Степной пояс Евразии: Феномен кочевых культур - Евгений Черных

Китайцы лишь с невообразимым трудом могли превозмогать такие унижения. Почему-то в самом начале этого длинного письма мое внимание привлекла фраза, что император с «величайшим почтением принял от шаньюя подарок из двух лошадей». Представляете, – две лошади императору Поднебесной! Такой подарок каган мог сделать, скажем, отличившемуся в бою рядовому воину, и вряд ли даже своему сотнику…

Но шло время, Срединное царство набирало силу, гунны слабели, судьба все чаще отворачивала свой лик от номадов. Союз их племен раздирали сражения за престол; в размышлениях о будущем кипели споры. Все чаще и чаще звучали голоса о необходимости предаться милости Поднебесной, чтобы спасти себя. Однако гунны-оптимисты верили в свою звезду:

«Это невозможно, говорили старейшины. Сражаться на коне есть наше господство: и потому мы страшны пред всеми народами. Мы еще не оскудели в отважных воинах. Теперь два родные брата спорят о престоле, и если не старший, то младший получит его. В сих обстоятельствах и умереть составляет славу. Наши потомки всегда будут царствовать над народами» [Бичурин 1950: 88].

Им возражали трезвые голоса:

«Ныне Дом Хань в цветущем состоянии. Усунь и оседлые владения в подданстве его. Дом Хуннов со времен Цзюйдихэу Шаньюя день ото дня умаляется и не может возвратить прежнего величия. Сколько он ни силится, но ни одного спокойного дня не видит. Ныне его спокойствие и существование зависят единственно от подданства Китаю; без сего подданства он погибнет» [Бичурин 1950: 88].

Реалисты оказались правы. Воинственные кочевники в I веке новой эры впали в ничтожество и проиграли почти все;

«Китай в порывах мщения более ста лет вел с хуннами почти беспрерывную войну, в продолжение которой постепенно потеряли они южную Монголию и Халху. В 92 году по P. X. хунны совершенно поражены были китайцами в Тарбагатае [а это уже хорошо известные нам Джунгарские ворота], и сяньбийцы в том же году овладели землями и народом их в северной Монголии. После такого поражения осталось одно поколение из дома Хуннов под родовым прозванием Ангина; оно удалилось к подошве Алтая…» [Бичурин 1950: 226].

Отныне они столь же униженно стали просить китайцев оказать им помощь, взять под свое крыло в качестве бедных и послушных родственников.

Пример второй: тукю или тюрки

Срединному царству удалось совладать с гуннами, однако никакого успокоения его обитатели, конечно же не дождались. Налеты номадов продолжались, и все это представлялось какой-то бесконечной каруселью, невообразимым калейдоскопом столкновений. Иногда было даже трудно угадать; кто кого победил, кто же кого ассимилировал? С III по VI столетия фактически весь евразийский мир был втянут в катастрофический водоворот Великого переселения народов. Именно этот тягостный период стал знаковым для Китая, который оказался раздробленным на аморфные осколки уже 16 варварских государств. Лишь в конце VI века Поднебесная начала вновь обретать желанные признаки единого государства. Однако на севере консолидировались тюркские племенные союзы, и в 552 году их верховный вождь Бумын объявил себя каганом всех тюрок, и тогда же оформился гигантский Тюркский каганат. Успехи тюркских народов были стремительны. К финалу VI столетия под их властью оказались громадные пространства, охватившие фактически весь Степной пояс Евразии – от Северного Причерноморья вплоть до Маньчжурии.

Столетия проходили, но мало что менялось в китайских оценках степных скотоводов. Теперь вместо гуннов на первый план вышли тюрки или в китайском произношении – тукю.

«Обычаи тукюесцев: распускают волосы, левую полу наверху носят; живут в палатках и войлочных юртах, переходят с места на место, смотря по достатку в траве и воде; занимаются скотоводством и звериною ловлею; питаются мясом, пьют кумыс; носят меховое и шерстяное одеяние. Мало честности и стыда; не знают ни приличия, ни справедливости, подобно древним хунну. При возведении государя на престол, ближайшие важные сановники сажают его на войлок, и по со: ату кругом обносят девять раз [вспомните девятибунчужное знамя Чингис-хана]. При каждом разе его приближенные делают поклонение пред ним. По окончании поклонения сажают его на верховую лошадь, туго стягивают ему горло шелковою тканью, потом, ослабив ткань, немедленно, спрашивают: сколько лет он может быть ханом? … Из оружия имеют; роговые луки с свистящими стрелами, латы, копья, сабли и палаши. Знамена с золотою волчьей головою… Искусно стреляют из лука с лошади; по природе люты, безжалостливы. Письмен не имеют. Количество требуемых людей, лошадей, податей и скота считают по зарубкам на дереве. Обыкновенно пред полнолунием производят набеги и грабительства. По их уголовным законам; бунт, измена, смертоубийство, прелюбодеяние с женою чьею-либо, похищение спутанной лошади – наказываются смертью…

Тело покойника полагают в палатке. Сыновья, внуки и родственники обоего пола закапают лошадей и овец и, разложив перед палаткою, приносят в жертву; семь раз объезжают вкруг палатки на верховых лошадях, потом пред входом в палатку ножем надрезывают себе лице и производят плач; кровь и слезы совокупно льются… Потом в избранный день берут лошадь, на которой покойник ездил, и вещи, которые он употреблял, вместе с покойником сожигают; собирают пепел и зарывают в определенное время года в могилу. Умершего весною и летом хоронят, когда лист на деревьях и растениях начнет желтеть или опадать; умершего осенью или зимою хоронят, когда цветы начинают развертываться. В здании, построенном при могиле, ставят нарисованный облик покойника и описание сражений, в которых он находился в продолжение жизни. Обыкновенно если он убил одного человека, то ставят один камень. У иных число таких камней простирается до ста и даже до тысячи. По принесении овец и лошадей в жертву до единой, вывешивают их головы на вехах. Постоянного местопребывания нет, но каждый имеет свой участок земли [пастбища].. Буквы письма их походят на буквы народа Ху [уйгуров]. Уравнения [определения] времен вовсе не знают, а замечают времена только по зелени травы. Пьют кобылий кумыс и упиваются до пьяна. Поклоняются духам, веруют в волхвов. За славу считают умереть на войне, за стыд – кончить жизнь от болезни. Обыкновения их вообще сходны с хуннускими» [Бичурин 1950: 229–231].

В зависимость от Тюркского каганата попали и северокитайские государства, именуемые по правящим династиям Чжоу и Ци.

«Со времен Кигиня Дом его [Тюркский каганат] сделался богатым и сильным. Он имел намерение разгромить Срединное государство; но Двор [императора] поспешил заключить с ним союз мира и родства, и ежегодно давал ему 100 ООО кусков шелковых тканей. Тукюесцы, проживавшие в столице, содержимы были с отличными почестями. Они носили шелковое одеяние, ели мясо. Число их иногда простиралось до тысячи человек. Дом Ци страшился их набегов и грабительств, и также истощал свои казнохранилища для платы им. Каган Тобо в счастии очень превозносился, и приближенным своим говорил; только бы на юге два мальчика (т. е. Дома; Северный Чжоу и Северный Ци) были покорны нам; тогда не нужно бояться бедности» [Бичурин 1950: 233].

Рис. 6.5. Каменные монументы в честь погибших или скончавшихся тюркских вождей племен либо кланов. Подобных скульптур очень много в горных степях Центральной Азии. Изображения ханов отличаются совершенно стандартной позой: правая рука хана обычно держит кубок; левая – опущена к пояснице

Недолговечная империя Суй также оказалась под вассалитетом каганов. И это даже когда в самом начале VII века в своей жестокой междоусобной вражде тюрки разделились на два крыла, известных нам по названиям Восточный и Западный каганаты. Однако очень скоро вслед за этим воцарилась одна из наиболее значительных и могучих в китайской истории династия Тан. Тогда же каганат утратил свои силы, ослаб, свирепые зимы и эпидемии первой трети седьмого столетия привели к тому, что даже а…по южную сторону Долгой [Великой китайской] стены лежали груды человеческих костей. Император приказал принести жертву из вина и сушеного мяса, и похоронить их. Еще во время смятений при династии Суй множество китайцев ушло к [тюркам], почему по повелению императора выкуплено было на золото и шелковые ткани до 80 ООО душ обоего пола» [Бичурин 1950: 256].

Сам император с горечью признавался, что а…при первоначальном утверждении престола высочайший родитель мой для спасения подданных унизился пред тукюесцами и назвался вассалом их. Я всегда со стесненным сердцем и страждущею головою помышлял смыть это поношение в Поднебесной. Ныне само Небо ведет моих полководцев. Куда ни устремляются, всюду побеждают. И так надеюсь кончить дело с полным успехом» [Бичурин 1950: 255].