Алла Пугачева: По ступеням славы - Федор Раззаков

Тем временем роман Пугачёвой и Стефановича благополучно продолжается. Как мы помним, пару недель назад режиссёр посоветовал своей возлюбленной играть свои песни как мини-спектакли. Той предложение понравилось, но осуществить его она была пока не в силах, поскольку, выступая в оркестре Константина Орбеляна, имела весьма хилый репертуар. Стефанович сам в этом убедился, посетив один из её концертов в ГЦКЗ «Россия» (проходили 3 — 9, 11 — 12 декабря). На нем Пугачёва спела две серенькие песни, да ещё была весьма неважнецки одета — на ней было парчовое платье, а на колене прикреплена большая искусственная бумажная роза. Когда после концерта Стефанович высказал ей своё «фи», Пугачёва с этим полностью согласилась. А потом попыталась объяснить ему ситуацию: мол, своего коллектива у меня нет, вот и выступаю с этим оркестром (вторым солистом был Ара Бабаджнян). Более того, его руководитель — мой жених. То есть я от него завишу, пою его песни и одеваюсь, как армянская девушка».

Между тем Орбелян вскоре узнал, что его возлюбленная у него за спиной крутит шашни с режиссёром. А мужчина он был горячий — как-никак кавказец. И в один из дней так поговорил с Пугачёвой, что та прибежала к Стефановичу жаловаться. Мол, помоги жениха образумить. И режиссёр нашёл выход: разыграл целый спектакль с привлечением своей собственной невесты Маши. Спектакль состоялся на нейтральной территории — на квартире Леонида Дербенева, куда был приглашён Орбелян. Увидев, что режиссёр явился туда со своей невестой, тот поверил, что между его девушкой и Стефановичем нет ничего амурного. Говорят, глядя на это, Дербенев и его жена буквально умирали со смеху.

В те же дни на «Мосфильме» зрел проект фильма, в котором главную роль должна была сыграть Алла Пугачёва. Как мы помним, идея такой ленты созрела в голове сразу нескольких человек — редактора студии Любови Цициной, композитора Александра Зацепина и поэта Леонида Дербенева — полтора года назад после того как Пугачёва победила на фестивале «Золотой Орфей». Именно Цицина нашла сценариста — Анатолия Степанова, который довольно быстро написал сценарий про молодую безвестную певицу, которая, благодаря своему таланту, становится звездой. Пугачёвой сценарий понравился. Однако совсем иного мнения были представители Госкино, к которым этот сценарий попал на визирование — они его не приняли. Вот что они написали в своём заключении на него, датированнjм 20 декабря 1976 года: «Сценарий представляет собой драматургически слабо организованное произведение. Поступки главной героини лишены всяких мотивировок — все объясняется общей эксцентричностью её характера: уход от мужа, уход из ансамбля, приход к поэту и т. д. Какова цель её жизни, чему этот образ по-человечески должен заинтересовать и научить зрителя, сказать трудно.

Героиня лишена интеллигентности и душевной привлекательности. Она словно ещё одно повторение вздорной певицы из фильма К. Воинова. Сценарий рыхл, лишён темпа и темперамента. Он скучен…»

21 декабря по ЦТ была показана премьера телеспектакля «Когда-то в Калифорнии». Нас эта трансляция интересует по одной причине — в ней прозвучало две песни, исполненные Аллой Пугачёвой (её голос звучал за кадром): «Весёлый ковбой» и «Романс».

Конец 76-го был знаменателен тем, что Пугачёва окончательно разобралась со своими возлюбленными: она ушла от Орбеляна к Стефановичу. Вернее будет сказать, что Стефанович ушёл к Пугачёвой, поскольку жить они стали в однокомнатной квартире певицы на Вешняковской улице (дочь Кристина жила в квартире её мамы на Рязанском проспекте). Правда, увидев жилище Пугачёвой в первый раз, Стефанович едва не лишился дара речи — так убого оно выглядело. По его же словам, это была абсолютно пустая квартира, в углу которой лежал голый матрас, а весь пол был заставлен огромным количеством пустых бутылок. Когда Стефанович выносил эту «батарею» на мусоропровод, он любопытства ради пересчитал её и ахнул — бутылок было 140 штук. Однако убожество жилища не отпугнуло режиссёра — как говорится, с милой и в шалаше рай. Пока Пугачёва что-то готовила на кухне, он нашёл в пустой картонной коробке ёлочную мишуру и выстлал из неё на полу дорожку, украсив её по краям ещё и игрушками. Когда Алла вошла в комнату с подносом в руках и спросила, что это, он ответил: «Это путь жизни Аллы Пугачёвой». Метафора певице понравилась.

Незадолго до Нового года Пугачёва отправилась на свои первые без «Весёлых ребят» гастроли — в Харьков. Причём приехать туда её уговорила дальняя родственница — тётя Муся, которая работала в тамошнем Театре музыкальной комедии. Театр терпел финансовые убытки и покрыть их решил с помощью столичной звезды — на Аллу Пугачёву народ должен был пойти толпами. Что и случилось. Между тем эта поездка станет для Пугачёвой знаменательной: именно там она познакомится с участниками ансамбля «Ритм», который вскоре станет ей аккомпонировать. Вот как об этом вспоминает руководитель коллектива Александр Авилов: «Нас с Пугачёвой сосватала дирекция филармонии. Я попросил предоставить мне клавиры её песен, чтобы сделать оркестровку. Вместо этого мне передали обычную аудиокассету с записями. За ночь я на слух записал все песни нотами, и в течение дня мы с ребятами более или менее их отрепетировали. Причём „Арлекино“ на кассете не было. Пришлось его восстанавливать по памяти. А уже на следующий день приехала сама Алла. Опасаясь, что ей подсунут каких-нибудь лоботрясов, она привезла с собой замечательного джазового музыканта Леню Гарина, в своё время записавшего знаменитые позывные радиостанции „Маяк“. Вопреки опасениям Аллы Лёня остался доволен нашей работой. В театре музкомедии мы дали с Аллой 16 концертов. Потом ещё 18 концертов устроила филармония. Все прошли с аншлагами…»

Именно на тех гастролях Пугачёва исполнила свою первую собственную песню — «Женщина, которая поёт». О её появлении на свет сама певица вспоминает следующим образом: «Как-то в одном из журналов я наткнулась на стихотворение Кайсына Кулиева „Женщине, которую люблю“. Меня поразила простота, искренняя, неподдельная теплота в отношении к женщине. И мне захотелось, чтобы и ко мне так относились. Стихи мне понравились, и я показала их моему другу-композитору Лене Гарину. Когда я их ему читала, у него на глазах были слезы. Он сказал: „Если тебе страшно написать одной, давай вместе напишем музыку“. Тогда я только начинала писать музыку…

Кайсын Кулиев как бы написал для меня. Я рискнула поменять слово «люблю» на слово «поёт». Песня сразу стала только моей. После того как она была аранжирована Л. Гариным, вызвали музыкантов ночью к себе в номер гостиницы (были гастроли в Харькове) и стали репетировать. Когда прошло первое выступление, меня не покидало чувство, что с этой песней будет что-то связано. Именно эта песня дала название будущему фильму…»