Седьмое небо в рассрочку - Лариса Соболева

– Все это время мне хотелось, чтоб ты меня согрел… как тогда…

Ева убежала, когда он спал, не сказав ему адреса, не назначив свидания. Может, это нелепо, но Шатунов вовсе не сердился на нее. Наверное, так надо. Правда, сразу затосковал. В то же время Леху наполняла уверенность, что она обязательно вернется, обязательно…

Придя на работу, он узнал страшную новость, ударившую по нему с огромной силой: Жирнов, первый в его жизни человек с большой буквы, бескорыстный наставник… ЗАСТРЕЛИЛСЯ…

7

Три порции кофе заказал Марин и попросил официантку принести большую кружку, туда слил напиток из всех чашечек, вернул их на поднос и улыбнулся девушке, дескать, огромное тебе спасибо, свободна. Он уставился в телевизор на стене и просмотрел четыре длинных клипа, наконец:

– Извини, раньше вырваться не мог.

Рожкин – ровесник Марина, такой же высокий, но из-за худобы ему больше подходит определение длинный и нескладный. Зато он умный – страсть. Мало людей, умеющих знания соединить с практикой, Рожкин умеет. Стоит посмотреть на его широкий лоб с глубокими залысинами, сразу понимаешь: мозгов там видимо-невидимо, и все по ГОСТу. Пожалуй, более ценного представителя следствия не отыщешь, ведь Рожкин кто? Криминалист! И он был на месте преступления.

– Пить-есть будешь? – осведомился Марин. – Не стесняйся, бабки не мои, за все платит шеф.

– Ммм… – беря меню, одобрительно протянул тот.

Он заказал лапшу, мясо с гарниром, салат, три сдобных булки с джемом, пакет апельсинового сока и кофе – всего-то чашечку. Главное, съест все, а через час побежит в ближайший гастроном за перекусом, в общем, не в коня корм.

– Чем порадуешь? – спросил Марин.

– Ничем.

– Я зря тебя кормлю? Так, вернем заказ…

– Ничем не порадую – это значит имени убитого не назову. Его отпечатков нет в картотеке. Обрыв, дорогой.

Стало быть, не было совершено этими ручками преступления, убитый Ксенией мужчина не привлекался, не мотал срок. Жалко. Во время паузы официантка принесла салат и пакет с соком, Рожкин в предвкушении трапезы прищелкнул пальцами, а они у него длинные, как у музыканта, и схватился за вилку.

– Он что, новичок? – озадачился Марин. – Как же его взяли на ответственное дело?

– Почему новичок? А если не попадался?

– Крутой, да? Как же его застрелила женщина?

– Всего не просчитаешь. По ряду признаков – начинающейся седине на висках, зубам, изменениям в тканях и органах, по складкам на шее ему примерно тридцать пять-тридцать семь лет. В этом возрасте карьеру киллера не начинают, хотя наверняка есть исключения. Телосложение, анатом говорит, суперкрепкое, убитый следил за состоянием своего тела.

– Занимался спортом? – догадался Марин.

– Да. Но это увлечение не дилетанта, спорт для него был образом жизни. Далее. На ладонях обнаружены несмываемые следы, он подолгу держал в руках огнестрельное оружие…

– То есть регулярно упражнялся в стрельбе?

– Настолько регулярно, что руки впитали порошинки, а ты говоришь – новичок. Убитая подловила его на самоуверенности. Он вошел, эдакий хозяин положения, а она стреляла снизу, судя по пулевым каналам в теле. Может, сидела на полу или стояла на коленях. От бабы, даже зампрокурора, он такой подлянки не ждал. Ну, а теперь повод для размышлений: чуть ниже левого плеча у него тату – анкх.

– Это еще что?

– Символ бессмертия. Молодежь, обожающая обрубки от слов, называет символ короче – анк. Но правильно – анкх.

Рожкин вынул из папки фото и передал Марину, тот его вертел в руках, разглядывая со всех сторон. Официантка принесла мясо, источающее убийственный аромат канцерогенов и вызывающее волчий аппетит от одного лишь вида зажаренной корочки. Рожкин с алчностью голодающего принялся кромсать ножом кусок, возмутив Марина, положившего фото на середину стола и ткнувшего в него пальцем:

– Э, погоди жрать! Разъясни, где в этом знаке повод?

– Повод – смысл.

– Шутишь? Сейчас даже сопливые девчонки лепят татушки куда ни попадя. Тоже со смыслом?

– Обязательно. Или чтоб красиво было – и это тоже смысл. Ладно, начнем с креста. Называется «тау» и напоминает нашу букву «Т»…

Механически Рожкин вынул из нагрудного кармана авторучку и провел по фотографии, показывая наглядно, где спряталась буква «Т».

– Здесь же меч… – поднял брови Марин. – Или кинжал.

– Но в форме креста. Именно на тау распяли Иисуса Христа, а не на том кресте, который стал классическим знаком христианства. Распятие на столбе с перекладиной было популярной казнью в Римской империи, римляне сделали его символом смерти, антиподом первоначального смысла. А значение тау – жизнь!

– Так это римский символ? – заинтересовался Марин.

– Крест-тау был священным символом и в Древнем Египте, Греции, Индии, у арабов. Дальше. Если к перекладине точно над столбом поместить круг или овал… А круг – фигура без начала и конца, как сама вечность, космос, вселенная, сечешь? Итак, тау с овалом, и – мы получаем crux ansata, который встречается даже у майя! А это другой континент. Как он туда попал? Невольно задумаешься о божественном происхождении всего живого на земле, да?

– Вернемся к прозе: убитому и татуировке, – предложил Марин, но вторая особенность Рожкина – порассуждать на тему:

– Это ж интересно! Crux ansata называли символом символов. В Древнем Египте он был не только символом жизни божественной и человеческой. Он олицетворял мудрость, знание, силу и власть. Поэтому его клали в саркофаги фараонов при захоронении. В Вавилоне анкх – символ бессмертия. Ты вслушайся в магические слова: «сила и жизнь, власть и бессмертие…» Разве не об этом мечтает…

– Всякий урод, возомнивший себя богом, – закончил Марин.

– Примерно! Теперь смотри: по бокам, окружая овал, то есть вечность, расположены крылья летучей мыши. У майя с наступлением темноты поклонялись этим тварям для защиты от врагов. В наше время этот анкх стал популярным после фильма о вампирах и приобрел значение оберега. Граждане склонны к мистификации, им кажется, существуют защиты от всего дурного – руны, пентаграммы, магические узоры, ладанки, нужно только их всегда иметь при себе. В этом смысле татуировка – идеальный оберег.

Может и так, но Марину нужен толчок, а не пополнение знаний о древних символах, которые, вполне вероятно, никогда не пригодятся. Естественно, он разочаровался:

– Ты пришел, чтоб рассказать о значении тату?

– Не угадал, – весело рассмеялся Рожкин. – А претендовал на звание великого сыщика.

Взяв снимок, он уставился на татуировку, словно искал в ней еще один, подспудный смысл, который не сразу открывается. Загадки – часть его профессии, их нужно любить, чтобы работать криминалистом, нужно чувствовать, что в простой предмет кто-то вдохнул частицу себя. Хорошую ли, плохую, но частицу, передающую информацию о хозяине. Зашифрованную, конечно. И нужно искать шифр. Рожкин чувствовал: тату – нить, ведущая к убийцам, потому столько времени копался в символике.

– Убийство, по сути, дерзкое, спланированное, совершенное группой… А убитый не мальчик, чтоб верить в обереги и поклоняться идолам. Почему не допустить, что тату – это еще и эмблема?

– Эмблема? – задумался Марин. – Допустим. В таком случае она должна объединять общей идеей каких-то людей. Кого?

Рожкин пожал плечами, но он был настолько в теме, что без перебоев выдавал новые предположения, основанные на логике:

– По одной из легенд такую форму имел ключ от рая, который был дан святому Петру. У некоторых древних народов анкх олицетворял ключ к тайнам жизни и знаниям. А ключ, открывающий врата смерти, – как тебе?

– ?!

– Я серьезно. Вот тебе и идея – смерть. Сейчас сдвинутых на смерти полно, посмотри, какая идет пропаганда и эстетизация самоубийств, к примеру.

– Ну, убийство как раз открывает врата смерти… Тогда и у остальных адептов должна быть татуировка-анкх.

– Точно! Но это предположение, – неожиданно охладил его Рожкин, улыбаясь и помотав из стороны в сторону указательным пальцем. – По нашей версии убитый должен принадлежать какой-то организации, например, секте…

– Надеюсь, убийство зампрокурора не ритуальное?

– Полагаю, все проще. Люди зарабатывают убийствами, а тату, кодексы, организации – чистые понты. Ничто так не подводит, как понты, честное слово. Меня на эту мысль больше натолкнули выстрелы в затылок уже мертвого товарища. На первый взгляд жестокость неоправданная, а на второй…

– Убитого не должны опознать! – прищелкнул пальцами Марин.

– И выходные отверстия сделали свое дело – лица нет. А если нет лица, как искать близких для опознания? По татуировке? Глупо. Думаю, анкх распространен среди тех же го´тов – течение среди молодежи, слышал?

– Естественно. Что ж, поищем го´тов.

Рожкин уже приговорил вторую булку и почти литр сока выдул, его способности переварить пищу без последствий – заветная мечта миллионов женщин с лишними кагэшками.