Блудное Солнце. Во Славу Солнца. Пришествие Мрака - Шон Уильямс

— Ладно. Дай мне открытый канал, только звуковой. И…. — , после короткой заминки Рош добавила:

— Я бы предпочла, чтобы никто не слышал моих переговоров.

— Конечно, Морган. Я открываю канал.

Рош заговорила не сразу. Если Крессенд ответит, значит, Ящик сказал правду; а она до сих пор не была уверена, что хочет получить подтверждение его словам. Но, если он не ответит, будет еще хуже. Тогда она и вовсе перестанет понимать, что происходит.

Есть только один способ проверить.

1 — Рассвет приближается, — сказала она.

Возле ее правого уха сразу же зазвучал знакомый голос:

–..чтобы помешать наступлению мрака.

Рош инстинктивно дернулась, и ее постель резко повернулась.

— Ящик? Если это ты, я…

— Я не Ящик, Морган, — прервал ее голос, который на сей раз доносился с противоположной стороны каюты. — Ты знаешь, кто я такой.

Рош стало холодно. Кто еще это может быть? Несколько секунд она не знала, что ответить.

— Но твой голос… — наконец пробормотала она.

— Ящик был частью меня, как твой глаз был твоей частью — или палец, или передняя часть коры головного мозга. Но он не я, а я не он.

Рош огляделась. Голос все время доносился из разных мест.

Причины столь необычного явления она не понимала. Возможно, он так себя ведет, чтобы вывести ее из равновесия.

«Ты говоришь с Крессендом, а не Ящиком», — напомнила она себе.

— Где ты? — спросила она.

— Прошло много времени с момента нашей предыдущей встречи. — В его голосе появилась ирония, и он явно не желал отвечать на вопрос Рош.

— Мы совсем недавно встречались на Троице, — Я говорю не о Троице.

Она нахмурилась.

— Тогда я не понимаю, о чем ты говоришь.

— В самом деле? А мне казалось, ты должна была догадаться.

— Догадаться о чем?

Крессенд довольно долго молчал, и Рош решила, что связь прервалась.

— Ури, — позвала она, — канал работает?

— Он тебя не слышит, — на сей раз голос Ящика донесся откуда-то сзади. — Никто не может слышать наш разговор.

Остались только мы с тобой. Ты должна принять решение.

Рош нервно зашевелилась в своем коконе.

— Ты что, и в самом деле собираешься передать все в мои руки?

— А почему бы и нет?

— Потому, что это настоящее безумие! Я всего лишь человек — один человек. Я не могу судить…

— Ты гораздо лучше подготовлена к принятию решения, чем тебе кажется.

— Но я ничего такого не чувствую.

— Во-первых, тебе по силам обнаружить врага.

— А при чем здесь решение?

— Твоя способность видеть врага доказывает, что я действительно могу тебе помочь. В противном случае мое предложение звучало бы бессмысленно.

— И это все, что ты предлагаешь? Возможность находить врага, чтобы его уничтожить?

— А какую помощь ты бы хотела получить от Высших людей?

Рош открыла рот, но не нашла что сказать. После коротких размышлений она проговорила:

— Ты же не собираешься обманом заставить меня принять решение?

— Здесь нет никакого обмана. Меня по-настоящему интересует твой ответ: что ты хочешь получить от нас, Морган?

— Я не знаю, — ответила она, чувствуя, что попала в западню. — Мне не хватает информации, чтобы принять решение.

— У тебя ее ровно столько, сколько необходимо.

— Я не знаю, почему враг здесь. Не знаю, откуда взялись воины-клоны? Не знаю, намерены ли они убить нас всех или только часть. Даже причин возникновения той, первой, войны я не знаю. Не знаю!

— На некоторые из твоих вопросов нет ответов, — заявил Крессенд. — Во всяком случае, в данный момент. Но на последний я могу ответить.

— Так ответь, пожалуйста, — раздраженно сказала Рош, недовольная тем, что он заставил ее просить.

— Первая война велась из-за территории, как и все войны.

Она подождала продолжения, но Крессенд молчал.

— Какой территории?

Крессенд рассмеялся.

— А теперь ты пытаешься обмануть меня. Надеешься, что я сообщу тебе место, а ты сможешь определить исходную касту врага. К сожалению, я не могу этого сделать, Морган. И вовсе не потому, что не хочу. Я не знаю, откуда появился враг — во всяком случае, точно не знаю. Мне лишь известно, что та первая война поглотила всю обитаемую часть галактики.

— И война закончилась только после того, как все враги потерпели поражение.

— Они были полностью уничтожены, а не просто побеждены, — ответил он. — О них не осталось никаких упоминаний.

И только сорок лет назад, когда была найдена первая капсула, о них вспомнили снова.

— Тебе известно исходное имя врага?

— К сожалению, нет.

Рош покачала головой.

— Ты сообщил слишком мало новой информации. Разве я могу принять столь важное решение, когда мне даже неизвестно, есть ли у врага основания делать то, что он делает? Может быть, они правы, и мне не следует вмешиваться.

— Ты говорила об этом с Адони Кейном?

— Скорее да, чем нет.

— Разве враг не мог открыть правду и сообщить вам причину своих действий?

— Да, наверное…

— Тогда почему я должен объяснять мотивы врага, если они сами считают необходимым хранить их в тайне?

Рош не смогла возразить по существу.

— Но тебе известно, почему они это делают?

— У нас есть подозрения, но не более того. Если бы мы располагали надежными фактами, то гораздо быстрее сумели бы договориться между собой и решить, что следует делать.

Возможно, обе стороны виноваты.

— Тогда почему ты хочешь, чтобы я разрешила вам их уничтожить?

— Казалось, Крессенда потряс вопрос Рош.

— А разве нет?

— Ничто не может быть дальше от правды. Я прошу тебя только об одном: принять решение. В мои намерения не входит защищать ни одну из сторон.

— Но ты же сторонник вмешательства, — сказала Рош. — Значит, ты хочешь помочь нам уничтожить врага.

— Нет, я готов помочь тебе, если ты примешь такое решение. А это совсем не одно и то же. Если ты посчитаешь необходимым отказаться от моей помощи, я снова отойду на задний план. Моя роль будет сыграна, и последующие события произойдут без моего участия.

— Даже если враг нас окончательно уничтожит?

— Да.

— Бред какой-то.

— К сожалению, такова природа вещей. Природа Природы, если можно так выразиться. Я не в силах сказать, повлияла бы твоя гибель от рук врага на дальнейший ход событий или нет.

И вовсе не потому, что скрываю от тебя правду — просто, не мне судить. Я лишь помогаю, а не побуждаю. Представители моей касты решили передать свои полномочия тебе. Возможно, если бы ситуация была более очевидной. Высшая каста иначе решила бы проблему. Не исключено, что врагу не позволили бы покинуть капсулы. Но этого не произошло. Возможно, у вас есть шанс его победить. Впрочем, гарантий нет никаких. Я не имею права ничего предлагать. Мне требуется только одно: чтобы ты приняла решение.

Он сделал довольно долгую паузу, потом спросил:

— Ты готова, Морган Рош? Рош не знала, что сказать.

— Я не уверена. Я должна быть уверена…

— Как и мы. Но здесь не может быть никакой уверенности, за исключением одного: если примешь мою помощь, ты победишь врага, и он будет уничтожен.

— Погибнут все враги? — спросила Рош.

— Да, все.

— В том числе и Кейн, которого я знаю?

— Он ведь один из них, не так ли? — В голосе Крессенда появился упрек.

— Да, но…

— Сдержал бы я свое слово, если бы пощадил его? — спросил Крессенд. — Если останется один, значит, может ускользнуть и другой — а потом еще и еще. Наш договор должен быть заключен так, чтобы у нас была уверенность в полной победе.

Поражение врага должно быть окончательным.

Рош скорчила гримасу.

— Тебе не нравится? — спросил он.

Рош не ожидала, что Крессенд за ней наблюдает.

— Тревожит.

— Тогда отклони мое предложение, закончив тем, самым данный этап войны, — заявил он. — Я подчинюсь твоему решению.

— Значит, есть только две возможности?

— А ты хочешь предложить еще одну?

Рош глубоко вздохнула. Он снова пытается ее обмануть. Ей хотелось крикнуть, что он ведет себя нечестно, что она этого не заслужила, что ни о чем не просила и не хотела такой ответственности — но лишь спросила:

— Почему я? Ты мне так и не объяснил. Почему не Совет?

— Временный Чрезвычайный Совет Древних слишком велик, неповоротлив и подвержен опасности. Ему по силам организовать сопротивление, или минимизировать ущерб — в зависимости от того, какое ты примешь решение, естественно, — но он не справится с поставленной перед тобой задачей. Как и я. Совет не может провоцировать действие.

— Но почему я, а не кто-нибудь другой?

— Потому что только ты одна в состоянии принять решение.