Тени Лордэна - Алессандр Рюкко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впитав в себя достаточно силы солнца, взмывший ввысь и засиявший на небосклоне точно вторая звезда ангел, резко опустил расправленные зонтиком руки. В следующий миг каждая его ладонь испустила по лучу, и вшестером они объединись в один толстый, пульсирующий и вибрирующий столб света. Упав всего в десятке шагов от Хейндира, он стал расходится кругами по земле, точно рябь от брошенного в воду булыжника, сметая вековые дома точно карточные домики, с каждым новым импульсом расширяя прежние границы, обдавая всё вокруг нестерпимым жаром и иссушающей духотой, заглушая предсмертные вопли сотен людей. Город утонул в белом сиянии.
Когда же накопленная энергия наконец-то иссякла и истончившийся луч совсем исчез, на месте домов появилась поляна пол тысячи шагов в поперечнике, устланная толстой коркой тёмного стекла. Её гладкая поверхность отражала солнечный свет точно безмятежная гладь бездонного, горного озера, чью безупречность портила только одна крошечная лодочка — припавший на колени Хейндир с полуразрушенным колдовским щитом в руках. Его волосы полностью сгорели, обнажив бледную кожу черепа и линию челюсти, ступни увязли в затвердевающем стекле словно в речной глине, а бока и спину покрывали новые чешуйчатые корки ожогов. И всё же он был жив. Единственное живое, пускай что и нечестивое создание посреди неприглядной, навевающей тоску пустоши.
Продолжая издавать мерный гул, архангел спустился в сердце пологого кратера и завис в двух локтях от зеркальной поверхности, по которой разбежались тысячи тысяч сверкающих бликов.
— Убийца! — разгневанно выкрикнул Хейндир, встав в полный рост.
— Их жизни на твоей совести, еретик. Такова плата за твоё неповиновение. Смирись с неизбежным и прими смерть с достоинством, пока ещё больше людей не сгинули по твоей вине.
— Никогда, — потерявший форму щит растёкся по полосам, и в руках северянина появились два клинка. Чёрное пламя, вспыхнув у рукоятей, в миг поглотило всю длину лезвий, и Хейндир сделал несколько грозных взмахов, от которых воздух ревел в нестерпимой агонии, и огненные брызги упали к его ногам. Вторя ему, ангел расправил руки с крыльями и сделал три быстрых оборота, от чего вокруг него поднялся лёгкий ураган.
Наступило короткое затишье, предвещавшее бурю. Это было всего лишь неуловимое мгновение, но для вцепившихся друг в друга взглядами непримиримых врагов, оно стремилось к вечности. И каждый из них точно знал, что с этого поля битвы живым уйдёт только один.
Натянутая между ними струна лопнула. Яркая вспышка разлилась по зеркалу. Гибельный луч устремился в Хейндира, и тот метнулся в сторону, извергнув из стоп струи белого пламени. Он более не касался земли, а скользил по стеклянной глади на огненной подушке, как умелый конькобежец по замерзшему озеру. Нескончаемый поток сияющих стрел падал вокруг него, то облизывая ему пятки, то преграждая ему путь. Тогда он, усилив напор, взмывал в воздух и немедля, придав себе новый толчок, возвращался на землю, не желая быть подстреленным в полёте как нерасторопный фазан. Двигаясь по спирали, он постепенно, но верно, с каждым новым умаляющимся витком, приближался к архангелу, кружившемуся на месте, словно огромный детский волчок.
Хейндир намеревался сразу же ворваться в ближний бой, но проворные крылья ринулись к нему навстречу, чтобы схватить и смять его как гнилой фрукт. Однако северянин был готов к такому повороту и, резко сбавив скорость, нанёс размашистый удар. Инфернальное пламя сорвалось с клинка и расходящимся серпом врезалось в призрачные конечности, но не рассекло их, а прилипло и принялось жадно пожирать полупрозрачную плоть. Раненные щупальца забились о землю, силясь стряхнуть с себя проклятую заразу, но от этого живучий огонь только распалялся пуще прежнего, и с каждом ударом на стеклянной глади плодилось всё больше адских луж, поедавших землю и стремившихся слиться воедино.
Не желая попасть в огненное окружение и медленно зажариться до смерти, архангел отбросил горящие перья и покинул центр воронки, чтобы, ровно как и Хейндир, стремительно заскользить по кривой спирали, продолжая непрерывно атаковать гнавшегося за ним противника. Пускай он был несколько быстрее и даже чуточку проворнее, но его крупное тело было прекрасной мишенью для маленького северянина. Раз за разом струи липкого пламени настигали архангела, и ему вновь и вновь приходилось избавляться от перьев, пока от его некогда могучих и прекрасных крыльев не остались только жалкие обрубки, непригодные ни для атаки, ни для защиты. В ответ на это несколько его лучезарных стрел всё же смогли зацепить Хейндира, но боль от этих ран только подхлёстывала его, наполняя новыми силами и подпитывая бурлящую ненависть.
Собрав всю волю в кулак и подгадав момент, когда архангел сделает очередной финт, Хейндир поддал огня и рванул наперерез врагу. На долю секунды их оружия скрестились, а в следующий миг они уже неслись в разные стороны, постепенно осознавая произошедшее.
Северянин был цел и невредим, а на алмазной руке архангела появилась неглубокая засечка, покрытая чёрной плесенью. Божественное существо почувствовало острый зуд, за которым пришла боль. Отбросить руку и скоро отрастить её как перья он был неспособен, её можно было только отсечь или лечить. Не желая терять драгоценную конечность, архангел поднёс вторую руку к предплечью, чтобы попытаться если не исцелить её прямо по ходу битвы, то хотя бы остановить распространение инфернальной заразы, и это стало началом его конца.
Он отвлёкся. Скорость стрельбы замедлилась, точность снизилась, и Хейндир сумел нанести ему новую рану, а затем ещё одну и ещё, пока на теле ангела не осталось ни единой части, в которую бы старательно не вгрызалось чёрное пламя. Силы неумолимо покидали его. Атаки стали совсем уж вялыми и редкими, и даже полёт теперь давался ему с большим трудом. Кое-как добравшись до чистого от огня участка земли, он впервые за десятки, если не сотни лет, коснулся дрожащими стопами поверхности. Поддавшиеся немощи ноги не сразу вспомнили каково это — шагать.
Неуверенно пошатнувшись, он побрёл к краю воронки, но две пламенные дуги, обогнув его с двух сторон, отрезали ему путь к отступлению. Архангел остановился и обратил свой взор назад. Вообще он мог одновременно видеть всё вокруг себя, у него даже не было глаз как таковых, всё тело было его огромным, всевидящим глазом, но теперь всё его внимание, словно бы остальной мир за пределами огненного кольца перестал существовать, было обращено на чёрно-белую фигурку, стоявшую позади него.
— Еретик, — прошептал архангел. Его мелко вибрирующий голос стал похожим на
