Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

А где же мой завтрашний соперник?

– Али появится чуть позже, – словно прочитав мои мысли, шепнул мне Левински.

Ну что ж, позже так позже. А пока под ослепляющие вспышки фотокамер скидываю кроссовки и встаю на весы. 83, 700. Нормальный боевой вес.

Не успел я обуться, как под крики собравшихся появляется Мухаммед Али. Внимание прессы тут же переключается на него, а тот и рад стараться. Хищно скалится, грозит мне кулаком… Хорошим таким кулаком, побольше моего. Да и сам выше меня на голову. Я скалюсь в ответ, киваю, мол, завтра посмотрим, кто из нас кому наваляет.

– Хей, русский уже здесь! – изобразил удивление Али, вылупив от порога на меня свои зенки. – А я был уверен, что ты испугаешься и не прилетишь. Видно, ради таких денег ты преодолел не только океан, но и свой страх.

И сам же рассмеялся своей плоской шутке, а вслед за ним захихикали и некоторые представители прессы. Интересно, знает ли Али о том, сколько мне достанется от общей суммы, если я выиграю или проиграю? Может, и знает, хотя это особо нигде не должно было афишироваться. Но, как говорится, где знают двое… Тем не менее Али сейчас выкрикнул, что я из-за денег преодолел свой страх. Надо бы что-нибудь ответить.

– Я тоже рад тебя видеть, мой американский друг! Уверен, что ты ради хороших денег и на Луну пешком бы отправился. Надеюсь, ты свой гонорар потратишь с умом.

– Можешь не сомневаться, – усмехнулся Али.

Приблизившись, Али тянет ручищу. Жму, и мы некоторое время под щелчки затворов и серии вспышек фотокамер меряемся силушкой, похрустывая суставами пальцев. Но поглядывавший на сверху вниз Мухаммед первым ослабляет хватку, тычет мне указательным пальцем в грудь, страшно вращает глазами и рычит явно на публику:

– Завтра, русский, я сделаю из тебя отбивную!

– А я из тебя гарнир. Будешь картошкой? Или лапшой?

Демонстрирую дружелюбную улыбку, и если Али хотел обидеться, то вместо этого лыбится и грозит мне пальцем. А я протягиваю ему майку с логотипом группы «Альфа» и пластинку с автографом.

– О-о, и размер мой, – прикладывает он к себе майку, после чего вместе с пластинкой отдаёт одному из своих сопровождающих негров. – Не потеряй, Джамиль, когда-нибудь я выставлю эти вещи на аукционе.

А что, может, и правда, лет через тридцать майка с диском будут стоить десятки, а то и сотни тысяч долларов. Уже одно то, что они побывали в руках Мухаммеда Али… Хотя я тоже не хрен собачий, ещё, глядишь, мои песни будут исполнять звёзды мировой сцены.

Между тем Али встаёт на весы. 97,200. Для его роста самое то.

– Джентльмены, взвешивание прошло успешно! – объявляет Левински. – Вес обоих боксёров соответствует весовой категории. Теперь прошу всех пройти в конференц-зал, пока боксёры одеваются.

Конференц-зал представлял собой вполне вместительнее помещение с длинным столом на возвышении. За столом мы расположились согласно стоявшим на нём табличкам: Левински в центре, Али по левую руку от него, а я, соответственно, по правую. Козлов сел в зале, но в первом ряду, с краешка, а Бутом с Радоняком расположились сзади, причём ввиду отсутствия свободных стульев им пришлось стоять.

Перевязанную алой лентой коробку я сунул под стол, из-за спускавшей до пола передней стенки которого презент не было видно. Правда, нёс-то я его всё равно на глазах у всех, и то и дело слышал перешёптывания, мол, что в коробке у этого русского? Ничего, пусть пока помучаются в неведении.

– Леди и джентльмены! – начал Левински. – Перед вами два лучших тяжеловеса мира. Один среди любителей, второй – среди профессионалов. Правда, мистер Али сейчас на пути к возвращению титула, но, думаю, многие со мной согласятся, что это всего лишь дело времени.

Он выдержал небольшую паузу, после чего продолжил:

– Завтра эти парни выйдут на ринг, чтобы дать ответ на вопрос – кто же из них двоих на самом деле лучший боксёр мира в самой престижной весовой категории, невзирая на любительский и профессиональный статус. Можете задавать свои вопросы, господа! Да, миссис Тэйли!

Это он, понятно, намеренно «право первой ночи» отдал коллеге по телеканалу.

– У меня вопрос к мистеру Али. Какую тактику вы выбрали на завтрашний бой? Будете в своей манере порхать, как бабочка и жалить, как пчела? Ведь именно эту фразу вы произнесли восемь лет назад перед боем с Сонни Листоном, после чего не раз воплощали свой девиз на ринге.

– Да, я буду порхать, как бабочка, и жалить, как пчела, – ухмыльнулся Али. – Мой соперник, насколько я знаю, обладает нечеловеческой выносливостью, но это по меркам любительского бокса. Три раунда и пятнадцать – сравните! Посмотрим, что он покажет в 15-раундовом поединке.

– А вы, мистер Покроффски, не боитесь укусов этой «пчелы»? – посмотрела на меня Лайза.

– Отвечу одной смешной историей, у меня на Родине их называют anecdot. Встретились как-то три русских богатыря и три мушкетера, решили в удали посостязаться. Первые начинают мушкетёры. Д`Артаньян говорит Арамису, указывая на Добрыню: «Арамис, нарисуй мелом на нем ма-а-аленькую точечку». Арамис подходит к Добрыне, аккуратно на груди отмечает мелом совсем незаметную точку. Д`Артаньян быстрым выпадом попадает прямо в неё. Добрыня отряхивается и говорит: «Алеша, посыпь его мелом, я ему булавой врежу».

До кого-то пусть и с небольшим опозданием, но смысл анекдота дошёл. Все засмеялись, или хотя бы улыбнулись. Али скривился, сжав свои пудовые кулаки. Когда народ немного успокоился, Лайза снова обратилась ко мне:

– Мистер Покроффски, а вы готовы продержаться на ринге 15 раундов?

– Почему бы и нет? В процессе подготовки на спаррингах я специально работал 15 раундов, причем с разными соперниками, и как видите, сижу перед вами живой и здоровый.

– Может быть, после боя он тоже будет живым, но здоровым – это вряд ли, – буркнул Али.

Я не успел что-либо ответить, так как Левински движением подбородка указал на приземистого, круглого и почти лысого репортёра, похожего на актера Денни де Вито:

– Эдуардо Васкес, газета «Вашингтон пост», – представился тот. – У меня вопрос к русскому боксёру. Мистер Покроффски, почему Советы разрешили вам принять участие в этом поединке? Ведь известно, что в вашей стране якобы нет профессионального спорта и вашим спортсменам запрещено участвовать в профессиональных турнирах.

– Этот бой с Мухаммедом – всего лишь товарищеский матч, шоу, а не бой за звание чемпиона мира. К тому же за него хорошо платят, на эти деньги в моей стране можно будет построить школы, детские сады…

– Вы что, собрались все деньги пустить на благотворительность?

– Не все, но бо́льшую часть. Зачем мне столько денег в СССР? В стране, где образование, медицинская помощь и жильё предоставляются бесплатно? Я и так со своими доходами как автор песен считаюсь весьма состоятельным человеком и, честно скажу, не знаю, на что можно эти деньги потратить. У меня есть собственный дом, купленный, между прочим, как раз на авторские отчисления, автомобиль, подаренный мне за победы на ринге… И да, я не чужд благотворительности. Например, полностью оборудовал спортзал в своём родном городе, где когда-то начинал заниматься боксом. Уверен, что и мой соперник поддерживает обездоленных.

Али ничего не ответил, но слегка надулся от важности, как бы подтверждая мои слова.

– Мистер Покроффски, – не унимался журналист. – Все знают, что Советский Союз и демократия – понятия несовместимые. В то время как США – оплот демократических свобод. У нас дозволено всё, тогда как у вас почти ничего…

– Ага, в том, что дозволено всё, я убедился в аэропорту, когда какой-то псих орал нам в лицо, чтобы проклятые коммунисты убирались домой.

– Но у вас в стране нет такого изобилия товаров, как в США. Зато одна из лучших армий мира. Однако народ ракетами с ядерными боеголовками не накормишь.

– Это верно, на наших прилавках нет столько сортов колбасы, как на ваших, но и у вас не было такой войны, какую пришлось пережить нашему народу всего-то тридцать лет назад. Когда вся экономика была направлена на нужды армии, и только после победы над фашистами она стала перестраиваться на мирные рельсы. Я не занижаю вклад США в дело разгрома над фашисткой Германией и её сателлитами, в первую очередь японцами… И к4стати, не могу не вспомнить бомбардировку атомными бомбами японских городов Хиросимы и Нагасаки. Зачем это надо было делать? Зачем нужно было уничтожать мирные города? Ну да история всё расставит по своим местам… Так вот экономика США на Второй мировой войне только поднялась – это доказанный факт. Ваши олигархи стали ещё богаче, и я могу напомнить, что Генри Форд, к примеру, дружил с нацистами, инвестировал в промышленность гитлеровской Германии, поддерживал их идеи, за что был награждён Орденом Заслуг германского орла – высшей наградой Третьего рейха для иностранцев. Печи для крематориев, в которых сжигали евреев – и не только евреев – изготовляла немецкая фирма «Крупп», правда, на средства, которые выделялись американскими бизнесменами через немецкий банк «Альянс»…