Тарзан — приемыш обезьян - Эдгар Берроуз

Некоторое время обезьянья стая еще держалась вблизи бухты, потому что Тарзан и думать не хотел о том, чтобы навсегда оставить маленькую хижину на берегу океана, ставшую ему таким же родным домом, как джунгли.

Но однажды чернокожие добрались и сюда, разбив лагерь на берегу речки, впадающей в океан, и после этого никакие силы не могли бы заставить обезьян тут остаться. Тарзан увел свой народ далеко на запад, в глубину джунглей, в земли, еще не оскверненные ногами человеческих существ.

Но раз в месяц, быстро перепрыгивая с ветки на ветку, обезьяний вождь мчался в свою хижину, чтобы провести день-другой над книгами, а также проверить, все ли его сокровища целы.

Он был оскорблен не меньше обезьян нарушением границ их территории и никогда не упускал случая покарать чернокожих нарушителей, явившихся непрошеными на эту землю. Могучий Дух джунглей часто ловил самых сильных охотников длинными веревками с петлей на конце, и, обобрав трупы, бросал их ночью посреди поселка.

Все это до того напугало чернокожих, что если бы не долгие передышки между визитами Тарзана в хижину, они уже давно покинули бы свою деревню.

Но кроме дикарей еще кое-кому не нравилось, что Тарзан то и дело наведывается в дом на берегу океана. Во время отсутствия вожака в стае горилл часто вспыхивали ссоры и распри, не говоря уж о том, что на новом месте обезьянам приходилось часто сталкиваться со свирепыми хищниками, еще не научившимися уважать их вождя.

Обычно обязанности властителя антропоидов не трудны и немногочисленны. Например, один самец сцепится с другим из-за того, что тот украл у него жену. Тогда дело вожака разнять драку и уладить дело так, чтобы все остались довольны.

Обезьяны считают непреложным любое решение вождя и, удовлетворенные, возвращаются к своим занятиям.

Или прибежит с криком молодая самка, прижав руку к боку, из которого хлещет кровь. Она жалуется, что на нее напала подруга и жестоко укусила. А подруга в ответ кричит, что она это сделала защищаясь, потому что терпеть не может, когда во время игры ее царапают и дергают за шерсть!

И Тарзан бранит обоих горилл, грозя им ужасными карами, если они не будут осторожней и не научатся пускать в ход клыки только против врагов обезьяньего племени!

Так и идет день за днем спокойная жизнь горилл, если это однообразие не нарушает нападение какого-нибудь крупного хищника — например, львицы Сабор.

Тарзана вскоре начинали тяготить вереницы похожих друг на друга дней, и, забывая о своих обязанностях вожака, он устремлялся к морю, озаренному ласковым солнцем, и к нескончаемым чудесам книг.

Обезьянам были чужды те странные и чудесные грезы, которые мелькали в деятельном мозгу их вождя. Их язык был так беден, что Тарзан даже не мог поговорить с ними о новых истинах и о широких горизонтах мысли, которые чтение раскрывало перед его пытливым умом.

У него уже давно не осталось друзей и товарищей среди горилл.

Будь жива Кала, Тарзан старался бы подольше оставаться рядом с ней. Но ее не было, а резвые друзья его детства превратились в свирепых и грубых животных, поэтому его куда больше привлекало спокойное одиночество хижины, чем докучливые обязанности вождя стаи диких зверей.

Надо сказать, что один из самцов этой стаи очень обрадовался бы, если б Тарзан вообще не вернулся из своей очередной отлучки. Но вожак неизменно возвращался, и каждый раз Теркоз, сын Тублата, разочарованно морщил лоб.

Тарзан давно мечтал сломить этого злобного строптивого зверя, не прибегая к ножу или стрелам. Он часто задумывался: под силу ли ему победить грозного Теркоза в рукопашной схватке? Если бы не огромные клыки, дававшие такое превосходство антропоиду перед плохо вооруженным в этом отношении человеком!

Но однажды обстоятельства сложились таким образом, что сомнения Тарзана разрешились сами собой и он смог спокойно оставить пост вождя племени, не запятнав при этом своей чести.

Случилось это так.

Обезьяны занимались поисками пищи, когда пронзительный крик заставил их побросать все дела. Тарзан, ловивший рыбу в ручье неподалеку, вместе со своими подданными бросился на жалобный вопль и увидел Теркоза, злобно лупившего молоденькую самку, еще подростка.

Вожак в два прыжка оказался рядом и отвесил самцу могучего тумака. Законы обезьяньего племени запрещали обижать детей и самок, и все гориллы встретили поступок своего вожака одобрительным лопотанием.

Теркоз понимал не хуже других, что его поступок заслуживает наказания, но, видя, что у Тарзана на этот раз нет при себе ни лука, ни копья, ни ножа, с клокочущим рычанием свирепый самец кинулся на стародавнего врага.

С того давно минувшего дня, когда горная горилла Болгани так страшно его истерзала, Тарзану не приходилось выдерживать такого ужасного боя.

Схватка продолжалась несколько бесконечных минут, во время которых противники катались на земле, колотя и кусая друг друга — два больших свирепых зверя, бьющихся не на жизнь, насмерть.

Теркоз и Тарзан были жестоко изранены, но не прекращали драки. И наконец юноша, изловчившись, применил прием, который мог бы вызвать восхищение любого борца-профессионала. Его рука оказалась пропущенной сзади под рукой гориллы, а предплечье и кисть обвились вокруг мощной шеи антропоида. Это был классический полунельсон, случайно примененный в пылу битвы несведущим в борьбе человеком-обезьяной. Но его божественный разум мгновенно подсказал ему, что от этого приема зависит сейчас его жизнь.

Тарзан постарался добиться такого же положения для своей левой руки, и мгновенье спустя бычья шея Теркоза затрещала под целым нельсоном. И вот уже голова Теркоза пригибается все ближе и ближе к груди, а попытки обезьяны вырваться становятся все слабее и…

Тарзан понял, что еще мгновенье — и он сломает противнику шею. Но, на счастье сына Тублата, азарт боя слегка поостыл в вожаке, уступив место способности к здравым рассуждениям.

— «Если я его убью, — подумал Тарзан, — какая мне от этого будет польза? Племя лишится могучего бойца, вот и все. К тому же живой Теркоз сможет послужить хорошим примером для других обезьян!»

— Ка-го-да? — прошипел он в ухо обезьяны, что в вольном переводе с языка горилл значит: «Сдаешься?».

Ответа не последовало, и победитель усилил нажим на шею зверя, вырвав у того ужасающий крик боли.

— Ка-го-да? — повторил Тарзан.

— Ка-го-да! — пронзительно взвыл Теркоз.

Тарзан разжал руки и вскочил.

— Я, Тарзан, верховный вождь обезьян, могучий охотник, великий боец! — торжествующе крикнул он. — Во всех джунглях никто не может тягаться со мной в храбрости и силе! Теркоз сказал: «Ка-го-да». Вы все это слышали! Я дарю ему жизнь, но если он снова будет обижать соплеменников и ссориться со мной, я сверну ему шею! Ты понял, Теркоз?