Мужской стриптиз (сборник) - Татьяна 100 Рожева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ластик лифта в пенале дернулся и пополз вверх, потом снова вниз. Подъездная дверь хлопнула и из дома вышла пара. Мужчина и женщина. Он, полный, даже грузноватый, застегивал на ходу серое пальто, опустив лицо. С таким лицом сидят в президиумах. Большое, круглое, выражающее уверенность. Все равно в чем. Просто рафинированную уверенность. Женщина, или скорее, девушка, была заметно младше, в клетчатом черно-белом пальто, схваченным на талии широким черным поясом, и темном платке на голове. Она держалась на полшага позади мужчины.
«Точно не после секса эти двое», – почему-то сразу подумала я, и принялась разбираться, почему я так решила. Что такого не хватало в их внешнем виде и поведении, что помешало записать их в отряд только что совокупившихся любовников? Чего-то не хватало. Они, скорей всего, родственники, или она зашла по делу к знакомому адвокату / юристу / врачу. И он повез ее в контору, чтобы продолжить начатое. Или все же что-то между ними было? Но она не ожидала, она не за этим пришла, она думала, он «не такой»… Через секунду они исчезли в арке. Двор был небольшим. Я не успела отыскать «следы преступления».
Пейзаж в окне вернулся к безлюдью.
Из ванной комнаты послышалось художественное мычание с художественным пережевываньем слов: «Мммммм – мммм – ммм… вся жизнь потекла по весенним закооонааам…. теперь от любви не уйти никуда, не уйти никудааа. Нииикуудааа….» Странно, что так хорошо слышно. Квартира большая и вытянута в сторону, противоположную от ванной комнаты. Вероятно, дом 50-х годов других музыкальных произведений не распространял.
Я подумала о дядьке средних лет, шлепавшего сейчас босой волосатой ногой в такт гимну любви. В первый раз у меня было такое катастрофическое несовпадение в чувствах. Он, кажется, влюбился, а мне кажется, было совершенно наплевать на это. Не в этот раз, так в следующий, ну, или через следующий, я обязательно скажу ему, сделав страдальческое лицо: «Знаешь, нам надо остановиться. Мы больше не можем, мы не должны. Я хорошо к тебе отношусь, но…» Что «но»? Что говорят в таких случаях? Не знаю. У меня еще не было таких случаев. Таких, чтобы мужчина был настолько слеп, что не видел очевидного равнодушия. Или чтобы я стеснялась сказать: послушай, ну не люблю, не хочу, не скучаю, не думаю о тебе ни секунды, когда расстаемся… Ну зачем я тебе такая…? Намекнула один раз осторожно, чтобы не обидеть, стараясь не смотреть в его светящиеся глаза. Но он, словно специально следуя рекомендациям по обольщению из женских журналов, только больше завелся от моей холодности. Стал встречать, провожать, усилил подарочный бюджет…. Мне бы так с другим себя вести, чтобы не потерять его… Господи и редакции всех женских журналов! Ну, где же справедливость! Почему надо придумывать, как не больно отказать одному мужчине, когда есть другой, ради которого я прямо сейчас вылезла бы из этого окна, отдавив печень воображаемому «кому-нибудь» на подоконнике, и побежала бы вприпрыжку по мартовским сугробам. Если бы этот другой позвал…. И плевать, что тесный бюстик из магазина Агент Провокатор не удержал бы двух выпрыгивающих от счастья достоинств. Я бы все равно ничего и никого не видела вокруг…
ЕГО лицо тут же материализовалось за окном, словно сосед сверху вывесил простынь с изображением святого Павла. Ивановские ситцы форевер… Русые седеющие кудри, усталые глаза за очками, такие любимые….тонкие сжатые губы…. Дотянуться бы до них сейчас… Я почувствовала, что сейчас зареву…. Он тоже сказал мне: «Нам надо остановиться…мы не можем…»
Смешно…
– Что-то меня с этого ресторанного салата пронесло…. – Новые домашние туфли подошли сзади совсем близко.
– Вот только не надо об этом, я тебя умаляю. – Поморщилась я, не оборачиваясь.
– Да, да, конечно. Извини. Не соскучилась? Ну, иди ко мне….
Фото jpg
Я набираю в Яндексе название твоей компании и моментально получаю картинку с тобой. Ты стоишь в окружении тетенек, чуть наклонившись, вежливо рассматривая то, что они тебе предлагают рассмотреть. Твоя работа связана с тетеньками. Вокруг тебя всегда их много. Они все улыбаются корпоративными улыбками. Это выставка, презентация, дегустация, я не знаю, что. Они разные, эти женщины, у них наверно есть мужья и любовники, скорей всего им нет до тебя никакого дела, но во мне закипает ревность, словно горячий шоколад, который забыли на огне… Бежевые пузыри взрываются с чмоканьем и брызгами. Я врываюсь к тебе. Я сворачиваю рекламный буклет рупором, выхожу на середину и ору изо всех сил: «Отошли от него все! Все!!! К стене! Руки за голову! Не подходить! Он мой! Вы слышите! Мооой! Убью любую, кто дотронется до него!» Из сумочки я достаю гранату, для аргументации выдергиваю чеку и с удовлетворением наблюдаю, как все они с перекошенными крашеными мордами бросаются от тебя врассыпную… Ты смотришь на меня с недоумением и тревогой… Без любви… Поэтому я не веду себя так и за мной не приедут две большие машины – белая и серо-голубая….
Лопаясь от собственной адекватности, я молча стою в углу, стирая зубы в сахарную пудру, когда одна из тетенек слегка соприкасается с тобой рукавом… Стою и представляю. Как сворачиваю рекламный буклет рупором…
Ты держишь левую руку в переднем кармане джинсов, заправив большой палец в шлевку на поясе. Значит, пробовать то, что тебе предлагают, не собираешься…. Я смотрю на твой палец. Я помню его вкус языком и ощущение его внутри…. Планка на гульфике, прикрывающая молнию, чуть раскрылась наверху, ты не застегнул до конца или «собачка» съехала немного. Я расстегиваю молнию и запускаю руку внутрь, трогая того, кто меня там ждет. Ему сразу становится тесно в его хлопчатобумажной тюрьме. Он подается ко мне, узнав, словно птица в силках. Я глажу его, чувствуя, как ему приятны мои прикосновения… Он один помнит меня и скучает по мне… Нет, нет, не надо, – говорю я ему, – твой хозяин будет против. И я сделаю так, как он хочет, то есть не буду делать того, что он не хочет… Ведь у нас с тобой один хозяин…
Я хочу прочесть в твоих глазах подтверждение своим мыслям, но ты не смотришь на меня, ты смотришь на продукцию, которую предлагает тебе тетенька с непрокрашенными корнями волос и лишним весом. Она видит перед собой немолодого дядьку в очках. Все они видят то же самое. И только я вижу, как ты снимаешь очки, как ты закрываешь глаза и говоришь: «как же мне хорошо с тобой…» Что мне делать с этим знанием и с этой картинкой, которую нельзя свернуть и нельзя вернуть? Не знаю… Из бесполезного рекламного рупора капают наши с тобой слова. Привычные слова…
– Я хочу тебя… Это невыносимо…, – говорю я.
– Отношения это не только секс, – останавливаешь ты мою руку.
– Хорошо, пусть, – снова соглашаюсь я, – но я не могу это разделить!
– Смотря что считать сексом…
– Когда ты входишь в меня взглядом и делаешь со мной все, что захочешь, разве это не секс?
– Вот и я об этом…, – шепчешь ты.
Темно-синий свитер слегка облегает твое тело, я вижу твою кожу, нежную, с чувствительными сосками. Я хочу трогать тебя…. Я дотрагиваюсь. Монитор на ощупь не отличить от стекла, если закрыть глаза. Если закрыть глаза, я вижу тебя…
Я не знаю, что мне делать со снами, которые уже складываются в целую жизнь, где мы вместе, где мы бредем по берегу чего – то, целуемся в магазине и стоим, обнявшись, почему то в моем коридоре, в котором ты никогда не был …
Я не знаю, что делать со снами, где целый мир схлопывается до размеров твоих глаз…
Я не знаю, что делать….
Привет…, – говорю я тебе на фото jpg и сворачиваю картинку, чтобы не вызвать у домашних желания вызвать мне большую белую машину….
Света есть!
Повесть
1
– Слушаю вас. Что будете кушать? – Тетка раздатчица напоминала матрешку – железнодорожника. Обеденное время заканчивалось, а поезд из подносов все громыхал на стыках вдоль ее отполированных боков. Мой поднос с одинокой вилкой подъехал к вареным крабам теткиных ручищ. Голодная ассоциация.…
– Рыба еще осталась? Здрасьте! – Бодро поинтересовалась я.
– Рыба по-гусарски закончилась. Тефтели, бефстроганов и солянка, – устало перечислила тетка и шевельнула клешнями.
– По-гусарски – это как? С лихо закрученными костями? – Пошутила я и запнулась. Идиотская манера шутить в самых неподходящих ситуациях…
Матрешка взялась за половник.
– Возьмите тефтели.
– А они из чего?
– Хорошие.
– Ну, давайте…
– Хлеба надо?
– Лучше зрелищ, – снова сморозила я. Вот тупица…
Две лысых тефтельки в оспинках риса сиротливо жались друг к другу. Это были, наверное, два брата. Туманным осенним утром они выдвинулись по грибы, но младший, слегка приплюснутый, шумно загребал ногой, и их услышал повар, бродящий неподалеку в поисках отдохновения. Или нет, это пара влюбленных, у которых таки получилось умереть в один день. В погожий октябрьский денек, когда бордовым от желаний листьям хочется унестись подальше, а двум влюбленным тефтелькам слиться в одну большую тефтелину и замереть от счастья…
