Правила боя - Борис Седов

Глава восьмая

Россия – родина слонов

На военно-морской базе Кандла полным ходом шли приготовления к швартовым испытаниям новой подводной лодки.

Мощный атомоход, построенный на российских верфях по заказу Министерства обороны Индии, получил священное имя «Лакшми» и, собственно, в испытаниях не нуждался – он своим ходом дошел из Владивостока до залива Кач, где располагалась база, и только у входа в залив принял на борт индийский экипаж.

Теперь русских полностью сменили индусы, которых надо было еще учить и учить. Российские инструкторы, готовясь к этому нелегкому испытанию нервов, дружно ушли в увольнительную, предупредив, что до утра их не будет.

Командир лодки, капитан первого ранга Прем Чандр, согласился – волей-неволей русских придется ждать, с таким экипажем даже не отвалить от причальной стенки. И вот он, опытный морской волк, окончивший Бристольский военно-морской колледж, где, на два курса старше его, учился сам принц Уэльсский, вынужден был стоять на мостике и наблюдать за тем, как моряки-новобранцы, шатаясь на трапе, таскают мешки с провизией.

На пирсе появился велосипедист-нарочный, одной рукой он держался за руль, в другой сжимал пакет с сургучными печатями и отчаянно им размахивал. Капитан Чандр дождался, когда нарочный поднимется по трапу, и только после этого выпрямился и отдал честь. Посыльный в ответ неуклюже приложил руку к грязному тюрбану.

Прочитав депешу, капитан побледнел, он знал, что лодка придет на базу в полном боевом снаряжении, но то, что на борту находятся двенадцать ракет с атомными боеголовками, было для него полной неожиданностью.

Официально Индия не являлась ядерной державой и, соответственно, подобных ракет не имела и иметь не могла. Однако они были, были здесь, под его ногами, в огромном металлическом туловище подводной лодки, и в полученной им депеше предписывалось освободить лодку от этого нелегального груза. И сделать это немедленно, отложив все, даже самые неотложные дела. В это время один из матросов, покачнувшись, уронил за борт мешок, а сам с криком рухнул в открытый люк. Капитан вздрогнул, представив себе, что будет, когда эти матросы начнут выгружать ракеты с ядерными боеголовками.

В это время на пирсе появились новые лица – десятка полтора людей в морской форме, уверенно идущих к его, капитана Чандра, лодке.

Судя по походке, уверенным движениям и вообще по всему их облику, это были настоящие моряки. С такими Чандр пошел бы хоть в кругосветку, и они шли к нему на борт. Сомнений быть не могло – эти люди должны принять у него смертоносный атомный груз и увезти его куда-нибудь подальше от международных инспекций.

Трое старших по званию легко взбежали по трапу, так же ловко, по одному, поднялись на мостик. Один из них вышел вперед и вытянул руки по швам. Капитан первого ранга ВМФ Индии Прем Чандр взметнул руку в приветственном салюте. Офицер тоже отсалютовал, при этом из его руки вырвалось острое лезвие стилета, которое по самую рукоять вонзилось в грудь капитана Чандра. Капитан не почувствовал ничего, ни изумления, ни страха, ни боли, только тело утратило силу ног. Два человека подхватили его под мышки и, словно пьяного, спустили в открытый люк.

Остальные тоже поднялись на борт, сказали новичкам-матросам магические слова – Свободны! – и те с невиданной исполнительностью покинули корабль. А прибывшие отдали причальные концы и скрылись в глубине лодки, задраив за собой люк.

Дневной выпуск новостей порадовал нас сообщением о пропаже индийской подводной лодки.

Сообщение было кратким и туманным:

«По непроверенным данным из Министерства обороны Индии, вчера вечером, примерно в 21.00 местного времени, индийская атомная подводная лодка "Лакшми" совершила несанкционированный выход в море. С тех пор радиосвязь лодка не поддерживала, и обнаружить ее силами катеров береговой обороны не удалось. Официальные представители Министерства обороны данную информацию не подтверждают. По предоставленным нам Пентагоном данным спутниковой разведки, в течение ночи и утра 21.06 наблюдалась значительная активность кораблей ВМФ Индии в районе базы Кандла. Возможность захвата лодки пиратами или террористами полностью исключается».

Далее следовал комментарий, в котором говорилось о том, что лодка построена в России по заказу Индии. Потом шла масса ненужных для меня сведений о водоизмещении лодки, количестве членов экипажа и вооружении. Но, когда было сказано, что лодка может быть вооружена ракетами с ядерными боеголовками, Петр Петрович Сергачев недобро оживился.

– Кажется, началось, – сказал он неведомо кому.

Но, кто надо – понял, то есть все, кроме меня и Светланы, которая настойчиво продолжала изучение моего израненного тела, добравшись до шеи и затылка.

– Я пошел, – сказал Петр Петрович.

Он дошел уже до двери, остановился, подумал.

– Паша, пошли-ка со мной, а ты, – он ткнул в мою сторону указательным пальцем, как обычно указывал на небо, цитируя Библию, – а ты никуда не уходи, можешь понадобиться. Развлекайтесь пока, как можете…

И вышел.

Я понимал в происходящем все меньше и меньше, и это мне начало сильно не нравиться.

– Гадкий все-таки старичок, – сказала Светлана, и мы принялись развлекаться.

Дневное время для нас со Светланой прошло быстро и незаметно, но к приходу дорогих гостей, Паши и Сергачева, мы были уже помыты, одеты и сидели порознь, во избежание ненужных, не ко времени, эксцессов.

В новостях к утреннему сообщению о пропаже подлодки добавился репортаж корреспондента Би-би-си. Он стоял у ворот военно-морской базы Кандла и рассказывал о том, что лодку захватили неизвестные, экипаж был ими отпущен на берег, неясна только судьба капитана Према Чандра, который может находиться в сговоре с злоумышленниками или удерживается ими силой.

После этого показали жену капитана Чандра, молодую, но располневшую индуску с ритуальным пятном на лбу, четверых его детей, по очереди пытавшихся потрогать объектив телекамеры, и постепенно разговор перешел на условия жизни индийской семьи среднего достатка. Такие подробности Сергачева не интересовали и он выключил телевизор.

– Мне удалось кое-что узнать, – сказал Сергачев, пожевав губами. – Леша, слушай, это важно! Лодка только что пришла в Индию из Владивостока, новенькая, с иголочки, полностью снаряжена для боевого похода. Скорее всего, на борту ракеты с ядерными боеголовками. Они Индии вроде как не положены, но мы же добрые, мы делимся всем, что у нас осталось, тем более, у нас с индусами нерушимая дружба – «Хинди – руси, пхай пхай!», ети его мать! Это – атомоход, значит, автономность плавания у него неограничена, где и когда он всплывет – хрен его знает! А посему, Лешенька, вот тебе билетики на самолет, завтра вылетаешь в Питер, встретишься с Киреем, он уже маленько в курсе, и – давай, поднимай братву!

– Как – встретишься с Киреем? – спросил я, холодея. – Его же убили!

– Живой он. Я тебе не говорил разве? Извини старика, память – ни к черту.

– Я сам видел, в аэропорту, по телевизору…

И перед глазами – фигура, лежащая на полу в «Невском Паласе».

– Я говорю – живой, значит, живой, – прикрикнул на меня Сергачев.

– Паша, закажи кофе, а я пока этому… расскажу что да как.

Паша, видимо, «что да как» знал, потому что не стал звонить по телефону, а пошел заказывать кофе с плюшками прямо к дармштадтской горничной, и не было его довольно долго, словно варили они там не кофе, а добротный наваристый суп из костей, постоянно его перемешивая…

– Ты, Леша, помнишь, конечно, как в нас с тобой стреляли на Сенной площади? Помнишь? И правильно делаешь, такие вещи надо запоминать, чтобы врагу потом ответить тем же. Так вот, после этого неприятного эпизода я Кирею строго-настрого запретил нос из нашего особнячка на Каменном высовывать и даже из дома на двор выходить пореже. А для таких случаев у меня уже давно были припасены два мужичка, не скажу, что очень уж сильно на Кирея похожие, но издалека, или в полумраке, или впопыхах вполне перепутать можно. Утром Кирею позвонили, кстати, от твоего имени, будто ты чего-то в гостинице забыл и перед отлетом туда вернулся, я одного из этих мужичков в гостиницу вместо него и направил. Где он геройской смертью и погиб.

– Вроде как нехорошо мужичка-то на смерть посылать? – язвительно поинтересовался я.

– А Кирея на смерть посылать – хорошо? И потом, с мужиками этими с самого начала уговор был, если что – в них стрелять будут, и гранаты бросать, и с ножом на них кидаться. А они бомжевали не первый год, для них в тепле и сытости хоть сколько пожить – за счастье, потому и согласились. Так что – все честно, Лешенька, все честно…

Может, оно и честно, но не по душе мне кого-то другого вместо себя на смерть посылать, но говорить я этого Петру Петровичу не стал – к чему старика лишний раз расстраивать.