прекратится, потому что они после родов снова будут беременеть, чтобы работать на лёгкой работе.

Я не подумала, что мой либерализм приведёт к нескончаемому потоку беременностей. Поразмыслив, пришла к выводу, что Фернандо, как всегда, прав. Всё же он больше разбирается в том времени, где живёт, чем попаданка из другого времени.

— Питание наладим, жильё улучшим, даже доктора выпишем из Европы, — радует меня управляющий. — Без доктора совсем плохо. Да и вам предстоит рожать скоро.

Что значит «предстоит рожать скоро»? Я же вроде как не беременна.

Глава 33

Утверждение Фернандо насчёт будущего ребёнка повергает меня в шок. Как ему только в голову могло прийти такое нелепое предположение?

Господи, Вика, ты замужем, ожидать беременности, это нормально для любого общества.

Вспомни, как вечно «доставали» молоденьких замужних преподавателей бестактными вопросами о детях. Здесь, это тоже в порядке вещей, в конце концов, по представлению общества вплоть до середины двадцатого века, женщина рождена, чтобы быть матерью столько раз, сколько позволит её организм.

Я всё-таки хочу получить от управляющего разъяснения. Вопросительно смотрю на Фернандо, мол давай расшифровывай свою мысль. Он делает вид, будто не понимает моего взгляда. Ну, что ж я растолкую, раз с первого раза непонятно.

— Откуда такие сведения? — Я заметно волнуюсь, всё же он так уверенно заявляет, что я жду ребёнка, когда я ещё не знаю об этом.

— Какие сведения? — невинно смотрит на меня Фернандо.

— Что я жду ребёнка, откуда ты знаешь об этом? — Напираю я на него и не намерена спускать ему огульных заявлений.

Фернандо смущается, как красна девица, и отводит глаза.

— Я всё ещё жду ответа, — напускаю в голос побольше строгости, пусть не думает, что на мои вопросы можно не отвечать.

— Донна, это не та тема, которую можно обсуждать с чужим мужчиной, — щепетильно заявляет этот блюститель морали.

— Да, неужели? — Всё больше ярясь, я наступаю на него, тыча пальчиком в грудь. — Тогда почему чужой мужчина суёт свой длинный нос в женские дела хозяйки?

— Успокойтесь донна Тори, — умоляюще произносит Фернандо, — я не хотел вас обидеть и тем более лезть в такое деликатное дело.

— Так почему же полез? — Не сдаюсь я.

— Слышал, как ваша служанка сплетничала с доном Смитом о том, что у вас давно не было hold les fleurs, — пряча глаза произносит управляющий.

Таким завуалированным термином с дословным переводом «держи цветы», обозначали критические дни в семнадцатом веке. В более раннем периоде просто говорили болезнь или недомогание.

Для меня обстановка прояснилась. Сплетню запустила Мила из-за того, что, как и многие, профан в этом деле. Жаль, что пострадал бедный Фернандо, но это ему урок, что не следует лезть в мои дела.

А вот зачем разнюхивает такие интимные подробности дон Смит, для меня загадка. Обратил ли внимание на такое любопытство Смита управляющий?

То, что у меня действительно давно не было женских дней, я объясняла себе довольно просто – стресс и изменение климата.

— Вот я и подумал, что неплохо бы пригласить на работу доктора, — уже чуть смелее продолжает Фернандо.

— Насчёт доктора ты правильно решил, — соглашаюсь я, но добавляю, — только хорошего, а не того, у кого практики нет из-за собственной некомпетентности.

Фернандо кивает облегчённо вздыхая.

— Можно взять выпускника университета, поискать талантливого, но бедного, — предлагаю я. — Напиши во все университеты и поищи такого. Оплатим ему переезд, проживание и жалование будем платить. Захочет привезти семью, тоже не отказывай. А ещё лучше давай вместе составим письмо.

Фернандо нервно ходит, мельтеша перед глазами. У меня начинает кружиться голова и даже немного подташнивать, но это от голода, я сегодня даже не завтракала.

Теперь в каждом отклонении организма я буду видеть признаки беременности. Вот только знать бы какие они бывают, у меня же никогда не было детей. От подруг только помню, что тошнота по утрам и, естественно, отсутствие критических дней. Что-то я начинаю волноваться.

Моя подруга Леночка, врач-педиатр, женщина эрудированная и глубоко интересовавшаяся темой деторождения как-то рассказывала, что у женщин прошлого не было чёткого цикла из-за постоянных родов, отсутствия нужных витаминов, да и почти постоянных родов.

— Фернандо, а ты обратил внимание, что дон Смит проявляет слишком много внимания к моей скромной персоне? — спрашиваю я, чтобы отвлечься от дурных мыслей.

Не то, чтобы я не была бы рада малышу, просто я не верю, что могло получиться с первого раза и хотелось бы, чтобы первым узнал Мигель, а не Фернандо.

— Обратил, — нервозно отвечает Фернандо, — и меня это сильно беспокоит. Почему он крутится возле вашей горничной? Я слишком часто вижу их вместе.

Неужели Мила понравилась и Фернандо? Что-то мне не верится. Управляющий не простая сошка, а птица высокого полёта, может быть даже ровня Мигелю. Вряд ли его заинтересовала необразованная служанка. Но дона Смита же заинтересовала или он тоже просто выуживает из неё нужные сведения.

— Это меня как раз таки и не удивляет. Дон Смит оказывал внимание Миле и во время пути сюда, так почему он должен изменить поведение сейчас, — убеждаю я управляющего, — Это выглядело бы подозрительно.

Фернандо в глубокой задумчивости чешет подбородок. Я замечаю за ним, что как только начинает нервничать, его шея краснеет и он непроизвольно чешет подбородок и горло. Сейчас он даже ослабил ворот рубашки, что при его святой вере в приличия, кажется богохульством.

— У меня вообще дон Смит вызывает определённые опасения, хотя вы его и защищаете, — наконец-то произносит управляющий. — Мне пока очень сложно собирать информацию, я человек новый, а дон Смит свой. Ему и прислуга, и надсмотрщики доверяют больше, и никто не хочет делиться тем, что знает. Кто-то распускает слухи, что фазенда всё ещё принадлежит Педро Верейро.