Двое против ста - Сергей Алтынов

– Слушай, Втюрина, шла бы ты... – недобро произнес капитан.

Лена закусила губу, не зная, что и сказать. Пущенная ею стрела прошла высоко над головой громилы. Если бы не нож Валентина, очередь изрешетила бы и киоск, и кусты, и их обоих.

– Впрочем, куда тебе сейчас, – еще более зло продолжил Валентин. – Ладно...

– Извините, – только и сказала Лена.

Валентин махнул рукой и в два прыжка оказался рядом с убитыми боевиками. Быстрым движением забрал два автомата, потом вытащил из подсумка три запасных рожка. И тут вечернюю тишину вновь пронзила автоматная очередь. Капитан тут же упал на асфальт, откатился в сторону. А Лена, между тем, увидела двух автоматчиков, появившихся со стороны фабричных гаражей. При этом она видела их хорошо, а вот Валентин вряд ли. Он сумел перекатами уйти в кусты, пару раз выстрелил. Вражеские автоматчики били длинными очередями, а капитан не отвечал. Никак не отреагировал он и тогда, когда один из боевиков отважился высунуться из-за гаражей в полный рост. Судя по всему, в его автомате кончились патроны, а рожки и второй автомат он оставил рядом с бандитскими трупами. Боевики догадались об этом почти одновременно с Леной. Они встали в полный рост и, держа наготове автоматы, быстрым шагом двинулись к месту, где укрылся капитан. Ждать, что произойдет дальше, Лена была не в силах. В руках ее был злосчастный арбалет, и девушка действовала автоматически, просто потому, что не знала другого решения. Тетива вновь натянулась, Лена прицелилась и... Тот, что шел первым и был уже в нескольких шагах от капитанского укрытия, не успел даже вскрикнуть. Стрела вошла точно в шею, колени боевика подогнулись, и он рухнул, ударившись лбом о мостовую. Второй тут же развернулся, Лена прижалась к земле, но выстрелов не последовало. Краем глаза девушка увидела, как за спиной боевика вырос силуэт капитана, бросившегося на него. Валентин не дал ему выстрелить, сумел выбить автомат, но противник оказался не менее опытным в рукопашных делах. Ударом ноги он сумел сбить капитана с ног, выхватил боевой нож...

Стрелять ни из мелкашки, ни из арбалета Лена не могла, так как был риск попасть в Валентина. А капитану пришлось несладко. Он сумел подняться на ноги, но боевик теснил его, проводил ложные атаки, выбирая удобный момент, чтобы нанести один точный ножевой удар. Лена схватила винтовку точно дубину, выставив вперед приклад, и рванулась на выручку. В первый удар она вложила всю силу, тем не менее боевик лишь покачнулся, но остался стоять на ногах. Однако он отвлекся от Валентина, и тот сумел выбить у боевика нож... Дальнейшая схватка шла секунды полторы, не более. Капитан исхитрился завладеть ножом и вогнал его точно в небритый выступающий кадык.

– Без истерик, Втюрина... Не время, слышишь!

Истерик и не было. Напротив, Лена точно окаменела. Она стояла ни жива ни мертва, не в силах ни сдвинуться с места, ни что-либо произнести. Она СТРЕЛЯЛА в ЖИВОГО ЧЕЛОВЕКА...

И ПОПАЛА.

А сейчас... Бац!!! Резкая обидная боль от хлесткой пощечины заставила ее вскрикнуть.

– Втюрина, очнись!

Она увидела перед собой того самого Вальку-капитана, с которым еще вчера мечтала познакомиться. У него было красивое, но сейчас как-то по-особенному недоброе лицо. Она повиновалась ему машинально, точно так же, как в тот момент, когда натягивала тетиву.

Они вновь лежали в укрытии. На сей раз в более надежном. За спиной была глухая стена, впереди чей-то частный гараж, по бокам забор и глухой кустарник.

– Мы их ОСТАНОВИЛИ, понимаешь? – тихим, но твердым голосом произнес Валентин. – Остановили эту нелюдь.

И у Лены перед глазами вновь встали безжизненные, широко распахнутые Оксанкины глаза, бурое от крови платье. И ее одноклассники. Убитые этими, в шапочках-полумасках, скрывающих лица. И сейчас она, Лена Тюрина, обычная в общем-то девчонка, сумела остановить их!

– Зачем им ЭТО? – спросила она.

– Человечиной питаются, – без тени шутки ответил Валентин.

– А тебе воевать нравится? – задала совершенно неожиданный для себя вопрос Лена.

– Эх, Тюрина-Втюрина... – не глядя на девушку, проговорил капитан. – Давай договоримся, что ты перестаешь быть дурой. Иначе прогоню... – И тут же спросил: – Ты спортсменка?

– Волейболистка.

– В защите? – спросил Валентин, пожалуй, первый раз оглядев с ног до головы ее небольшую, но ладно сбитую фигурку.

– Либеро, – ответила Лена и пояснила: – Игрок такой, одет в особую форму...

Однако объяснить дальше про игрока-либеро девушка не успела. С правой стороны послышался грохот двигающейся в их сторону тяжелой бронетехники.

– Коробки прут, – невесело усмехнулся Валентин. – А вот кто в коробках?

«Коробками» именовались три боевые машины. Не разбирающейся в бронетехнике Лене показалось, что это танки, но они оказались БМП – боевыми машинами пехоты. Коробки проехали рядом с их укрытием и скрылись за поворотом, ведущим на центральную площадь.

– Серьезные дела, – только и проговорил Валентин. – Противотанковые гранаты нужны...

Лена не знала, что ответить. Где взять противотанковые гранаты, она понятия не имела. Некоторое время они сидели молча.

– А ты капитан? – спросила она, когда молчание стало томительным.

– Гвардии... капитан, – опять ответил Валентин. – Был... Еще полгода назад.

Все-таки он грубоват. И излишне резок.

– Почему «был»? – продолжила Лена. – Выгнали?

Ей было интересно, почему столь лихой боец распрощался с рядами Вооруженных Сил. Неужели и в самом деле было ранение, о котором говорила Оксанка?

– Где она, эта армия?! В казарме, за забором сидит! – не меняя тона, ответил Валентин. – Саму себя охраняет. А девочка Лена с арбалетом город спасает.

Он впервые за все время улыбнулся ей. И она от неожиданности засмущалась, зарделась...

Между тем вновь показалась группа вооруженных людей. На сей раз это были в основном чубатые бородачи, одетые в казацкие рубахи и фуражки.

– Свои! – кивнул Лене Валентин. – Их сотник со мной в одной школе учился.

Тогда Лена думала, что все кончилось, но оказалось, что все только начинается. «Коробки», как выяснилось, принадлежали боевикам. Воинская часть продолжала соблюдать нейтралитет, ожидая приказа из Москвы. Из разговоров казачьих командиров Лена поняла, что происходящие события – спланированная провокация. Вот только кем и зачем, девушка не поняла, как ни старалась. Вроде как противоположный берег хотел посеять хаос и неразбериху, чтобы потом ввести собственные войска, сместить местное руководство и присоединить независимую республику к себе. А тех, кто вошел в город, громил школу и разъезжал на «коробках», именовали наемниками, «червями» на сленге казаков и гвардейцев. В городе было введено чрезвычайное положение. Банды «червей» удалось выбить из центра города и сжечь две «коробки», но остальные окопались и засели на окраинах. Казаки понесли серьезные потери. Так продолжалось почти четыре дня. Лена уже ни в кого не стреляла, она стирала казачье белье и готовила горячую еду. Никто не знал, сколько продлятся боевые действия. Валентина назначили командиром истребительного батальона, и Лена почти не видела его. А в начале четвертого дня в городе появилась немногочисленная вооруженная группа, экипированная, как спецподразделение. Летний камуфляж, защитные кепки, ботинки-берцы. Командовал ими невысокий седой человек, которого подчиненные вопреки субординации называли не по званию, а просто Максимычем. Максимыч оказался хорошим знакомым Валентина. Они уединились в штабном помещении и часа два разговаривали там, не впуская посторонних. А когда вышли, Валентин объявил:

– Сегодня к вечеру война закончится. Но просьба ко всем ополченцам и казакам с базы без специальной команды не выдвигаться. В городе будем работать мы с Максимычем и его ребятами.

– И кто они такие? – недоверчиво спросил казачий сотник.

– Спецназ ВДВ. Слыхал про такой?

– Войска дяди Васи? – усмехнулся сотник.

– По счастью, не дяди Бори, – ответил Максимыч. – У тебя, сотник Воронцов, уже двенадцать погибших. И пулеметчика где-то потерял. Так что не шутил бы уж...

На такую осведомленность сотник не знал, что и ответить.

– Одним словом, без приказа боевые базы не покидать! – подвел итог Максимыч.

И в самом деле – к вечеру следующего дня стрельба на окраинах города прекратилась, а на улицах появились многочисленные милицейские патрули. А еще через пару дней жизнь и вовсе почти вернулась в привычное русло. Противоположный берег затих.

Лена увидела Валентина, подойдя к калитке его участка. Узнала его не сразу. Он постригся и, хоть был одет в строгий гражданский костюм, вид имел вполне офицерский. Валентин заколачивал двери своего дома большими необструганными досками.

– Ты уезжаешь? – подбежав к нему, спросила Лена.

– Да... Возвращаюсь в ряды, – только и ответил он.