Казак М.С. Краснов пленник за службу Чили - Жизела Энсина

Сегодня бригадир Краснов вспоминает о немногочисленной группе своих непосредственных подчинённых, как о людях неоценимых по своим личным и профессиональным качествам. По его словам, «практически каждому из них он обязан жизнью и наоборот». Они всегда отличались преданностью делу и точным выполнением его приказов. Ни один из них не совершил какого-либо поступка, заслуживающего выговора со стороны их начальника. По его мнению, эти ефрейторы и сержанты (мужчины и женщины) являются «неизвестными героями, предоставившими чилийскому обществу возможность вернуться к мирной жизни — пожертвовав собой, они сделали возможным восстановление фундамента для социальной уравновешенности, которой Чили пользуется до сегодняшнего дня».

Перед лицом представителей юридической власти, бригадир Краснов всегда вставал на защиту своих подчинённых и брал на себя ответственность за действия, в которых предполагалось их обвинить.

Следует упомянуть, что в решении поставленной Краснову задачи, как и вообще во всей разведывательной деятельности, общая работа распределена таким образом, что каждый из членов группы в отдельности не должен был знать, чем занимается другой. Когда речь идет о «предполагаемом похищении» или «пленении» — в этом случае даже под пытками никто не смог бы рассказать более того, что принадлежит только к собственной сфере действий.

Лейтенант Краснов работал в штаб-квартире DINA на улице Белградо и должен был отправляться в другие учреждения каждый раз, когда получал на то соответствующие приказы. Это случалось, когда имелись задержанные, предположительно принадлежащие к MIR, или когда во время какого-либо обыска обнаруживались документы имеющие связь с подпольем этой террористической организации. Он вспоминает, что по этим причинам ему довелось познакомиться только один раз с помещениями на улице Лондрес 38, несколько раз побывать на улице Хосе Доминго Каньяс и неоднократно — в Квартеле Терранова — месте, ставшим известным позднее под названием «Вилла Гримальди» — по его словам, Краснов вообще узнал о существовании такого названия много лет спустя. Это были единственные учреждения для задержанных, о существовании которых ему было известно в те годы. Согласно имеющейся у него информации, они являлись транзитными центрами, где арестованные находились 4–5 дней, после чего переправлялись в центры задержания Трес и Куатро Аламос, подчиненные Министерству внутренних дел, или их просто напросто отпускали на свободу.

Во время своих кратких визитов в эти места, лейтенанту Краснову никогда не случалось видеть мертвых или избитых людей, о чем он всегда заявлял. Он утверждает, что никогда не видел ни зарешеченных камер, ни инструментов для пыток. Кстати, по его воспоминаниям, в этом же мог убедиться лично председатель Верховного Суда во время своего посещения этих учреждений DINA в сопровождении многочисленной делегации судей и адвокатов. Дважды эти места посетили представители Международного Красного Креста и квалифицировали их как центры или лагеря для временного задержания (а не как лагеря для военнопленных или каким-то другим образом).

Что касается работы лейтенанта Краснова — его статус аналитика не означал, что он должен был постоянно находиться в своём кабинете. Наоборот, он должен был вести тщательную следовательскую «не кабинетную» работу, прежде чем предоставить доклад о какой-либо ситуации или о документах, имеющих связь с террористической деятельностью. По этой причине, его пребывание в DINA означало частые поездки по округам и пешее обследование улиц — в предполагаемых местах сосредоточения противника и для изучения мест, наиболее уязвимых для террористов.

В изучении методов и тактики действий врага, уже длительное время оперирующего в стране, важнейшую роль играл анализ документов врага. Часто они были зашифрованы, поэтому работа с ними требовала терпеливости и проницательности, так как обычно эти шифры были весьма сложными. Но добросовестность, с которой привык работать лейтенант Краснов, позволила ему успешно решать и такие задачи.

Что касается допросов, то первое, что привлекло внимание Краснова в ходе личных контактов с террористами — все они без исключения не имели документов или показывали фальсифицированные личные удостоверения. Имеется существенное различие между удостоверениями фальсифицированными и поддельными. Последние являются просто фальшивками, сфабрикованными для осуществления каких-то преступных целей. А имевшиеся у террористов фальсифицированные удостоверения являлись документами, предоставленными по распоряжению правительства в учреждениях паспортной службы (Servicio de Identificacion), но личные данные в них были ненастоящими, а также они не подтверждались соответствующей учётной карточкой в паспортном столе. Эти документы предоставлялись террористам не раз и не два. Некоторые из членов MIR имели в своём распоряжении четыре или пять различных удостоверений личности.

Правительство Альенде массово использовало такие удостоверения в марте 1973 года для влияния на результаты парламентских выборов, которые в конечном итоге не смогло выиграть, но занизило масштабы своего поражения. Расследование, которое привело к раскрытию этого обмана, началось именно на примере одного рабочего — члена MIR, хвастливо демонстрировавшего своим сослуживцам пять удостоверений, по которым он был зарегистрирован в избирательных списках и проголосовал. Левые предварительно записывались под различными именами на нескольких избирательных участках больших городов или в различных близлежащих округах в менее густонаселенной местности. Публичное разоблачение этой махинации было сделано деканом юридического факультета Католического университета господином Хаймедель Балле и оно было неопровержимым. Существовали показательные примеры, вроде местечка Алгарробито, близ города Ла Серена, где за два года численность голосующего населения увеличилась вдвое, что было совершенно невероятно. Практика использования избирателей, зарегистрированных по фальсифицированным документам, была использованы левыми по всей стране.

Во время допросов наш офицер в своих действиях руководствовался в первую очередь терпеливостью и спокойствием, удостоверившись в эффективности этой формы работы. Хотя теперь он признается, что иногда было трудно сдержаться, особенно когда становилась очевидна холодная жестокость, с которой действовали террористы.

Когда в присутствии лейтенанта Краснова задержанного вводили с завязанными глазами, он приказывал снять повязку и лично представлялся своим полным именем и званием, предъявляя своё военное удостоверение личности. Он сразу же приступал к допросу, стараясь сохранять видимость обыкновенной беседы. Естественно, что результаты этой, как и любой другой формы допроса, зависели от личности задержанного и его информированности. Но Краснов многократно смог убедиться, что этот метод в большинстве случаев давал положительные результаты, особенно в сочетании сданными, предоставленными осведомителями.