Мужской стриптиз (сборник) - Татьяна 100 Рожева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А вы знаете, Татьяна, это судьба! – Оживился гость.
– Что вы называете судьбой, Владимир? Несчастный случай на стройке?
Вместо ответа мужчина предвкушено прищурился, плеснув из глаз голубой волной через край коротких темных ресниц.
«А ведь тот еще кобель», – оценила я.
– Вы очень привлекательная женщина, Татьяна. – Проговорил он. – И не подумайте, что это комплимент, это просто выражение моего восторга.
При слове «восторга» он по-рыбацки развел руками, продемонстрировав вполне приличный пресс под светлой рубашкой и две не параллельные линии подтяжек.
– Спасибо. А комплимент когда? – Игриво подхватила я. Мадам Флирт работала у меня всегда на автопилоте, не задаваясь вопросом «нафига?». Еще одна идиотская манера. Итого, уже две.
На лице Владимира нарисовалась довольная улыбка, взятая в кавычки двумя чудными ямочками.
– Я недавно вернулся из Лилля. – Произнес он. – Вам что-то говорит это название, кроме того, что это где-то во Франции?
– Лиль – промышленный город на севере Франции. Что-то такое помню из школы.
– Лилль – очень красивый, научный и студенческий город, в котором я себя чувствую уже почти как дома. И поэтому в качестве комплимента я бы предложил Вам бутылочку бордо Chateau Talmont урожая 2003 года. Она через пять минут будет у вас!
– Пьянство на рабочем месте? Во что вы меня втягиваете, Владимир? Куда смотрит ваше руководство?
– Ну, во-первых, хорошее вино и пьянство – две большие разницы как говорят в Одессе. Во-вторых, вам все равно сидеть здесь до пяти, а в хорошей компании, к коей я себя скромно причисляю, это приятней, во-вторых, я сам руководство. И потом, вы не находите, что это так романтично, посреди вышедшей из строя цивилизации, два человека, мужчина и женщина, которые еще пятнадцать минут назад не подозревали о существовании друг друга, просто разговаривают, просто пьют вино из той страны, где любить также естественно, как дышать…
– Вы два раза сказали «во-вторых», Владимир…
– Да? Я не заметил. Ваши прекрасные глаза сбили меня с верного счета.…
«Нет, он не кобель, он просто таки кобелино!» – С восхищением подумала я. Профессионализм в любой области деятельности всегда вызывал во мне острый приступ этого чувства. Мне вдруг ужасно захотелось разобрать эту игрушку под названием «Владимир Николаевич» на части, узнать, что у нее внутри, под потерявшими параллельность подтяжками и голубыми глазами, обещающими шторм.
– Уговорили. Несите ваш деликатес! – Томно согласилась я, и гость, улыбнувшись, метнулся в темноту открытой двери.
– О! Мадам! Одна нога здесь, вторая через минуту снова здесь!
Сладковатый парфюм спортивно-научного работника в удивлении постоял в воздухе и тронулся вместе со мной к открытому шкафу. Нужно же накрыть стол к возвращению гостя. Две чашки с нарисованными земляничками снаружи и желтыми разводами внутри – все емкости, имевшиеся в пахнущем научной пылью шкафу под элитный алкоголь. Не соответствует, конечно, но я как-то не рассчитывала.… С другой стороны, в моем кабинете со следами от бывших картинок на обоях и шкафом, стоящем одной культей на «Справочнике редактора» 1956 года, – выпендриваться вообще не имело смысла. Однако же, чашки я пошла мыть, размышляя, возьмет ли мыло «дуру» желтые разводы …
3
Владимир вернулся через несколько минут с пакетом подмышкой и радостным лицом.
– Татьян! А вы знаете, что в вашем крыле остались только мы с вами? Все уже смылись! Вот работнички!
– И столовая закрылась? Они же там обычно до четырех пересчитывают пропавшие ложки.
– Нет, в столовой еще есть жизнь. Буфет, во всяком случае, работает. Там женщина с такими красными руками, как из кипятка достала, Нина, кажется, ее зовут, или Тоня? Я их путаю. Вот даже конфет купил и пирожки. Последние! Не спросил только с чем.
– Надеюсь, не с крабовым мясом, – вспомнила я ручищи раздатчицы. – Хорошо бы, с рыбой… Она на мне сегодня закончилась, и мои мозги скучают по фосфору.
– Я бы этого не сказал, судя по вашему острому язычку, Татьяночка! А какая рыба, по-вашему, идет под красное вино? – Хитро спросил Владимир.
– У меня – любая. Хоть по-гусарски…
– Любая?!? Тогда я снимаю с себя всякую ответственность за соблюдение правил французского ужина! – Изобразив непримиримость, Владимир окопался на дерматиновом диване, широко расставив ноги. – А что касаемо рыбы, знаете, за неделю до отъезда в Лилль, я был в Партените, это южный берег Крыма, так вот там мне очень понравилась жареная сайда, если официанты не наврали название.
– В Крыму? Думаю, наврали…
Владимир засмеялся и принялся выставлять содержимое пакета на журнальный столик с инвентарным номером на левой задней ноге. Не успела я поразмышлять, какую его ногу считать левой задней, как мы с гостем оказались одной ногой в уютном кафе. Земляничный узор чашек гармонировал с благородной зеленью бутылки Chateau Talmont урожая 2003 года, пирожки невыясненного содержания оттеняли ее аристократизм, а готовые раздеться и отдаться конфеты добавляли романтизма. Я устроилась на том же диванчике, на целомудренном расстоянии от широко расставленных ног мужчины.
– Погода располагает…, – кивнул он на окно, вышитое бисером капель.
Я повернула голову. Дождь набрал полное небо серого воздуха перед следующим приступом. Потный от натуги клен держал растопыренными ветками стекло в оконной раме. С веток капало, и стекло чуть подрагивало. Погода и правда располагала…
– Кабинетик у вас уютный, – продолжил Владимир. – Ремонт, конечно, не помешал бы, но так, подальше от начальства поближе к буфету. Хорошо. И стол крепкий. – Он покачал рукой край стола и заговорщицки взглянул мне в глаза.
– Это вы сейчас о чем, Владимир? – Наивно поинтересовалась я.
– О том, что с вами, Танечка, хочется не только поужинать, но и позавтракать. – Он сделал опытную паузу и продолжил. – Скажем, перепелиными яйцами, геркулесом с малиной, бутербродами с мягким французским сыром с травами, клубничным джемом, в котором ягодки почти целиком… А чашечку кофе, конечно, тебе в постель…
– О! Да за такой завтрак, я отдала бы даром воспоминания о девичьей чести, – кокетничала я, пропустив переход на «ты».
– Ммммм… Даже и не знаю, стоит ли говорить об обеде?
– Стоит, стоит! Воспоминаний о моей девичьей чести хватит на регулярное трехразовое питание.
– Так долго отдавала честь?
– Отдала быстро, вспоминала долго. Ну, так что там с обедом?
– Ну, положим, фуа-гра с инжировым соусом или паштет, луковый суп с плавающей греночкой, на которой плавится сыр… Ммм…
– Вкусно!
– Любишь вкусное? – Владимир сжал бутылку Chateau Talmont урожая 2003 года в руке, словно сдерживал бутылочную эрекцию и еще раз посмотрел мне в глаза.
– Люблю, – честно ответила я. Неплохо было бы еще покраснеть, хотя в сером свете эта отрыжка девственности все равно пропала бы неоцененной.
– А ты? Вкусная? – Он уже разливал вино по земляничным чашкам, сверля меня проникновенным взглядом опытного самца.
«О! Тепленькая пошла», – подумала я и томно ответила:
– Смотря, что ты любишь.
– Теплую водку и потных женщин – не люблю, но потных от секса со мной – очень даже!
Нет, это мы слишком быстро поскакали с нашим конем на подтяжках: в дело уже пошли шутки прошлого века. Я посмотрела на его животик, так удачно прикидывавшийся прессом, и ниже, где через брюки просматривалась несимметрично упакованная пара яичек.
– Смотри мне в глаза, – усмехнулся он.
Я почувствовала на спине несколько несанкционированных мурашек. Этого еще не хватало!
– И много ли потных француженок осталось лежать под Бородино, то есть под Лилем? – Бестактность моего вопроса призвана была проткнуть надувающийся пузырь возбуждения.
– Да я тебя умоляю, Танюш! Какие француженки! Если бы ты приехала туда и посмотрела на весь этот ужас на улицах, в одежде, лицах, фигурах, тебе бы стало меня по-настоящему жалко.
– Это что же, распиаренные француженки так уж плохи?
– Вот именно что распиаренные… Я специально искал «настоящих француженок». Видел несколько раз – фигурка, прическа, походка, ножки в туфельках – все супер, глаз оторвать не мог! Но в основном, это дамы за 50 или около того и их совсем мало в толпе арабов и прочей приезжей бесформенной массы. Так что безнадега жуткая там в этом смысле, особенно после наших баб. Так тоскливо иногда становится. Я, представляешь, как-то даже от тоски купил себе резиновую бабу… попользовал разок и выбросил на помойку… Ты бы знала, какая она противная…
– А почему не проститутку? Хоть живая. Разве не лучше?
– Может, и лучше. И даже дешевле. Но меня никогда не вдохновлял продажный секс.
– А подружки?
– Была одна. Португалка. Но вдохновение меня покинуло, когда она на коленях стала замуж за меня проситься…
– Ух, ты! – Впечатлилась я. – Интересно, чем её так покорил мало бюджетный российский ученый?
