Конец таежной банды - Евгений Сухов

Сарай занимался все больше.

«Может, там все мертвы?» – подумал Алексей, затем спросил у Ли: – А вы проверяли этот сарай? Там нет случайно подземного хода?

– Нет, это просто кузница. Подземного хода нет. Они там и никуда не денутся, – ответил китаец, – стены из досок, горят быстро…

Из простреленной в нескольких местах кадушки били тонкие струйки воды. Евдокия сорвала с шеи платок и намочила его в кадушке, а затем приложила к лицу. Дышать внутри было уже практически невозможно. Дым быстро наполнил помещение, и вот уже горели внутри даже стены. Нестерпимый жар жег лицо.

«Сгорим ведь к чертовой матери», – подумала она и посмотрела в сторону двери. Оттуда кричали, чтобы выходили, обещали сохранить жизнь, но все это было враньем. Жизнь им никто не сохранит. Красным нужно было узнать, где находится крепость. Потом их пустят в расход так же, как остальных. Она видела в окно говорившего это красного командира. Завязала мокрый платок на затылке, сделав что-то вроде маски, вскинула винтовку, быстро прицелилась и нажала на спусковой крючок. Прозвучал щелчок. Кончились патроны. Она отбросила бесполезную винтовку и выхватила из-за пояса «браунинг». Окно заволокло дымом, и она уже не смогла прицелиться. «Все, конец», – мелькнуло в голове. Она развернулась к рокочущему пламени и приставила дуло пистолета себе к подбородку. Это было лучшим выходом, чем заживо гореть в сарае или сдаваться красным. Глубоко вздохнув, она закрыла глаза и положила палец на спусковой крючок. Убить себя оказалось не так просто, как она думала. Потребовалось невероятное усилие, чтобы надавить спусковой крючок. Под давлением ее пальца рычажок медленно пошел вниз. В последнюю секунду рядом оказался Емельян. Он выбил у нее пистолет. Выстрел прозвучал, но пуля ушла в потолок.

– Нам все равно не выбраться, – прохрипела Евдокия израненному гиганту и закашлялась.

Емельян отрицательно покачал головой и потащил ее за руку в самое пекло.

– Да ты спятил, – простонала Евдокия, чувствуя, как у нее волосы начинают трещать и сворачиваться от жара.

Алексей сильно сомневался, что внутри пылающего сарая еще кто-то был жив. Может, наемники что не учли. Одна стена полностью горела. Да и крыша основательно занялась. Дым валом валил в разбитое окно и струйками сочился сквозь щели. Терзаемый подозрениями, Алексей обошел кузницу кругом, чтобы убедиться, что с другой стороны действительно нет двери. Двери не было. Наемники вокруг постройки стояли с ружьями на изготовку, но внутри никаких признаков жизни не наблюдалось. Вдруг по горевшей стене изнутри что-то ударило с чудовищной силой, так что доски проломились, а во все стороны полетели снопы искр. Что-то темное вылетело в пролом и упало на землю. Алексей с изумлением понял, что это небольшая наковальня, весившая никак не меньше ста килограммов. Затем изнутри раздалось шипение, повалил белый пар и из пролома, разбрасывая горящие доски, вышел гигант в горящей одежде. В каждой руке у него было по «маузеру». Наемников так поразило это зрелище, что на секунду все забыли про оружие. Следом за гигантом из пролома выскочил еще кто-то, накрывавшийся пологом из мокрой ткани. Гигант первым открыл огонь из обоих стволов. Он стрелял и шел на китайцев, не замечая ни огня, ни пуль, как живая скала. Четверо наемников упали, сраженные пулями. Гигант развернулся еще к двоим, выскочившим с другой стороны постройки, и застрелил обоих. Бандиты прорвались бы к лесу, если бы не Алексей. Он вышел из-за угла и всадил гиганту пулю в затылок. Противник на мгновение замер, а затем рухнул, точно подкошенный, лицом на траву. Его одежда все еще продолжала гореть и дымиться. Бандит не шевелился. Он был мертв. Второй сбросил полог, попытался бежать, но запутался в ткани и упал. В свете пожарища Алексей разглядел светлые волосы, рассыпавшиеся по плечам. В два прыжка он очутился рядом с девушкой, выбил из ее руки пистолет и приставил ствол «нагана» ко лбу, процедив: «Не дергайся, курва!» Сзади подоспел Ли с остальными наемниками. Он подобрал валявшийся рядом с девушкой на земле пистолет, в то время как Алексей быстро обыскивал пленницу. Сзади за поясом у нее торчал «браунинг». В сапоге обнаружился небольшой револьвер, а в другом сапоге нож. Все оружие он передавал Ли.

– Вот девка, – восхитился тот, качая головой, – впервые вижу среди русских такую. Надо в штанах проверить, точно ли она девка.

– Это потом, – заверил Алексей, глядя в полные ненависти глаза девушки.

Отпустив ее, он встал и рявкнул, угрожающе поводя револьвером:

– Встать!

Евдокия молча повиновалась. Ей связали за спиной руки и повели к дороге. Алексей шел сзади и не сводил с пленницы глаз.

– Дом проверили? – спросил он у командира отделения.

– Еще нет, – ответил Ли сконфуженно.

– Так проверьте, – приказал Алексей с раздражением, – да осторожнее. Внутри могли остаться живые.

Трое наемников по приказу командира вошли в дом и через минуту выволокли оттуда три тела. Один из бандитов оказался живым. Его связали и привели в чувство.

– Как звать? – спросил у него Алексей.

– Иди на хрен, – оскалился в ответ Серый и сплюнул чекисту под ноги.

Ли врезал бандиту ногой под дых и хотел продолжить избиение, но Алексей его остановил:

– Не надо. Оставь. Потом с ним разберемся. Сейчас надо проверить местность и окрестности. Они не могли сюда пешком прийти. Где-то рядом должны быть спрятаны лошади и вполне вероятно, что там охрана имеется. Найдите их и убейте. Брать живыми не старайтесь. Главное, чтобы никто не ушел.

– Есть, – козырнул китаец и, махнув наемникам, стал раздавать команды на китайском.

Вскоре на телеге подъехал Трефилов с перебинтованной головой. С ним были еще четыре человека.

– С той стороны никто не пытался уйти, – доложил он устало. – Вижу, все веселье здесь без нас закончилось.

– Главное веселье все еще впереди, – заверил его Алексей и встрепенулся от выстрелов, прозвучавших вдали. Однако стрельба быстро стихла.

– Значит, лошадей все-таки охраняли, – пробормотал он задумчиво, потом посмотрел в сторону горевшей кузницы и добавил: – Пожар надо бы потушить, а то как бы весь скит не занялся.

– Сейчас потушим, – пообещал Трефилов.

В селе Сосновка в бывшем доме председателя колхоза все еще горел свет. Свет давала керосиновая лампа, стоявшая на столе. За столом сидел довольный Красин и уплетал за обе щеки сало с черным хлебом, которое ему в дорогу положила жена. Еще были вареные яйца, консервы и кусок колбасы. Учитывая, что в селе давно не видели просто настоящего хлеба, этот стол казался верхом роскоши. Из внутреннего кармана Красин достал литровую фляжку со спиртом и плеснул себе в кружку.

В дверь осторожно постучались.

– Кто? – рявкнул Красин, торопливо вытирая руки полотенцем.

– Доставили арестованную, которую вы просили, – ответил из-за двери милиционер.

Прикрыв еду полотенцем, Красин громко произнес:

– Введи ее.

Дверь распахнулась.

Милиционер грубо втолкнул в комнату молодую девушку в порванном сарафане с растрепанными черными волосами и расширенными от страха глазами.

– Можешь идти, – махнул милиционеру Красин, – да закрой за собой дверь. Я здесь сам справлюсь.

Милиционер послушно вышел, а председатель окрисполкома прошел мимо девушки к двери, задвинул засов, вернулся к столу и, отдернув полотенце, продолжил трапезу, время от времени поглядывая на девушку. Она была красива, но слишком худа вследствие голода. Под глазами черные круги. Щеки ввалились. Вот если откормить, то было бы совсем другое дело.

Улыбаясь своей мысли, Красин спросил у арестованной:

– Фамилия, имя, отчество… Отвечай быстро.

– Ел-лена Федоровна Л-лапина, – заикаясь, произнесла она, не сводя глаз с еды.

– Хочешь перекусить, Лена? – улыбнулся ей председатель окрисполкома.

Девушка взглянула на него с недоверием.

– Да, ты можешь сесть и поесть, но перед этим должна мне рассказать, кто у вас в селе якшался с бандитами, – ласково произнес Красин, насадив на вилку кусочек колбасы.

– Кырныш якшался, – быстро ответила девушка, – в селе все про это говорили. Бандиты ему вещи давали и продукты.

– Ну, это я знаю, – кивнул Красин, – еще кто?

– Да остальные, кто общался, уже давно к бандитам переехали, – ответила девушка и сглотнула, едва не подавившись слюной.

– Как твоя сестра, – прищурился Красин, отправил колбасу себе в рот, откусил хлеба и стал бодро жевать.

– Да, сестра уехала вместе с мужем и меня звали, но я осталась, потому что испугалась, – призналась она, опустив глаза, – про них всякое рассказывают. Говорят, что они с людей скальпы снимают и пляшут вокруг костров, и свальным грехом занимаются во время медвежьего праздника с местными. Я не решилась.