Золотая кровь - Евгения Черноусова

Встала, подошла к окну. Боже, какой покой! Дорожки, кусты, дальше кирпичная ограда. Трава блестит от росы. Так, посмотреть, как там все. Петина спальня смежная. Ну и храп! И как Асояны ночуют у него в комнате? Ладно Эдик, он молодой, но Алик! Вышла в коридор. Со стороны комнат Алексея Степановича и Любови Алексеевны тоже храп доносится. Но тут, кажется, оба соревнуются. Молодёжь наверху. С вечера она туда не поднималась, очень устала, сразу легла. Так, девчонки устроились вдвоём. Кровать очень широкая, но и тут Алдонка умудрилась занять её почти всю, улегшись по диагонали. А у Эдика дверь приоткрыта. И окно распахнуто. Ладно, второй этаж, воры не влезут.

Ещё спускаясь по лестнице, услышала звон посуды. На кухне Любовь Алексеевна: «А я услышала, как ты встала. Что-то плохо спится на новом месте». «Нет, я выспалась. Сходила посмотрела, как там молодёжь. Девчонки вместе устроились». «Значит, Наташа в себе не уверена». Переглянулись, засмеялись. Сели пить чай. «Люба, мои с утра кашу едят. Вот, я быстро завариваемой запаслась. Я-то, как Эдик встанет, сразу в Патриаршее». «Не волнуйся, Лёша тоже кашей завтракает».

Вышли во двор, спросили у зевающего у ворот местного охранника: «Как к речке пройти?» Он махнул рукой за дом: «Там калитка. Открывается тем же ключом». За калиткой заросшая травой тропинка спускалась к мосткам. В двадцати метрах от ограды плескалась о берег волна от проплывающего мимо катера. «Господи, какая красота», — воскликнула Оля. «Ну вот, а ты ехать не хотела!» «Не говори пока дедам об этой калитке, а то она сразу рыбачить кинутся. А за ними пригляд нужен. Заставь Степаныча для вас экскурсию по городу провести, заодно продуктов прикупите».

В дверях стоял Эдик: «Ну что, поехали? Пока свою старуху не увидишь, всё равно не успокоишься». Выскочила на крыльцо Наташа: «Эй, я с вами. А если помощь потребуется? Помыть там, перевернуть».

После завтрака шофер-охранник Сергей Иванович спросил: «Вас сопровождать?» Любовь Алексеевна ответила: «Нет, нас и так много, поползём по улицам как цирк с конями». Алексей Степанович показал на видневшуюся вдали колокольню: «Собор стоит на центральной площади. Там автостанция и рынок. Наверняка и торговля вся там». Когда они переходили через дорогу, идущая по противоположному тротуару пожилая женщина даже остановилась, с любопытством наблюдая за двумя колясочниками и сопровождавшими их девочкой и женщиной. Алдона с Петей, как всегда, препирались: «Я сам!». «Деда Петя, держись за тормоз! Видишь, какие тут дороги крутые?» Степаныч сказал: «Это улица Чирка. Я её даже не узнал. Она раньше была односторонняя. С речной стороны только травка и ивы, речка была видна. А сейчас, ишь, застроились». Попутчица спросила: «Вы из местных?» «Нет, но я тут в шестидесятых в училище механизации учился». Женщина засмеялась. Любовь Алексеевна рассердилась: «Что смешного?» «Не обижайтесь, я просто вспомнила, как училищных называли». «Кулешники!» — весело объявил Степаныч. «Деда Лёша, почему?» «Не знаю, наверное, потому что нас кормили бесплатно». «Вы с тех пор здесь не бывали?» «Нет, вот, к концу жизни решил порыбачить в местах юности». «И подлечиться?» «Ногу, что ли, отрастить?» — нахмурился Алексей Степанович. «Не обижайтесь, у нас и не такого ждут. Меня Таисия Андреевна зовут, давайте, я покажу вам, где тут что».

Они ходили по рынку вместе с новой знакомой, закупали продукты и складывали их что в пакеты, что под сиденье Петиной коляски. Против картошки Алдона запротестовала: «Нет уж, пусть дядя Эдик или Сергей Иванович на машине за ней съездят!» «Правда, что это я», — спохватилась Любовь Алексеевна. «А здесь самое вкусное в Утятине мороженое, ты просила показать», — кивнула Алдоне на кафе «Селезень» Таисия Андреевна. Петя повернулся, крутанул колесо, въехал в выбоину, коляска крякнула и осела на один бок. Алдона горестно охнула, Степаныч объехал приятеля вокруг и сказал: «Тут сварка нужна», новая знакомая вытащила телефон: «Починим, не волнуйтесь» и вызвала какого-то Женю. Пока они разгружали коляску от продуктов и перетаскивали в кафе, прибежал молодой мужчина: «За полчаса сделаю». «Вы тормоза проверьте, уж больно тут дороги крутые», — пропыхтела Алдона, закидывая Петину руку себе на плечо и резко разгибаясь. Таисия Андреевна кинулась помочь, но Любовь Алексеевна её остановила: «Петя только с внучкой ходит». Обнявшись, они довольно быстро проковыляли в кафе, входную дверь которого придержала для них буфетчица. Пока остальные устраивались за столом, Алдона уже подпрыгивала у прилавка: «Деда Петя, деда Лёша, тут шесть сортов! Мы все будем!»

Дамы выпили по чашке кофе, заскучали и решили пройтись до мясного павильона. Остальные продолжали ковырять шарики мороженого, разглядывая яркие картинки, намалёванные прямо на стенах. «Донна у-у», — замычал Петя, тыкая ложечкой в направлении одной из них. «Жуть какая! Деда Лёша, это кто?» «Местная легенда, кладбищенский демон. Если пройтись по кладбищу босиком, он убьёт твоего врага». «Деда Лёша, а ты ходил?» «Знаешь, Донна, за всю жизнь не встретил, кого бы убить захотелось». Алдона задумалась. «Донна, бандитов», — предложил Петя. «Нет, пусть в тюрьме сидят» Петя подумал и согласился: «Пусть!» «Значит, и мы на кладбище не пойдём!» Появившаяся в дверях Любовь Алексеевна спросила: «Что за разговоры?», Таисия Андреевна пояснила: «Это они про нашу достопримечательность», и кивнула на картину. «Мы решили, что никого убивать не надо», — весело объявила девочка. «Он вообще-то разные пожелания исполняет. Деньги, любовь, здоровье можно попросить». Алдона загнула три пальца и уточнила: «Для себя или для других?» Таисия Андреевна подумала и ответила: «Наверное, для себя». Отгибая пальцы по очереди и дойдя до последнего, девочка сказала: «Тогда точно ничего не нужно! Деда Петя, а ты пойдёшь к демону?» «Да ну его!», — пробурчал Петя. «А то давай, ты у него здоровья попросишь, а я — чтобы родители меня у бабы Оли оставили. Деда Лёша, а ты с нами пойдёшь?» «Много ли он даст за одну-то босую ногу?», — спокойно улыбнулся Степаныч. Так спокойно, что жена удивилась и обрадовалась: первый раз он так о своей инвалидности. Они за последние недели прошли разные периоды: шока, отчаяния, раздражения, обиды. Сидел как сыч дома, никого видеть не хотел. Но вот завёл новых знакомых, и настроение стало меняться. Спокойно разъезжает на коляске, стесняться своего положения перестал и даже подшучивает над ним. «Давайте, наверное, машину вызовем, — предложила Любовь Алексеевна. — Оля звонила, они забирают свою знакомую из больницы». «Она выздоровела?» — спросила Алдона. «Наоборот, ей там очень плохо». «Это в какой же больнице?» — спросила Таисия Андреевна. «В Патриаршем».