Последний демиург (СИ) - Хабарова Леока

– Вам надо разбить шар, миледи! – Дрожащий голосок Дары ранил сердце до крови. Бедная девочка. Бедная маленькая девочка!

Она погибла из-за меня...

– Надо разбить шар и погасить свечу, тогда колдовство потеряет силу!

Вереск шагнула к шару. Пальцы коснулись стекла.

Горячо...

Вот так просто? Взять и разбить?

И пламя погаснет. Погаснет навсегда...

Вереск разглядела в прозрачной поверхности своё отражение. Всполохи заплясали в зрачках...

И навсегда угаснет пламя.

И навсегда потерян путь...

– И тех, кто рядом шёл годами, уже обратно не вернуть... – прошептала она, а в памяти мелькнула картина. Хотя... не картина даже, а неясные, смутные образы.

Штукатурка осыпалась. Давно ремонт нужен. Чёртова лампа жужжит и жужжит, с ума сводит, надо электрика вызвать, а он, собака, в запой ушёл. Беда...

Запой. Запой... Что такое запой?

– Разбей шар и погаси свечу, – громко приказала Дара чужим голосом и оскалилась, демонстрируя ряды острых щучьих зубов. – Погаси чёртову свечу, девушка, иначе...

Глава двадцать седьмая

– Иначе что? – Вереск трясло, но какой-то частью души она чуяла: показывать страх нельзя. Нельзя ни в коем случае.

Пусть видит, что я не боюсь.

Глаза Дары меняли цвет. Зелёные, светло-голубые, пронзительно синие, карие, янтарные, угольно-чёрные, серые...

...они превратились в лишённые зрачков мутно-белые омуты...

– Твой князь, – проскрипела она и дёрнулась. Цепи лязгнули. – Твой герой... Принц на белом коне! Ты ничего о нём не знаешь, но уже носишь под сердцем его дитя.

– Кто ты? – прошептала Вереск. Так хотелось верить, что всё это сон, но...

Слишком уж реален этот кошмар.

– У меня много имён, – отозвалось то, что ещё совсем недавно прикидывалось Дарой. – И ни одно из них не отражает моей истинной сути. Пока ты не готова познать меня, девушка. Но очень скоро время придёт. Очень скоро...

– Чего ты хочешь?

– А ты? – ядрёно-красные губы существа растянулись в улыбке, которая с хрустом разорвала щёки почти до самых ушей. В полумраке мерцали ряды тонких и острых, как иглы, зубов.

Хочу никогда больше не видеть тебя! – подумала Вереск, а чудовище мерзко захихикало:

– Опасное желание. Я ведь могу ослепить тебя, девушка. Думай ещё.

– Ты... ты хочешь исполнить моё желание? – Голос предательски дрогнул.

– Я хочу заключить сделку, глупая, – фыркнул призрак. – А это – совсем другое.

– И в чём же... – Вереск сглотнула. – В чём суть сделки?

– Ты всё давно поняла, но тянешь время, обдумывая пути к отступлению, – заявила "Дара", не открывая рта. На этот раз она говорила голосом гнусавого штурмана с "Легенды". – Умно. Но не слишком.

– Я должна разбить шар и погасить пламя... – Это был не вопрос. – Но...

– Ну что за манера у тебя, совать везде эти бесконечные "но"? – Как странно... Ладимир говорит так же... – Ты хочешь узнать, пострадает ли кто-нибудь?

– Да.

– Пострадает. – Чудовище принялось худеть на глазах и превратилось в обтянутый кожей скелет. – Пострадает незнакомый тебе человек в чужом мире, но ты получишь всё, о чём мечтаешь. Устраивает?

– Нет.

– Вот упрямая сука... – выдохнул призрак и, словно обращаясь к самому себе, тихо пробормотал: – Проклятье! С каждым разом всё сложнее и сложнее...

И вдруг снова дёрнулся в цепях.

– Смотри, девушка! Смотри внимательно.

Вереск не знала, как оно это делает, но увидела Ладимира. Князь стоял у штурвала и всматривался вдаль, туда, где горизонт сливался с водной гладью. Ветер трепал русые волосы, а солнце целовало бронзовую кожу.

Такой живой. Такой... настоящий...

Сердце сладко защемило. Душа разрывалась от тоски.

Возлюбленный муж мой... Я так соскучилась.

Мучительно захотелось окликнуть его, но Вереск понимала: князь не услышит.

Всё это не по-настоящему, – убеждала она себя. – Это всё обман.

Обман.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но солёные брызги летели в лицо...

Обман!

Но палуба под ногами мерно покачивалась и скрипела, а паруса хлопали, наполняясь ветром.

Арабелла подошла к князю сзади. Прильнула. Обвила руками.

Это всё неправда! Неправда! Неправда!!!

Вереск закусила губу и сжала кулаки. Глаза жгло от слёз.

– Теперь мы всегда будем вместе? – прошептала лантийка.

– Да, любовь моя. – Ладимир повернулся и приподнял лицо Арабеллы за подбородок. – Никто нас не разлучит. Никогда.

Князь поцеловал лантийку глубоко и нежно, и она, привстав на цыпочки, страстно ответила ему.

– Нет! – вырвалось у Вереск. – Нет!

– Да! – отозвалось безымянное чудовище боцманским басом, а видение исчезло.

Вереск вновь оказалась перед глухой стеной посреди непроглядного мрака.

– Тебе понравилось то, что ты видела, девушка? – "Дара" звякнула цепями. – Или показать больше?

– Всё это неправда! – Вереск задыхалась от боли: в грудь словно вонзили острый клинок.

– А что тогда правда? – призрак обратился леди Виолеттой и обиженно надул пухлые губки. – То, что Мейдинский князь женился на беспамятной нищей потеряшке? И ты поверила? Ха!

– Он любит меня.

– Он хотел тебя. – Чудовище вывернуло руки, и они с хрустом вышли из суставов. – Забавно, что ты не видишь разницы.

Вереск хотела ответить, но слова застряли в горле. Она вдруг вспомнила ту ночь... ту самую ночь, когда случилась их с Ладимиром первая близость...

Он шёл куда-то с Арабеллой. Они смеялись. Они...

– Х-х-х-хорош-ш-ш-шая девочка, – прошипело безымянное нечто, и лик Виолетты сполз с жуткой морды. – А теперь подумай о сделке. Всё, что требуется: разбить чёртов шар и погасить свечу. Я получу свободу, а ты – своего обожаемого князя. Всего целиком с потрохами. Решайся! Всё закончится совершенно сказочно: вы проживёте долгую счастливую жизнь и умрёте в один день. Ну как? Нравится?

– А если... – Ладони стали холодными, как лёд. – Если я откажусь?

– Останешься одна. – Голос призрака вдруг стал глубоким и проникновенным. Стена исчезла, и перед глазами возникли видения. Образы казались такими реальными, что мороз побежал по коже. – Совсем одна с младенцем на руках. Ладимир никогда не вернётся из Лантии, а обвинят в этом тебя, девушка. Назовут ведьмой. Ты и твоё дитя... вы навеки будете изгнаны из Приюта Рассвета. Люди начнут тебя сторониться: никто не подаст руки, не поделится хлебной коркой, никто не возьмёт даже на самую тяжёлую и грязную работу. Чтобы прокормить своё чадо, ты начнёшь торговать телом. Любой матрос в доках сможет купить тебя за пару медяков. Раздвигая ноги перед немытыми вонючими козлами и принимая их в себя, ты будешь представлять Ладимира. Представлять и проклинать. Раз за разом. Раз за разом... А потом кто-то из твоих "благодетелей" заразит тебя мерзкой болезнью, и ты, подзаборная шлюха, наконец-то сдохнешь. Твоё покрытое гноящимися язвами тело найдут не сразу: оно успеет порядком подгнить, и...

– Хватит! – Вереск зажмурилась и закрыла уши ладонями. – Хватит! Замолчи!

– Что, не нравится? – ухмыльнулась "Дара". – Твоя судьба в твоих руках, девушка.

Моя судьба в моих руках... Судьба в моих руках... А нужно всего лишь разбить шар. Разбить шар и погасить свечу.

– А кто... он?

– Он?

– Ну... – Вереск опустила глаза. – Тот незнакомый человек в чужом мире?

– Пусть тебя это не заботит, – голос призрака звучал почти ласково. – Обычный человек. Всего лишь жертва.

– Всего лишь жертва... – глухо повторила Вереск. – Всего лишь жертва...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Подойди к шару!

Ватные ноги сами собой подчинились приказу.

Всего лишь жертва...

– Возьми его!

Трясущиеся руки коснулись стекла.

Всего лишь жертва...