Хозяйка Империи - Раймонд Фейст

Мотеха явно приуныл. Севеан, не привлекая к себе внимания, переместился на другое место — позади Шимони. Тапек постарался скрыть замешательство за напускной бравадой:

— Мы не Совет властителей, которые собираются, чтобы торговаться по пустякам! Наше призвание выше, чем выбор наказаний для враждующих домов!

Хочокена откровенно рассмеялся.

Мара поклонилась. Но клинок оставался все так же нацеленным ей в сердце. Взгляд властительницы был тверд и суров.

— Вам придется выбирать, Всемогущие. Или управляйте Империей, или перестаньте мешать тем, кто должен этим заниматься.

При гробовом молчании коллег Хочокена устало махнул рукой:

— С этим покончено.

Тапек явно рвался в бой, но его опередил Акани:

— Я согласен. У Ассамблеи сейчас не больше охоты заниматься повседневными мелочами управления Империей, чем раньше. Боги праведные, да ведь наши дебаты растягиваются на несколько дней, когда требуется принять самое пустячное решение! — Не удержавшись от укоризненного взгляда на Шимони и Хочокену, он вздохнул, а потом с полной серьезностью поклонился Слуге Империи. — Госпожа, тебе не придется лишать себя жизни до заката. В обществе поднимется слишком громкий протест, и, вероятно, вину возложат на моих коллег. Мы стоим перед очевидным выбором: хаос или новый порядок. Ты первая смогла понять, что отнюдь не каждый из нас готов убивать без колебаний. В действительности большинство магов и мухи не обидит. Нет. Наша власть над Империей все минувшие века зиждилась на слепом повиновении. Без этого мы… бессильны.

— Бессильны?! — взвился Тапек. — Только не я!..

Фумита остановил рыжеволосого мага, крепко ухватив того за руку:

— Тапек, одна дурацкая выходка уже опозорила тебя почти непоправимо. Прислушайся к доводам рассудка! Мара действует не для себя. Она никогда ничего для себя не добивалась, можешь ты хоть это понять? Ассамблея ни за что не одобрит действия, которые ведут к гражданской войне и хаосу, и если ты рассчитываешь перетянуть большинство на свою сторону, то лучше тебе на это не надеяться. А кровопролитие, какого еще не знала история, непременно разразится, если ты и твои юнцы приятели не смиритесь с неизбежностью. Я настоятельно рекомендую тебе позаботиться о восстановлении своей репутации. А для начала появиться на стенах Кентосани и приказать атакующим войскам прекратить штурм и сложить оружие.

— Я отправлюсь вместе с Тапеком, — объявил Шимони.

Он обратил суровый, даже безжалостный взгляд на младшего собрата, а затем выхватил свой прибор для перемещений и исчез. В Империи мало кто из магов осмеливался перечить Шимони, когда тот бывал раздражен. Однако Фумита не выпускал руку Талека, пока тот не опустил глаза, признав свое поражение. Только тогда ему было позволено последовать за Шимони.

К жрецам и властителям, сгрудившимся позади Мары, обратился Хочокена. Он пожал плечами, но умудрился вложить в это движение дружелюбие и любезность.

— У меня нет желания управлять, и я не затеваю массового убийства самых могучих жрецов Империи. — Это заявление было подчеркнуто адресовано Мотехе, который все еще пытался заручиться поддержкой других собратьев, но обнаружил, что его воинство успело рассеяться. В отсутствие Шимони Севеан потихоньку переместился поближе к Фумите. Многие другие чародеи жестами и мимикой выразили согласие с заявлением о капитуляции, сделанным толстым магом. Хочокена протянул руку и мягко вынул кинжал из пальцев Мары.

Потом он громко возвестил:

— Один незаурядный человек, маг Миламбер из Мидкемии, некогда пытался нас убедить, что рабское подчинение традициям приведет Империю к упадку. Я думаю, что он был прав. — Толстый маг одарил Мару и магов из Чаккахи улыбкой восхищения. — Ибо в противном случае чего ради боги сохранили бы эту незаурядную женщину?

Ему оставалось досказать немного, и он закончил так:

— Властительница, если Свет Небес позволит, мы сейчас удалимся и проведем формальное обсуждение, но ты уже сейчас можешь быть уверена в том, какой будет наша официальная позиция.

Он был первым из черноризцев, который выступил вперед и почтительно поклонился, дабы подчеркнуть, что мальчик, неподвижно сидящий на троне, — Девяносто Второй Свет Небес и что это уже обсуждению не подлежит.

Маги — все до единого — последовали его примеру. Большинство чувствовали себя достаточно униженными и предпочли не затевать пререканий. Впрочем, несколько черноризцев — из тех, что стояли в задних рядах, — позволили себе поворчать. Фумита бросил этим инакомыслящим суровый взгляд, да и маги из Чаккахи приметили каждого своими зоркими глазами; можно было не сомневаться, что тут скажет свое слово необычайная особенность роевого развития чо-джайнов — способность помнить вечно.

Мара чувствовала такое облегчение, что голова кружилась: самые страшные враги, с которыми она посмела вступить в открытое противоборство, капитулировали окончательно и бесповоротно. Черноризцы признали коронацию ее сына! У нее подкашивались ноги, но Хокану, чуткий как всегда, пришел к ней на помощь: встал рядом и обнял за талию. Она с благодарностью приняла супружескую поддержку.

Когда Всемогущие вереницей вышли за порог и центральный проход Тронного зала постепенно освободился, подал голос властитель Кеда, Имперский Канцлер, в сверкающей церемониальной мантии. Хотя ему и пришлось перед тем поволноваться, престарелый сановник не утратил ни величавой осанки, ни ораторских способностей. Его голос был звучным, как всегда, когда он произнес:

— Позволь мне, как Канцлеру, быть первым из твоих придворных, кто присягнет Императору Джастину.

Он опустился на колени и произнес освященную временем клятву верности. И сразу же показалось, что вся толпа стряхнула ужасное напряжение. Место, которое с минуты на минуту могло стать военным лагерем, внезапно превратилось в чертог, где люди преклоняли колени и повторяли обеты преданности мальчику, зачатому как дитя раба и из наследника Акомы ставшему Девяносто Вторым Императором Цурануани.

Когда присягнувшие поднялись с колен, Джастин начал вертеться на месте, проявляя очевидные признаки неудовольствия. Громким шепотом он воззвал к матери и к приемному отцу:

— Вы мне надавали указаний на всякие случаи жизни, но сейчас-то что мне делать?

Джехилья пришла в ужас от такой оплошности. Многие жрецы спрятали веселье за своими церемониальными масками, а Хокану стащил с головы боевой шлем и откровенно засмеялся:

— Скажи своим подданным: «Праздник начинается!»

Джастин соскочил с трона, едва не уронив тяжелый золотой коронационный шлем. Он потащил за собой свою венценосную супругу, и вид у него был весьма далеким от ритуально-благопристойного; новоиспеченный монарх скорее напоминал мальчишку, затеявшего какое-то озорство и полагающего, что взрослые его не видят.